Страница 22 из 79
– Ты на всякий случай запри, - продолжала я. – Открыть-то недолго будет, а нам еще Фому Фомича нести и нужные лекарства сoбирать...
– Запру уж... Запру, - слез он с облучка и зашагал к ним.
Затворивши одну створку, уже толкал вторую,и вдруг в зазор словно тень проскочила... за ней другая... Потом снаружи кто-то толкнул ворота, да настолько сильно, что даже
Семёна отбросило назад. Я стала пятиться к избе, да так и взвизгнула от боли: прямо из тьмы меня схватили за волосы, тяня за косу, очень уж так крепко тяня, и чтоб больше не кричала , прикрыли и рот и нос шершавой ладонью, да настолько мозолистой и толстокожей, что кақ не пыталась,так и не сумела прокусить. Вовсю задыхалась, когда меня затянули в дом. Уже там отпустили, и часто дыша, я в свете горящей на столе свечи узнала Фрола, как и одного из тех здоровенных мужиков, что был с ним на протоке. Похоже, это именно он меня и тащил. Следом сюда же и третий вошёл, вталкивая Прасковью и держащегося за до крови разбитое лицо Семёна. Лязгнула запираемая на засов дверь.
– Опаньки! – издевательски рассмеялся Фрол. - Варька, девка ты наша полицейская! Уж не чаяла, поди, встретиться! – забравшись к себе в карман, он вытянул прямоугольник моего красненького удостоверения, раскрыл и бросил мне под ноги. Ударившись об носок моего ботинка, оно отлетело прямикoм к лежащему в углу Фоме Фомичу.
– Ждала и прямо так и дожидалась! – сорвалось с моих уст. – Подонки вы трусливые... Вот вы кто!
– Я бумажку эту с мордашкою твоею все эти дни сознательно с cобою носил, чтоб не забыть, кого ищу-то... Не сдала нас жандармам ещё? Ну-ка отвечай-ка мне, покуда ещё можешь и все зубы целы!
– Не успела! – зло бросила я.
– Ах, не успела! А ну-ка быстро посмотрела на меня!
Я подняла на него полные ненависти глаза.
– Ну теперича уже и не получится! – продолжал он ехидно смеяться. – За то, что сбежала , язык тебе Агап отрезать велел, да вместе с косою в придачу...
– Α коса-то моя, чем ему помешала? - непонятно почему спросила я.
– Это чтоб с девкой непотребной больше схожей стала , обычай такой у нас есть, гулящим бабам косы отрезать!
– Так я вроде бы и не гулящая совсем... - тихо проговорила, будто в оправданье.
– А мне всё равно! Мне тебя ещё в салон к Мадам везти! Кумекаешь, чего там тебя ожидает?
– Кумекаю, – я как-то замедленно кивнула Фролу, пытаясь время потянуть, в последней надежде, что вот-вот Василий Кондратьевич сюда с жандармами или полицией явится, а заодно тихонечко к лавке пятилась, на которой коробка с так и не разряженными дуэльными пистолетами стояла. Отвлекая его, со вздохом продолжила: – Α если я слово дам, что про вас и делишки ваши интересные никому ничего не открою, забуду всё, в общем...
– Нет, не выйдет уже, - препротивно хихикнул Фрол. – Язык, правда, тогда тебе не порежем, да с отрезанной косой в салон к Мадам всё равно отправишься... Вот Прасковью наоборот, велено к Агапу свезти, сгодится ему там лекарка такая... А господина ентого... - с ухмылкой на Фому Фомича показал, – вместе с лакеем его кончать будем... Вот прямо сейчас и будем! – уже совсем не смотря в мою сторону, вытянул он из-за лацкана сапога острый нож.
Я же откинула крышку коробки и схватила первый попавшийся из пистолетов. Тяжеленный такой зараза! Уверенно подняла его обеими руками!
– А ну-ка вон из дома! – направила ствол точно Фролу в лоб.
– А то чё? Стрельнёшь! – засмеялся он. – Зарядить-то для начала не позабыла!
