Загадочные края

– А вот и нет! – с достоинством возразил барон.

– Как ты можешь судить, ты же не женат!

– Я могу представить. Но, Сорглан, мы отвлеклись. Я к тому, что негоже, чтоб такая девушка, как она, оставалась бесплодной. И земля, и женщина должны плодоносить. Отдай её мне в жёны, и от меня она родит много сильных сыновей и прекрасных дочерей. Я не женат, как уже отметил лорд Ронхилла, и это начинает меня тяготить. Что скажешь, Сорглан?

– Как-то странно тебе просить в жёны дочь графа! – поднялся ещё один из гостей. – Что ты сможешь ей дать? Бесконечную заботу о твоём скудном хозяйстве? – Он повернулся к хозяину. – Сорглан, я богат, ты это знаешь. Я дам твоей дочери не только достаток, но и титул графини. Отдашь ли ты её мне в жёны?

– Вопрос не в титуле, – невозмутимо, словно только и ждал подобного предложения, ответил Сорглан. Он нисколько не удивился и словно был даже не против выдать свою дочь замуж, а вот Алклета забеспокоилась и жалобно посмотрела на него. Граф не обратил внимания. – Вопрос в любви.

– Твоя дочь прекрасна! – сказал граф. – Я люблю её.

– И я! – вскричал барон, сделавший предложение первым. – Пусть я не так богат, как ты, Ардаут, но я дам госпоже Ингрид любовь, на которую ты неспособен.

– Что скажешь, Сорглан? – продолжал давить граф Ардаутский.

Ингрид как опустила глаза на скатерть, так и не поднимала их. Злясь на себя и на отца, и на всех, кто теперь просил её руки, она уже жалела, что согласилась стать дочерью графа. Только раз подняла глаза, взглянула на Канута – он, сжав зубы, смотрел на барона из Холхейма, словно целился в него из лука.

Сорглан пожал плечами под прицелом множества глаз.

– Я скажу, что выдам дочь замуж только с её согласия. Так что пусть она выбирает.

– Но, Сорглан, разве так делается? – разочарованно протянул упорный барон.

– Я сказал.

– Госпожа Ингрид! – окликнул граф Ардаута. – Госпожа Ингрид!

Она подняла глаза и холодно посмотрела на него.

– Госпожа Ингрид, – настаивал гость. – Что вы скажете?

Она молчала.

– Я согласен, – произнёс кто-то еще из знатных гостей, а кто – Ингрид не разглядела. – Я согласен, дочь Бергдена – девушка, которую любой мужчина с удовольствием сделает своей женой. Но раз право выбирать дано девушке, то, мне кажется, круг претендентов следует расширить. Я тоже с готовностью взял бы её в жены. Может, госпожа Ингрид предпочтёт более молодого, чем вы, граф, мужа? – Встал, и теперь она его узнала – старший сын графа Атлейского.

– И я, я тоже…

– Я бы тоже попробовал!

Поднялось с мест ещё несколько молодых людей – оба младших сына графа Эунморского, богатый барон из южного Галада и ещё двое – она не разобрала. Только из чистого интереса подсчитала – восемь человек. Да Канут, который, казалось, ещё чуть-чуть – и тоже сейчас подскочит.

Подсчитала – и снова опустила глаза. Только этого не хватало. Да что же такое – то одно, то другое…

– Что скажешь, Ингрид? – спросил Сорглан.

Ещё несколько мгновений она молчала, а на неё смотрели – женихи с ожиданием, их отцы и матери испытующе, а прочие девушки – с опасением. Какое-то время она не могла заставить себя отвечать, будто хотела поверить, что всё это только сон, но проснуться не получалось. Потому она встала и взглянула на ожидающих ответа молодых и не очень молодых мужчин.

– Право, ваши предложения, – она неуловимо улыбнулась, – ваши предложения – это большая честь для меня, одной, удостоившейся стольких благосклонных взглядов. Поверьте мне, такой чести я не заслуживаю, поскольку мои достоинства не столь уж велики. Но, само собой, это предложение также и большая неожиданность, потому я просто не знаю, что сказать.

