Страница 22 из 27
— Это другое дело, Леша, — серьезно заговорила она. — Приодеться, при наличии хороших бюджетных ассигнований, не проблема. Я с ней схожу в магазин и помогу. — Потом подумала, поурчала и предложила: — Мы с братом как раз выбираем для себя наилучший вариант весеннего бала. Его тянет в Гостиный, а мне хочется чего-то менее пафосного, но при том, чтобы и поесть вкусненько, и потанцевать вволю. О результатах маркетинга доложим отдельно.
Однако, приближался май! Месяц для меня пророчески грозный. По ночам осмысливал слова отца Алексия о нашем с Леной «царском» будущем, только тревога от убийственных снов, которые и не думали меня оставить в покое — не проходила. Слушай, мужик, говорил я себе, а может это всего лишь напоминание о скоротечности жизни, может, стимул для меня, «ленивого губошлёпа», чтобы я проснулся «от сна лености восстав» да приступил к решительным действиям? Такое событие, как вливание в стрёмную струю нынешних аристократов, как обучение дворянским повадкам — как раз «из этой оперы»?
Ну я-то ладно, меня хотя бы танцу бальному обучали, да и заведения разные-распрекрасные приходилось посещать по долгу службы — мы там с отцом встречались с бизнесменами, чтобы непременно «на нейтральной почве», во избежание прослушки и возможности выстрела снайпера из засады на крыше.
Но каково будет Леночке, такой скромной тихоне, просидевшей в подвале все детство, всю юность! И с чего это отец сказал: еще как согласится! С чего вдруг такая уверенность? Ведь мама-красавица с образованием и происхождением из аристократического рода — это одно, это для неё как бы привычно, а моя сиротка… Вот сейчас, поди, вернулась с занятий на вечернем отделении, да снова-здорово взялась таскать по складу Фонда тяжелые ящики с коробками, в своём сером пыльном, промокшем от пота халате — привезли срочный груз, а разгружать опять некому… Когда уже я уговорю её бросить работу грузчика да переселиться к нам, в персональную комнату.
«А ты помолиться не забыл?» — прозвучал в голове ворчливый укор батюшки. А ведь и вправду — размечтался губошлеп, а самое главное упустил. Встал на молитву, через силу, с потугой, сквозь боль во всем теле, произнес предначинальные слова — и дело пошло! Во всяком случае, появилась уверенность в своей правоте, в «удачном исходе операции» — и наконец заснул, без майского расстрела, на этот раз.
Однако, вокруг меня стали происходить какие-то странные, я бы даже сказал таинственные, события. Мой отец с дядей Геной постоянно шушукались, выгоняя меня то из кухни-столовой, то из кабинета. Назревало нечто из ряда вон выходящее. Ну да, конечно, майские дни на подходе.
Ближе к вечеру появились у нас дома Танюшка с Леной. Они внесли целый ворох фирменных пакетов. Интересно, какие «бюджетные ассигнования» им удалось освоить? Судя по количеству покупок, немалые. Отец, услышав о появлении в нашем доме Лены, схватил ее за руку и утащил в кабинет, от меня отмахнулся.
Таня вцепилась в мой рукав, увела на кухню, налила из термоса кипятку, сыпанула кофе, раздала чашки, подвинула в центр стола блюдо с пирожками от мамы Оли. Схомячила сразу пару, с капустой и с повидлом, опорожнила чашку кофе и наконец выдохнула:
— Прости, проголодалась. За любимым занятием день пролетел как три секунды.
— Ассигнований вам хватило? — поинтересовался я.
— Хватило! Да нас никто и не ограничивал. Наши отцы поставили задачу, дали колоду карт (платиновых) и всё прошло на ура! — Она на секунду замолчала, переводя дыхание. — Послушай, Лешка, где ты такую принцессу нашел?
— Какая еще принцесса! — возмутился я. — Леночка сиротка убогая…
— Ага! Мне-то не говори ерунды! Во-первых, фигурка у нее просто как у топ-модели. Ты-то ее поди в неглиже не видел, а я чуть в обморок не упала, когда она стала примерять первое платье… от зависти. Но и это не всё! У твоей «убогой сиротки» вкус, как у звезды гламура! Чувство стиля, собственное достоинство, жесты, повадки — как у столбовой дворянки. Вот увидишь ее в бальном платье — закачаешься. По сравнению с твоей бывшей, ну с Лилечкой, она как баронесса супротив пьяной уборщицы общественного туалета.
— Ой, не надо про Лилечку, — взмолился я. — Это же исчадие ада.
— Да знаю про всё, — размашисто кивнула Таня. — И про Лилькино беснование, угрозы, и даже про то, как Лена ее… того, в расход пустила. Ты помнишь, как эта задрыга в мою прическу за семьсот рублей вцепилась! Да я бы ее сама… того…но Леночка опередила.
