Андервуд. Том 3

Варанов, как и всю амуницию, токлнули скупщикам. Те ещё воротилы. Цены принижали до самого плинтуса, но Саймону удалось популярно объяснить жадным купцам, что их ждёт в случае обмана. Правда, он употребил другое слово, уже матерного характера.

И это подействовало.

Слава сенсея шла впереди него. Оказывается, один из барыг был на том самом поединке с гранд-мастером в качестве зрителя, и их тут же обслужили по особому тарифу. Под кодовым словом «Честный».

Ник забрал себе артефакторный шлем, пару защитных браслетов (Больше не было — только кольца, а они не подходили из-за специфики оружия. В кастетах пальцы моментально сломаются) и плащ улучшенного зрения. Последний по ощущениям добавлял чёткости при всматривании вдаль и вблизи. По ходу один из нападавших имел проблемы со зрением. В Андервуде очки не обязательно было носить — этот недуг мог сгладить любой другой артефакт.

«На равнинной местности пригодится», — подумал парень и с лёгким сердцем расстался с остальными побрякушками. Сенсей, понятное дело, ничего себе брать не стал — его интересовал только чистый барыш. Страсть к деньгам никуда не делась, и он скрупулёзно вычел из общих средств сумму обновок своего ученика.

За всё про всё им отсыпали десять тысяч экоинов. Да немного, но продать дороже не получится — возникнут вопросы, откуда вараны, откуда снаряжение и прочее. В самом Андервуде за уровнем преступности пристально следили, нежели на отшибе Республики, где скупали абсолютно всё.

Емировы камни с кошельков жертв продавать не стали — схоронили про запас. Сенсей, кстати, тут же пополнил свой, купив на все деньги руду.

— Если что потом продам, к чему простые железки в пути?

Справедливо. Кочевники признавали только одну валюту — емировы самородки. Так что Ник поступил так же.

Вышло всего лишь восемь больших камней. Курс тут, конечно, кусался. Четыреста экоинов за средний образец. Тогда как в городе можно было за такую же сумму купить большой, размером с два кулака.

Всё это добро после измельчения отправилось в бочонок к Принцу. На остатки средств добрали еды и наняли проводника. Перед выездом решили развеяться в одном из трактиров и чуть не вляпались в приключение.

Учитель полез похотливыми ручонками лапать дочь какого-то местного кочевника-вождя, а та и рада была вниманию известного мага. Чего не скажешь про разъярённого отца. В общем, неизвестно чем это могло кончиться, и полукровка свободно выдохнул, только когда покинул перевалочный пункт.

Шли пешком, чтобы не нагружать Принца. Путь предстоял долгий. Они, конечно, могли оставить ещё двух варанов, и ускорится, но прокормить потом такую ораву не получится. Жалко терять актив в тысячу экоинов на ровном месте. Так-то они стоили в два раза дороже, но тариф «Честный»… Короче, продали и продали.

Пустыни в привычном понимании не было. Вся местность пестрила зелёной травой. Иногда пещеры могли тянуться на многие километры, даже не думая заканчиваться, а бывало, что два шага пройдёшь и тут же развилка. Причём не в три стороны, как это бывает в сказках, а во все семь, восемь, а то и девять.

Входы в эти туннели призывно стояли рядом друг с другом, и если не знать, какой выбрать, то с лёгкостью можно затянуть путешествие на лишние полгодика. К слову, эти проходы бугрились кочками, а мох, вперемежку с зеленью, рос даже на стенах и потолке.

Когда «мостик» между двумя пещерами заканчивался, путешественники снова топали по безжизненной равнине. В смысле безлюдной.

Сопровождал их пятнадцатилетний парнишка. Единственный, кто согласился им помочь после того казуса с дочкой вождя. Походу ему грозила порка, но малому море, как говорится, по колено. Пороть будут завтра, а деньги нужны сейчас. Так что он не унывал и по возможности расспрашивал путников об их приключениях — страсть как любил красивые истории.

— И что ледяная сколопендра совсем-совсем тебя не поранила? — сидя у костра с большими глазами, ловил он каждое слово.

Казалось, юнец готов был поверить любой ерунде, что скажет Ник и это в каком-то смысле даже подкупало. Кочевник был благодарным слушателем.

— Нет, так я впервые узнал о своей силе, — пояснил Ник, снимая с железной решётки поджаренный кусок мяса, всё-таки емировы камни — универсальная штука. В любом другом походе подобная пища давно бы стухла, а так лежит себе в тюках, ждёт своего часа. Красота.

— А почему Ганс с вами не пошёл? Ты же говорил, он тебе как брат, где он?

Ник искоса посмотрел на отстранённое лицо сенсея и, тщательно подбирая слова, ответил.

— У него сейчас своя особенная миссия.

— Понятно, он решил не отставать от вас, чтобы оставаться достойным такой дружбы, — с видом мудреца кивнул проводник.

Взрослые путники удивлённо переглянулись.

— Ну, ты и философ, откуда так хорошо говорить научился?

— А я много читаю, меня пускают в библиотеку плащей за то, что помогаю экспедициям, — с гордостью выпятил грудь пацан.

— И часто мясн… Плащи выбираются на равнины? — поинтересовался Ник.

Мальчишка впился зубами в сочное мясо и, прожевав кусок, отрицательно покачал головой.

— Не-а, раньше, когда я был маленький, часто ходили, а сейчас не очень.

— Понятно.

В таких вот беседах и проходили их полевые будни. Ник по возможности устраивал охоту на гигантских кротов — тут их было в достатке, но поймать хитрых землекопов сложно. Они чувствовали вибрацию с поверхности и ни в коем случае не вылезали.

С этим помог сенсей, ведь он обладал обострёнными органами чувств, среди которых осязание отлично работало. По его словам, прямо у них под ногами бурлила своя жизнь и если простому человеку дать хотя бы примерное представление о том, что там происходит, волосы бы на голове зашевелились.

— Ни один нормальный, зная, что там внизу, не пошёл бы дальше, — оскалился тренер. — С каждым днём эта зараза всё активней.

Ник невольно посмотрел вниз и представил тонкую корку льда, под которой вместо воды кишмя кишат гипертрофированные черви, кроты, землеройки и всякие зубастые слепые мутанты со жвалами. М-да. Теперь понятно, куда пропадали все те отважные поселенцы, что решили бросить вызов местной фауне.

Сенсей чувствовал движения этих тварей и согласился помочь ученику набить души. Он тратил ежедневный запас маны на разведывательные взрывы. Земля комьями разлеталась в стороны, а её обитатели, неаккуратно спящие у самой кромки поверхности, получали полуфатальные ранения.

Ник пользовался этим и добивал тварей клинком — кастеты для одиночной мелкой охоты невыгодны. В день выходило что-то порядка двадцати душ. Не густо, но на безрыбье и рак рыба.

За месяц он собрал шесть сотен душ и, наконец, они встретили первое кочевое поселение равнин. Их белые шатры, выделялись на фоне травы и были видны издали.

— Это чтобы заблудившиеся сразу же шли к своим, — пояснил воспрявший духом мальчишка.

Он не жаловался, но походная еда ему порядком поднадоела. Тем более что кухни кочевников и жителей города значительно отличались.

По его словам, обильное количество мяса делало его народ слишком вялыми и ленивыми, становилось труднее переносить тяготы бесконечных пеших прогулок. Поэтому путешественники иногда сажали пацана на Принца — всё равно весил шкет килограмм сорок, а продуктов мужчины умяли уже порядочно.