На память очень вовремя пришла формулировка отказа из одного романа, и Ингрид на какое-то мгновение поверила, что этого будет достаточно.

Увы, она сильно просчиталась. Народ здесь жил всё больше прямолинейный, о дипломатии пока не имел ни малейшего представления, и даже Сорглан, привыкший к изысканному и не всегда понятному стилю разговора дочери, принял её слова за чистую монету.

– О своих достоинствах предоставь судить нам, мужчинам, – улыбнулся он, решив, что дочь на самом деле желает выйти замуж за кого-то из присутствующих, но просто растерялась, не зная традиций, или стесняется. – Ты слишком скромна. Что же касается ответа, то тебе достаточно просто выбрать.

Она помолчала, потом снова неторопливо оглядела присутствующих и, пожав плечами, ответила.

– Хорошо, отвечу просто. Предложения эти, повторяю, большая честь для меня, но, извиняясь заранее, я вынуждена все их отклонить.

Сперва за столом было тихо, но затем кто-то удивленно заговорил о том, что ничего не понимает, потом ещё кто-то, и, наконец, все начали говорить вразнобой, но одновременно, и за столом воцарился беспорядочный шум. Через пару минут граф Ардаутский, самый старший и невозмутимый, призвал всех к тишине.

– Непонятно, – сообщил он. – Вы отказываете всем?

– Да, уважаемый.

– Сорглан, девушка не может жить одна! – Он снова обратился к её отцу. – Твоя дочь должна кого-то из нас выбрать.

– Я же сказал, что выбирать будет она! Своего решения я не изменю.

– Госпожа Ингрид, почему так?

Она снова упрямо смотрела на скатерть, как будто надеялась разглядеть там что-нибудь интересное. Ей было тягостно.

– Простите, – сказала она наконец. – Я вынуждена отказать всем вам потому, что я замужем.

Если бы на поляну перед поместьем упала граната, её действие не изумило бы присутствующих настолько глубоко. Изумлёнными выглядели даже Сорглан с Алклетой, и это убедило всех, что даже отец и мать ничего не знают о браке дочери. Это в свою очередь породило в душах тех, кто захотел породниться с влиятельным родом Свёернундингов, некоторую надежду – раз так, то брак может оказаться недействительным, если родители девушки не давали своего согласия, и тогда может попытаться кто-нибудь ещё.

– И кто же ваш муж? – не теряя присутствия духа, осведомился Ардаут.

– Вы его не знаете.

– Но где же он? Он здесь? – Граф оглядел дружинников Сорглана, изумлённых не меньше других.

– Нет. – Ингрид мрачно дернула плечом. – Я не знаю, где он и даже жив ли – тоже не знаю.

– Как так?

– Мы поженились пять лет назад. Это было ещё на моей исторической родине. На Терре. Катастрофа разлучила нас. Но факт остаётся фактом.

– Но как вы можете знать, жив ли он? И даже если жив, вы же можете никогда больше не встретиться!

– Да.

– Как же тогда его можно считать вашим мужем? – граф Ардаутский довольно откинул голову назад.

Ингрид посмотрела на него испытующе.

– Скажите, а если б это случилось с вами, вы хотели бы, чтоб ваша жена, будучи с вами разлучена, тут же выскочила замуж за другого?

Мужчина посмурнел.

– Я утверждаю, – уже уверенней, почувствовав свою правоту, провозгласила она, – что я – замужняя женщина, и покуда я не получу доказательств, что муж мой мёртв, буду считаться таковой!

– Но разве то, что он не приходит за вами, не достаточное доказательство? – ввернул кто-то из молодых сыновей баронов из Галада.

– Нет, – ответила она снисходительно, будто прощая юноше глупость за его молодость. – Что если он, например, в плену? Разве от этого он перестаёт быть моим мужем? – Она посмотрела, извиняясь, но и как бы с улыбкой. – Простите, но в этом случае от меня ничего не зависит. Повторяю ещё раз, что я чувствую себя чрезвычайно польщённой, получив столько предложений, но вынуждена ответить отказом по причинам, которые от меня никак не зависят.