— Только не говори, что Лена сама тебе рассказала.
— Да уж, от вас дождешься. Папка рассказал. — Таня вытаращила глаза. — Прости, Леша, но я так ревновала! Вот уж не думала, что способна на такое! Одно поняла — вы с Леной — пара от Бога. Вот!
— Спасибо, конечно, только ты не далека от истины. Это мама испанская ее мне подобрала. Видимо на свой вкус.
— В общем и целом, я за вас довольна. — Она легла на стол грудью, изобразила руками рупор. — А теперь то, что ты скорей всего узнаешь последним. Готов?
— Сейчас будет хоррор, я так понимаю, — грустно улыбнулся я.
— Да не бойся, все нормально. Наши с тобой отцы, я так понимаю, с отцом Алексеем и еще с кем-то там наверху… Готов? Они для бала арендовали самый крутой ресторан в мире!
— Зачем это? Для нас четверых — не слишком ли?
— В том-то и дело, что там будет нечто супер-грандиозное! Пока всё засекречено, но как начнется торжество, всё и выясним. Но мы там увы-увы будем так, с боку припёка. Одно точно знаю, все господа офицера будут поголовно в белом. Есть идеи, почему?
— Идей нет, только предположения, — прошептал я, заражаясь от Тани таинственностью. — Нам с Леной приказано готовиться к принятию дворянства. Так, на всякий случай. Если вдруг двор появится. Так что, видимо, готовится, что-то вроде смотрин. Или смотра… Где-то так.
— Слушай, Лешка, так это что же, и мы с батей и с Пашкой будем этими, дворняжками, или как там правильно — придворными.
— Очень может быть, — заключил я, наливая еще по чашке кофе.
Тут и вошли трое — отец, Лена и дядя Гена.
— Мы тут посовещались и пришли к единодушному мнению, — объявил отец. — Леночка переселяется к нам. Завтра вы женитесь, в ЗАГСе расписываетесь, потом к отцу Алексею венчаться, ну а на балу мы в том числе справим скромную свадебку. Чтобы все как у людей. Возражения?
— Лена, ты как, не против? — спросил я.
— Разве устоишь под таким напором! — тихонько прошептала невеста, приспустив ясные очи.
— Вот и ладненько, — сказал отец, хлопнув ладонью по столу. Повернулся к Тане. — Ты, дочка, всё купила Леночке. Как я велел?
— Конечно, попробуй тут ослушаться, — кивнула Таня. — Только разве колье нужно оценить, подойдет ли?
— Подойдет, — тихо сказала Лена, девушка с гламурным вкусом.
— Ну значит так тому и быть, — завершил торжественную часть отец. — Я Леночке полностью доверяю. Она так на маму твою похожа…
С последними словами, дядя Гена, взял за руку друга, готового пустить скупую мужскую слезу, да и увел обратно в кабинет.
— Как ты это пережила? — спросил я Лену, вглядываясь в спокойное улыбчивое лицо девушки. Она не переставала меня удивлять.
— Нормально, — сказала Лена. — Всем спасибо. Всё было на высшем уровне.
— Ладно, голубки, — сказала Таня, — вы тут целуйтесь да милуйтесь, а мне пора и свое платье примерить. Дома. — Она махнула рукой в сторону гостиной. — Кстати, Леша, там и твой костюм со штиблетами в одном из пакетов. Белый, как приказано. Лена сама выбирала.
И грянул бал! И ЗАГС, и даже венчание. Все дальнейшие события пролетели как один счастливый миг, растянувшийся на многие часы, дни, годы. Как и положено губошлепу, ни разу не гламурному, и даже вовсе непутевому, я то дрожал как осиновый лист, то обмирал как дуэлянт перед выстрелом. Лена же стала в эти дни моей главной опорой. Как утверждала Таня, моя невеста была гармонична и спокойна, будто всю жизнь только и занималась, что торжествами, балами, танцами, приемом поздравлений и подарков. Я видел, как свои и посторонние люди смотрели на Лену, как восхищались и поклонялись, видел, как аристократично она принимала восторги и отражала похотливые взгляды мужчин, чувствуя, как во мне растет уверенность, что всё у нас получится в лучшем виде — и с семьей, и с дворянством, и с неугасаемой любовью. Мы с отцом не отрываясь смотрели на Лену и каждый сравнивал девушку — отец с возлюбленной, я с мамой, незримо сопровождавшей нас. И тихая спокойная радость разливалась по нашим сердцам, по нашим глазам. В эти счастливые дни наша красавица Люсия будто спустилась с небес, обдавая нас ароматом райских цветов, чистой как хрусталь святой воды любовью и, что было особенно важно для меня — материнским утешением.