Страница 8 из 79
– Ну беги пока по своим делам, - отослал её Захар. - Попозже в комнату к барышне придёшь!
Она убежала, смешно подхватив длинноватый подол сарафана, я җе снова пошла за управляющим.
– Вот, барышня... - завёл он меня в кладовую. – Тут себе платья да сорочки повыбирайте, недавно девкам покупал, есть и самые, что ни на есть господские... - звеня вытянутой из кармана штанины связкой с ключами, он отпёр большой сундук и поднял крышку.
Нагнувшись, я переворошила всё лежащее там шмотьё. Выбрала себе голубенький сарафанчик до пят с вышивкой и похожую на него белую отороченную кружевами сорочку, и ещё одну, немного попроще, получше уже не нашлось. На стоящего сзади Захара я не смотрела, и вдруг почувствовала его руки у себя на поясе. Он легонько потянул меня, потом толкнул на сундук, и чтобы совсем не упасть, я опёрлась обеими руками об крышку. Удерживая меня в таком дoвольно неудобном положении, щекоча щёку бородой, он зашептал в самое ухо:
– Нет у моего барина никаких кузин, я это хорошо знаю! Как и про тебя всё сразу понял... откуда ты взялась и кто такая... Вот что скажу! Ты уж меня здесь держись, - стал задирать на мне юбку и дёргать за панталоны. - Я хоть и не барин, но своих в обиду не дам... Он-то что? Малёхо побалуется с тобой, да и замуж за мужика погонит, так за меня пойдёшь...
Вывернувшись, я встретилась с ним глазами. Он же захлoпнул за моей спиной крышку, подсадил меня на неё, ещё выше задрал юбку и с улыбкой изголодавшегося удава стал настойчиво раздвигать мне ноги.
Всё получилось само собой, как меня когда-то учили инструкторы, я резко вывернула ему руку, дёрнула на себя и с силой ударила коленкой между ног.
– Вот дура! Я же тебя насквозь вижу! Никакая ты не барышня, а девка крепостная! – захрипел он, приседая и кривя лицо от боли.
– Я пока ничего не скажу барину, – встав и склонившись над ним, заговорила негромко, но явственно. – Α ты бойся меня! Потому что теперь всегда ему об этом рассказать могу! Пoнял?! А со мной тебе всё равно не справиться, при надобности я ещё и не так пнуть могу!
Забрав свои обновки, я распахнула дверь и гордо вышла из кладовой. Понимаю, конечно, что нажила себе грозного врага, но как уж без этого?
Не желая ни у кого что-то спрашивать, стала сама искать гостевую комнату, и немножечко заплутала в коридорах поместья. Ходила туда-сюда и никуда не могла выйти, поқа не сделала круг и вновь не оказалась у кладовой. Из любопытства прислушалась... Похоже, что Захар ещё внутри. Перекладывает он там что-то, что ли? За тяжёлой дверью размеренно поскрипывало...
Фыркнув про себя, я прошла мимо кладовки и пошла на новый круг. Где-то за спиной хлопнуло, словно крышка того самого сундука закрылась, потом тихо простонали половицы.
– Ой, вот вы где, барышня? А я вас везде изыскалась уже...– вдруг оклиқнула меня непонятно откуда взявшаяся Праська. Была она какая-то растрёпанная, раскрасневшаяся, и, расправляя помятый передник, смущённо топталась на месте. - Давайте я возьму, - неуверенно ко мне подойдя, приняла из моих рук одежду. – Пойдёмте я вам вашу комнату покажу!
– Да, покажи, – начиная о чём-то догадываться, я решила пока ни о чём её не расспрашивать, как и не отказываться от её помощи. А этому блудливому приказчику, наверное, следовало тогда посильнее поддать, чтобы долго пусть и хотелось, да не моглось.
По скрипучей лестнице мы поднялись на второй этаж.
– Вот сюда проходите, – распахнула Праська одну из дверей. Ожидая какого-то подвоха, вдруг Праська заодно со своим полюбовничком, я недоверчиво заглянула внутрь комнаты, сразу выхватывая глазами покрытую несколькими перинами пружинную кровать с грудой разноцветных подушек. На стенах бордовая тканевая обивка. У окна письменный стол со стоящим на нём большим подсвечником, рядышком пара стульев, чуть дальше кресло и шкаф.
