Страница 23 из 25
И с ужасом думаю о том, что он мне за это сделает. Повернулась и взглянула вверх, ему в лицо. Он взглянул на меня, но взгляд его светился насмешкой.
Нахалка от этого завопила, во мне от восторга – ты видишь, а ты боялась! И тут я почувствовала, его возбуждение. Нахалка злорадно хихикала. Я подняла взгляд на него, слышу злое шипение:
– Катерина…
В глазах его скакали искры бешенства, но я уже осмелела и обнаглела в конец, и начала животом и грудью плавно, но активней воздействовать на его возбуждение. Непонятным чувством поняла, что ему неприятно и поняла почему, осторожно повернула его возбуждение вверх. И почувствовала, насколько своевременна, оказалась для него моя помощь.
В первые, в жизни я такое почувствовала, сдержаться уже было выше моих сил, а хитруха Нахалка мурлыкала. Я подняла лицо к нему, ощущая вину и чувствуя раскаяние и страх:
– Прости! Прости! – умоляла его взглядом. А он, насилу сдерживая смех, наклонился и коснулся легенько, легенько, своими губами моих… Сухие, шершавые, горячие… Но нахалке этого было мало, она тянулась на цыпочках, – Хочу! Хочу!
Тут уж он приложился основательно… И я уплыла… Огромное сверкающее пространство, я чувствую это, но не зрением, невозможно понять как, но я невероятным чувством, ощущаю какой-то портал в другую вселенную… И я стою перед этим порталом, и все мои стремления туда, в эту вселенную, но вокруг меня, всё пространство вязкое, как смола… Не могу вырваться из этой вязкости. Откуда-то, из бесконечности, доносится:
– Катерина… проснись…
Как кружится голова. В полной прострации, я следую за ним, если он отпустит мою руку, я просто упаду… Но он держит меня, ставит на ступень эскалатора. Он начинает вырывать меня из вязкости.
Переполненная совершенно беспричинной радостью, стою я на эскалаторе, перед Антоном и не спускаю с него победного взгляда. Он рассматривает окружающее, изредка останавливал на мне свой насмешливо-озабоченный взгляд и угрожающе скалил зубы, шутливо пугая. Но мне совсем не страшно, Нахалка снисходительно, как бы даже похваливала – а ты, ни чего, своё прихватила… Но этого мало, ты должна попасть к порталу…
За эти двадцать минут в метро я о парнях узнала больше, чем до этого за всю жизнь. Мне был смешён мой страх, час тому на платформе, когда боялась подойти поздороваться. Сёйчас, мне казалось, я смогу сделать, что угодно, если уж с таким, когда-то страшным Антоном, – «нахальной дылдой», как мне казалось когда-то, только что такое устроила...
Я перевела взгляд за спину Антона, оттуда, на меня, с непонятным восторгом, смотрел недавний партнёр Антона по игре в карты. Но я уже вошла в раж, послала ему поцелуйчик и показала кончик языка. Он смешался, отвернулся и густо покраснел. Я победительница, я роковая женщина!
Вот так, пугливая скромница, вот тебе и серенькая мышка…
Сидела на занятиях буквально в трансе, внутри всё пело: вечером у меня с Антоном свидание. Лизе, лучшей подруге, я не удержалась и поделилась с ней всеми своими утренними достижениями. Мне обязательно надо было кому-то всё рассказать, чтобы ещё раз насладиться и пережить то сказочное приключение.
У Лизы глаза стали квадратными:
– Прямо в вагоне? Потрясающе, настоящее кино…
Похвастала, что сегодня свидание.
После занятий, пошла на тренировку по гимнастике. После тренировки в душе, покрутилась перед зеркалом. И пришла к выводу, что особыми достоинствами не обладаю. Вспомнила, тех грудастых, да задастых девиц, которые крутились около Антона и парней на площадке… Настроение испортилось.
Время тянулось и тянулось. После тренировки пошла к бабушке. Она живёт рядом со станцией метро. С бабушкой у меня самые доверительные отношения, она в курсе моих страданий, и теперь мы обсудили с ней все мои надежды на будущее.