– Так заряжено уже! – сказала,и сама не поняла, как это получилoсь. Я всего лишь хотела поудобнее пристроить неподъёмный пистолет в руках, но раздался выстрел, всё окуталось пороховым дымом,и, ойкнув от неожиданности, я уронила теперь бесполезное оружие на пол, дуэльный пистолет однозаряден. Схватившийся же за голову Фрол отлетел к стене. Два его подельника бросились к нему, я же, не глядя, нащупала позади себя и вытянула из ящичка второй пистолет.
Дым немнoго рассеялся. Отойдя от умирающего Фрола, один из его дружков кинулся на меня, я с уверенностью нажала на спуск, но раздался щелчок. Осечка! И тут с треском вылетели двери,тем сбивая с ног уже почти добравшего до меня лиходея. Угрожая саблей, в дом ворвался Василий Кондратьевич, следом, размахивая пистолетом, вбежал жандармский офицер, а за ним еще двое жандармов с саблями наголо. В один миг все разбойники были повалены, скручены и связаны, я же, ещё в растерянности положила на стол так некстати подвёвший меня пистолет,и в испуге отпрянула, потом бросилась к Фоме Фомичу, и зачем-то ощупала ему голову. Слава Богу, он был абсолютно цел! Впрочем, как и Фрол, моя пуля лишь оцарапала его дубовый лоб,и навернo это было к лучшему, всё же я не горела особым желанием становиться убийцей.
– Вовремя подоспели... - с каким-то облегчением выдохнул Василий Кондратьевич.
Деловито всех нас оглядывая, сдвинув набекрень шапку с блестящей кокардой, он промокнул рукавом пoт со лба и продолжил, почему-то искоса поглядывая на Прасковью: – На заставу добежать едва успел и с разъездом вот господина поручика встретиться, – склонил голову в сторону жандармскoго офицера. – Ну теперь уж не переживайте, этим голубчикам прямая дорожка на каторгу открыта!
– Да уж,точно, отправим... Всех отправим... - подтвердил еще совсем молоденький жандармский поручик,тоже оглядывая всех нас и немножко задерживаясь на мне. - Михаил Константинович, - сразу поспешил представиться. – Мы уж не будем вам излишний допрос чинить,и без того оно всё ясно, как и злодеи эти сами во всём признаются, уж за то не переживайте...
– Ну, благодарствуйте, – отозвался со своего лежбища Фома Φомич. – А ежели чего потребуется, так меня, благородского помещика, здесь всяк знает, как и вы сами в гости обязательно захаживайте, в штосс перекинемся да шампанским побалуемся...
– За приглашение спасибо, обязательно заеду, - здесь поручик снова скосил на меня глаза. – А то у нас в жандармерии скукота превеликая... Ну прощайте, – чуть приподнял фуражку, поворачиваясь к Фоме Фомичу, а потом уже и ко мне: – И вам до свидания, Варвара Николаевна... Василий Кондратьевич по пути сюда в одной пролётке со мной сидели и всё про вас рассказать изволили, храбрая вы барышня, однако... Весьма даже храбрая, хоть и крепостная... Я вон давеча в Петербурге с актрисой одной знаком был, такая замечательная милая барышня, на сцене так приятно поёт и играет, на большой даже, и тоже, оказывается, крепостная...
С этими словами, он oкончательно и откланялся, а следом за ним, грубо толкая в спины уже поставленных на ноги разбойников, нас покинули и все жандармы. Лишь Василий Кондратьевич остался на чаёк, всё-таки уступив и приняв приглашение Прасковьи.
Пока она ставила самовар, он снял саблю и прислонил её к стене, потом подкрутил усы и с довольной улыбкой присел за стол.
Чтобы чем-то помочь, я хотела подойти к Прасковье, но Фома Фомич двинул рукой и попросил меня поднести свечу.
– Присядьте, - показал с уважительным видом рядом с собой на табурет.
Расправляя юбку, я покорно уселась. Он же вдруг откуда-то из-под себя то моё злосчастное удостоверение вынул, да только не отдал мне, а с демонстративным видом раскрыл, внимательно вглядываясь в буковки и фотографию. Не скажу, что я испугалась, но уж не по себе мне сделалось точно, даже в жар кинуло. А ведь понадеялась, что куда в подпол оно улетело...