Блики пламени

– Да, извините, неудобно, я бы домой… – решил я и понаглеть, улыбнулся: – Я сегодня без фрака.

АА оценил:

– Ни чего, у нас запросто. Мы вас отпустить, просто так не можем. Спасителя единственной дочери… – я с удивление понял, что в его словах нет никакой иронии. Поверил, что с ней могло случиться что-то серьёзное? Но у нас в посёлке всё было под контролем, серьёзных надругательств не допускалось. Пресекались авторитетами на корню. Они знали, случись что, тягать сразу будут их.

Прошли в гостиную, явно обставленную нестандартной мебелью. Маман и Катя куда-то скрылись, а папан посадил меня за стол, плеснул из графина какой-то янтарной жидкости в изящные толи стакан, толи бокальчик и начал основательный допрос, кто, да что, да где… Предложил мне, кажется коньяка, но я решительно отказался, если сейчас выпью хоть грамм спиртного, то тут же и засну:

– Позвольте я пойду. – я уже начал выклянчивать свободу.

Но маман уже внесла поднос с пирожными и чайник, в комнате поплыли аромат чая. Появились изящные чашечки, полился чаёк. Тут выскочила и Катенька, как ангел чистой красоты, нарядная, как на выпускной. Хотел подумать: как на свадьбу, но, аж, в животе похолодело. Капец.

Короче, на силу вырвался и почти бегом рванул домой, благо всего-то метров сто. Вскочил в квартиру и, наконец, дорвался до коечки моей ненаглядной.Не помог ни крепкий чай, уже через мгновенье я оказался в столь желанном царстве Морфея.

Витёк разбудил меня далеко за полночь:

– Пошли, курнём – кивнул в сторону кухни.

– Отстань – пробурчал я отворачиваясь к стене– Утром.

– Утром я в карауле.

– Да, о чём там говорить? Отогнал от её малолеток, а она приняла это в серьёз. –буркнул я усаживаясь на кухне и закуривая.

– Дак, мы спасители – Витькина рожа расплылась в ехидной улыбке – Вот это да. И..?

– Домой затянула, с родителями познакомила.

Витька аж запрыгал от восторга:

– Спаситель! – попытался заорать от избытка восторга, но хлопнул себя по губам, скорчив виноватую рожу, вспомнив, что уже за полночь. Но тут появился батя, бросил внимательный взгляд.

– Па, всё нормально, впечатлениями делимся. – тихо сказал Виктор. Отец внимательно на нас посмотрел, убеждаясь, что всё нормально, все живы и даже без видимых травм, и пошёл спать.

Витёк проводил его взглядом:

– Ох, и хороша куколка.

– Да не наша. – я коротко рассказал о посиделках с её родителями, намекая, что барышня не того контингента, с которым мы привыкли тусовать. Типичная кисейная барышня. Витёк хищно оскалился:

– Дурак будешь, если не подаришь ей чудо любви.– уж Витёк был в этом специалистом. Это явно про него говорится: «блондинки моё хобби, а вот все остальные: профессия». Он учился в университете на юрфаке, а там с такими кисями имел дело, из самых крутых семейств. И как жаловался:

– Но мне их всех, до слёз жалко. – поэтому, и все киси были от него без ума. И каждую из них он, по возможности, обеспечивал чудом любви. Посещали его даже на пожарке, во время дежурства, чем вызывали неописуемый восторг у всего остального караула.

– Ну, теперь она от тебя не отстанет. – Витёк с насмешкой посмотрел на меня: – Вот увидишь. Или я в них ни чего не понимаю.

Я, только глянул на него с досадой, а ведь понимает змей, чем это может окончиться. Непрерывно зевая, до выворота челюсти, бросил сигарету и пошёл к своей пока единственной любви – коечке.

Любовь дело тонкое, начинается с игры гормонов с ферамонами, обнимашками-зажимашками по подъездам… А заканчивается? Семьёй, детьми… Бытом… И…Разводом..? Мы с Витьком, поглядываем на наших друганов, которые успели уже и по второму заходу сделать. Сказать, что они от этого счастливы? Как направить деятельность гормонов и ферамонов в мирное русло тихой счастливой семейной жизни?