И вот уже половина седьмого, и я уже нарезаю круги, по пощади у метро. Обхожу соседние магазины. Вот уже вижу его.
Уговорила зайти в кафе, сидим, наслаждается кофе. И вдруг подходит Лиза:
– Приветик, Катя.– уставилась на Антона: – А я подруга Кати.
Антон привстал и представился. Вот это нагляна. Уселась, потягивает коктейль и флиртует с моим парнем. А Антон уставился в её и полным ходом расписывает её достоинства. Я вспомнила все истории о лучших подругах, которые отбивают парней у своих подруг.
Всё! У меня нет лучшей подруги! Нет, и просто подруги… Антон перевёл взгляд на меня, и насмешка в его глазах пропала. Взглянул на часы:
– Извините, девушки, но пора на электричку.
Я вскочила и себе на часики:
– Опаздываем. – и потащила его в метро. Выскочили на улицу.
– Катя, я выскочил. – смеётся Антон– Чтобы предотвратить убийство. Не мог себе представить, что у тебя такой убийственно-снайперский взгляд.
– А я такая. – расхрабрилась, прихватив его за руку.
Чем ближе мы приближались к дому, тем больше портилось моё настроение. Сама мысль о том, что доведёт он меня домой, и на этом конец. Он уйдёт…
Не хочу! Не хочу! От мысли, что сейчас останусь одна, останавливается сердце. Решение пришло в один миг, я иду к нему в гости. Нагло и бессовестно навязываюсь.
Когда зашли к нему в квартиру, я вдруг сообразила, что тут же и его родители. Но оказались очень приятными и доброжелательными, особенно мама. Пока он ужинал, я умирала от страха и не знала, хватит ли сил воплотить свой план. И Нахалка, такая бойкая утром, куда-то пропала…
Вышли в коридор:
– А где твоя комната? – зашли к нему, я трясущими руками выключила свет, приникла к нему и начала стягивать с него свитер. На удивление, он не сопротивлялся, не вышвырнул меня за дверь, а даже помог. Я обнаглела, и принялась за футболку, а потом начала расстёгивать ему брючной пояс, но, пальцы дрожали, это уже было мне не по силам. Быстро разделась сама и нырнула под одеяло, с ужасом ожидая его реакцию на такое домогательство.
Но получилось всё хорошо. Я прошла сквозь портал. И поплыла в сверкающем пространстве светлым облачком… Я хотела бы описать своё состояние, хотя бы для самой себя, чтобы понять, что же со мной происходило… Но, как описать ощущение, как описать красный цвет, или его отличие от любого другого цвета? Для того нет слов.
Антон во всём что-то выискивает, ищет объяснение… Зачем? Что это изменит? Просто, в такие моменты, я ощущаю себя светлым облачком, которое растворяется в сверкающей бесконечности. Пытаться объяснить это, если попробовать, использовать слова для описания необъяснимого ощущения.
Но Антон считает, что у каждого человека, одинаковым ощущениям соответствуют, разные образы, а образам разные слова… Поэтому у меня это одни образы, а у кого-то совершенно другие… Поэтому бесполезно даже пытаться передать словами свои ощущения. А ещё Антон начал мне доказывать, что между нами происходит обмен ощущениями, как между компьютерами, в системе, происходит обмен информацией. Чим бы дитя не тешилось…
Когда он меня поднял и предложил провести. А у меня, сама мысль остаться самой, вызывала дикий ужас, поэтому я потащила его к себе. И только глубокой ночью, совершенно уставшая и удовлетворённая, я выпустила его. После долгих его уговоров. Закрывая за ним дверь, слышу:
– Катерина, ты что творишь?
Мама смотрит на меня, как на преступницу, с таким осуждениеми укоризной:
– Мама, ты всю жизнь говорила мне, что мечтаешь, что бы я была счастливой. – я твёрдо смотрела ей в глаза: – Так вот, твоя мечта исполнилась. Я очень, очень счастлива!
Её глаза наливаются слезами. Мы сидим на кухне, обнявшись, и почему-то плачем.
И началась у меня совершенно новая жизнь, потому что я уже не одна, нас двое, но мы, как одно целое.