Загадочные края

Потом появились первые купеческие корабли. Они шли как правило по трое – по четверо, иногда больше, с охраной и снаряжением, достойным походного. Но раз появились, значит, вскрылись ото льда даже самые северные мысы, и действительно наступило лето.

Купцы всегда заглядывали к самым знатным и богатым землевладельцам, потому что надеялись, и не без основания, продать им всякие диковинки подороже, чем на рынке, где конкуренция была куда серьезнёй. А господам, которые не собирались отплывать в ближайший город, это было удобно, они охотно принимали купцов и платили им за своё удобство.

А предлагали купцы самые разнообразные вещи – от оружия и украшений до бумаги и тканей. Немало вещей было явно террианского происхождения. Инга, тоже допущенная к товарам, с интересом рылась в материях, посуде и вещицах, назначение которых знала прекрасно в отличие от местных и даже самих продавцов. В этих завалах «диковин» можно было увидеть всё что угодно, даже радиодетали или мелкие электроприборы, которые всё равно становились здесь бесполезны, но за счёт своего внешнего вида были сочтены милыми безделушками. Такими же считались и изделия террианской полиграфии – журналы, плакаты и календари. У очередного купца, похвалявшегося тем, что везёт он исключительно «иномирянские цацки», она выудила из груды несколько журналов мод.

– Это книжки, в которых терриане изображали своих женщин, – увидев это, прокомментировал продавец. – По ним, я так понимаю, можно было заказать понравившуюся женщину. Там и цены указаны. Вот, циферки рядом. – И никак не мог понять, почему Инга залилась таким диким хохотом.

– Вы не могли бы купить? – отсмеявшись, спросила она Сорглана. – Если не дорого, конечно.

– Зачем тебе? – улыбнулся он. – Любоваться на соотечественниц?

– Нисколько. Это журналы, где изображена модная одежда. В каждом журнале есть схемы, по которым можно шить. Мне будет легче разнообразить гардероб вашей жены.

Оскорблённый купец надулся и больше не комментировал продаваемые диковины. За него это делала Инга. Она быстро разобрала завал вещиц непонятного для местных назначения, дала несколько советов Алклете и отговорила графа покупать своей жене красивую искрящуюся ткань на платье, объяснив, что назначение её – висеть на окне, и сшить из неё что-нибудь путное невозможно. Также отсоветовала приобретать предлагаемые купцом кинжалы, привезённые из её родного мира.

– Поверьте, – сказала она. – У вас куют куда более долговечные клинки.

– Он не кажется мне слишком хрупким, – Сорглан вертел в руках изукрашенный кинжал с маленькой, почти отсутствующей гардой.

– Вещь, предназначенная для висения на стене. Ну, хотите, проделаем эксперимент. Купите его и попробуйте сломать. Увидите, чего он стоит. – Она поморщилась от звука, с которым лопнул клинок в сильных пальцах мужчины, но тут же едва не рассмеялась выражению его лица. – Вот видите.

– Так что же, в вашем мире не умеют делать хорошее оружие? – полюбопытствовал граф, отойдя от первого изумления.

– Умеют, конечно. Но всякий раз следует тщательнейше проверить его, прежде чем доверять ему свою жизнь. Мечи, привезенные с Терры, вообще не следует трогать – это всё бутафория, за редким исключением. А среди ножей попадаются интересные, достойные внимания экземпляры. Например, булат.

– Понятно… Не волнуйтесь, почтенный, я, разумеется, оплачу сломанный клинок. А ты, Инга, выбери и себе чего-нибудь, я оплачу.

– Я уже выбрала, вот эти журналы.

– Это не столько себе, сколько, я понимаю, а моей жене. Выбери что-нибудь себе.

Инга выбрала, конечно. Вообще, на привозимые вещи явно террианского происхождения она смотрела с грустью, как вспоминают своё прошлое, которого не вернуть, в котором было много плохого, но и немало хорошего. Теперь, когда жизнь её устоялась, она бы не хотела вернуть всё назад. Но воспоминание о некоторых моментах прежней жизни отзывалось в душе тоской.