Вот у нас с Витьком тоже есть, какой ни какой опыт совместной жизни, прожили всю жизнь вмести, кроме трёх армейских лет, его призвали через год после меня. Сказать, что наше общение было наполнено миром и благолепием…

С детства мы за день обычно разиков по надцать любилиподраться, бывало и до крови. И разиков по надцать плюс один помириться. И главное, всегда все поводы для драк забывали, раз и навсегда, а вот все поводы, для того что бы начать новое сотрудничество, запоминали навсегда. Отсюда и вывод сделали и для семейной жизни: Можно ругаться, кусаться, злиться друг на друга… Но через секунду, нет… Через мгновение, всё негативное должно быть забыто! Раз и на всегда! А всё позитивное помнить всегда, потому, что это золотой запас памяти! Конечно, возникает проблема, что понимать под позитивом, а что негативом. Кое для кого позитив, это возможность обмануть, обокрасть и устроить ближнему другие гадости… Так что это вопрос самой примитивной морали и нравственности, типа «не делай ближнему, того, чего не хочешь себе», остаётся актуальным.

Не знаю, как будет действовать этот рецепт в семейных отношений, но вот в нашей с Витьком дружбе, это правило действует безотказно на протяжении более двадцати лет. В самой жёсткой драке я ни когда не сомневался в поддержке его кулаков. Если он стоял за спиной, я уже ни чего не опасался, так же, как и он во мне… Если я видел, что он уже рубится, меня мгновенно перекрывало, мозги отключались, и я уже махал всем, чем мог, прикрывая его! И не интересовало, прав он или виновен, и не считался, сколько нас и сколько их…

Но это было только начало…

На следующий день, как обычно, на платформе собралась наша карточная команда, почти все из политеха. Но молодёжь, сразу после школы. Только Лихач, тоже после армии, но он учится на педагога.

Стоим, ждём электрички, новостями и побрехеньками обмениваемся. И вдруг, откуда-то, из-под руки:

– Здравствуйте, Антон. – кто-то пискнул. И кто бы это меня Антоном назвал, кроме мамы?

Я обернулся, – Катя. Хотел ответить, типа, здорова и ты была, но заглянул в её глаза, и понял: Шайба, приехали… Ярко, ярко голубые или серые, светилось в них, что-то такое, чего я не понял. Обычно, глянешь на дивицу, и всё ясно, глазки опустит, смутится, а то и покраснеет. А в тих глазах светилось что-то такое непонятное, типа – выбирай меня до самого донышка, умру от счастья… А главное смотрит, не отводит. Во мне что-то щёлкнуло– с этой дивицей шутить нельзя, не проходят с ней шутки. Тут уже я впал в ступор:

– Здравствуйте, Катя.

Ребята примолкли насторожено, ожидая дальнейшего. Я-то понял, ясно было, что получу я вскоре от них полную пазуху комментариев.

Неловкость нарушила прибывшая электричка, я галантно помог Кате зайти в тамбур, оглянулся на ребят, в глазах у каждого плясало целое кагало чертей. Из-за спины показал кулак, чем вызвал только дружный смех. Ну, это что, в вагоне она, нахально, устроилась около меня. Чем, чертовски отвлекала меня от игры, в результате, пока доехали до своей станции, получили мы с Лихачём, в данном случае мы были партнёрами, штук пять погонов, за что я от него заслужил весьма и весьма нелестную похвалу. А от ребят намёк: « Кому не везёт в карты, тому везёт…».

Пошли в густой толпе в метро, я хотел наддать ходу, что бы отстала, но она схватила меня за руку, торопливо цокая каблучками рядом… Вцепилась, чуть не упала на каблуках. Я оглянулся на её, у неё в глазах стояло такое отчаяние… Пришлось сбавить ход и чинно шествовать до самой платформы.

Толпа занесла в вагон. И тут и началось. Мне удалось её благополучно втиснуть в уголок у противоположных дверей вагона. Толпа напёрла, и меня тесно прижало к ней. Недолго думая, она, пользуясь теснотой, крепко прижалась и обняла меня, залезла под куртку. Обоими руками я ухватился за поручни, кнопки-застёжки расстегнулись, полы куртки задрались. И сопротивляться я, её наглым проискам, уже не мог. Да, можно признаться, и не особенно хотелось.