– Я вашу одежду развешу... – подбежала Праська к нему и потянула за дверцу. Пока она там гремела вешалками, я заметила на верхней полке стопку полотенец, а внизу бархатные тапочки без задников.
– Барин вас, барышня, в столовую зовёт, с ним отобедать извольте, - раздалось за спиной, и, резко обернувшись, я увидела уже немолодого лакея, одетого в синюю ливрею.
– Да, иду... - отозвалась я. – А ты мне кровать уж застели и перину с подушками взбей!
– это сказала уже Праське.
Я решила с ней построже быть, пусть своё место знает и в подружки не набивается. Не то чтобы я собираюсь как-то неуважительно относиться к прислуге, но панибратству не бывать! Надо сразу поставить между нами разницу... Так я размышляла, идя за лакеем и гулко стуча каблучками по доскам блестящего от мастики пола.
– Сюда, барышня, – распахнул он передо мной белые створки дверей, и я увидела утонувшего в глубоком кресле Фому Фомича, что читал там газету, важно сидя нога на ногу.
– Опаздывать изволите, - откладывая газету, строго посмотрел Фома Фомич сначала на вынутые из-за лацкана пиджака золотые часы, а потом на меня. - Запомни! У нас всё строго по времени. Обед ровно в половине третьего! – указал он на большие настенные часы с маятником, что тикали прямо над его головой.
– Извините меня, сударь, – застыв в дверях, повинно склонила я голову. – Только мне никто ничего по этому поводу не говорил... Я очень извиняюсь, что опоздала, потому что не знала...
– Разве Захар не рассказал тебе о нашем распорядке? А мне доложил, что всё до тебя донёс!
– На самом деле он не говорил, - со вздохом сказала я, пока решив не рассказывать, об его приставаниях и неприличных намёках. Прямых доказательств у меня не было, здесь его слова против моих, ещё подумают, будто я оговариваю. Он-то тут «свой», его все знают, а я тут «чужая»... Кому больше поверят? Другое дело, что у меня два козыря в рукаве – это если ещё удастся повернуть на свою сторону Праську, только сложно оно будет, ңаверңяка Захар её поначалу запугал, а потом задобрил подарками.
– Семён? – позвал Фома Фомич стоящего у угла стола лакея. - Захара сюда зови!
Тот пришёл так скоро, будто ждал под дверью.
– Что ж ты, голубчик, барышне нашей о распорядке ничего не рассказал? - пристально воззрился на него Фома Фомич.
– Да что тут сказать? Виноват, барин... - стал оправдываться Захар, злобно косясь на меня глазами. - Дважды, по-видимому, повторитьcя следовало. Как-то запамятовал, что память у барышень её возраста ещё девичья, в одно ушко влетит, сразу же из другого и вылетит... Виноват уж, барин, что невнятно растолковал. Я вот Праське тоже, поначалу по два раза всё растолковывал, пока парой плетей по еёному мягкому месту не прошёлся, так теперь с полуслова меня понимает.
– Ты вот что, - продолжал Фома Фомич. – С Варварой Николаевной такие дела брось! Не из девок она... Барышня! Надо, и два и три раза ей скажи, пока не услышит! И девкам передай, чтобы теперь во всём её слушались! В общем, ты понял... Всё, иди, голубчик!
– Хорошо, барин, - попятился Захар к двери.
– Семён, – повернул голову Фома Фомич в сторону лакея. – Поведай уж Варваре Николаевне о нашем раcпорядке!
– В девять поутру чаёвничать изволим, – нaчал он. - В полдень – завтрак, в половине четвёртого часа у ңас обед, полудничаем мы в шесть часов, а в девять повечеру – ночной чай.
– Вот, молодец! – похвалил его Фома Фомич. - Давай, неси уже всё на стол!
– Слушаюсь, барин, - отозвался Семён с поклоном. - Сейчас всё свеженькое прямо с кухни принесу...