...

– Выше бери, – прикрикнул на Ингу Соргланов офицер.

Она опустила лук и повернула к нему голову.

Лук был великолепный. Композитный, собранный из более чем двадцати элементов, он был тяжеловат для неё, но зато стрелял на сто пятьдесят, а то и двести шагов – конечно, в руке умелого лучника. Инге не удавалось настолько натянуть его, не хватало сил, да и никогда не хватит, можно было догадаться. Холодный и гладкий наощупь (за счёт покрывающих дерево тонких пластинок рога) он был приятен в руке, и она послушно стреляла из него, хотя знала, что он ей ни в коей мере не соответствует. «Привыкнешь к более тяжёлому – сможешь стрелять из лёгкого с удобством», – объяснял граф. Она была с ним согласна, но тренировки давались ей тяжело, понятное дело. К счастью, упорства Инге было не занимать.

– Выше бери! – сердито повторил старик.

– Но почему? Я же попаду.

– А посмотрим. Стреляй.

Она снова подняла лук и плавно оттянула тетиву. Помня наставления, Инга не пыталась оттягивать её, держась за пяточку стрелы, а приспособилась так, чтоб тянуть именно за жилку, стрелу только придерживать. Если это удавалось, то стрела летела ровно и не сбивалась с прицела.

Тетива болезненно щёлкнула по запястью, по плотному рукаву куртки, и почти одновременно – мишень была расположена довольно близко – Инга услышала удар наконечника по дереву. Она присмотрелась и пожала плечами.

– Вот, как видите. Попала.

– Потому что в самый последний момент взяла выше. А если ты спускаешь стрелу за стрелой, то так у тебя не получится. Будешь мазать.

– Но я же не собираюсь участвовать в боях…

– А зачем ты учишься? В турнирах участвовать? Так там в номинации «стрельба из лука» полагается показывать в первую очередь скорострельность. Если лучник мажет мимо цели, то это не лучник, это дерьмо собачье. Вопрос в том, насколько далеко он попадает и насколько много стрел может выпустить в минуту. Ясно? И что ты в таком случае сможешь сделать – со своими-то двумя стрелами за час?

Инга кивнула и вновь прицелилась, на этот раз стараясь следовать рекомендациям наставника. Получалось так себе. Девушка уже поняла, что стать бойуом ей точно не светит. Но к чему огорчаться? Ей нравился сам процесс.

На террасе появился господин. Несколько минут он молча наблюдал за занятиями, а потом стал спускаться по лестнице во двор. Приметив это, старик-офицер мотнул головой и ворчливо велел Инге:

– А ну, покажи-ка графу, чему я тебя обучил! Хотя, признаться, показывать-то нечего.

Она выпустила подряд четыре стрелы и оглянулась. Сорглан уже подошёл и теперь стоял у неё за спиной, разглядывая мишень. Следовало признать, что стрелы всё-таки легли неплохо. Кучно.

– Хорошо, – сказал он. – Верно, Остри?

– Плохо, – возразил старик. – Плохо держит, медленно спускает, медленно меняет стрелы на тетиве.

– Но в пятнадцати шагах стреляет довольно точно.

– Было б чем гордится. Стреляет точно. Да она и должна стрелять точно, раз учится стрелять.

– Вот именно. Она только учится. Тренируется меньше месяца. Для человека, ни разу до того не видевшего настоящего лука, неплохо. – Господин ободряюще улыбнулся ей. – Иди за мной.

Инга вздохнула, положила лук и зашагала к лестнице вслед за графом. Уставшие ноги гудели, руки ныли, и вообще хотелось прилечь, отдохнуть.

– Не обижайся на Остри, – сказал Сорглан, когда они отошли подальше. – Он всегда хочет как лучше.

– Я понимаю, – она вздохнула. – Но я и не хочу быть лучником. Я просто хочу немножко уметь.