Страница 40 из 43
- «Нагиса это и есть Джейн. А Джейн это Нагиса» - прозвучало в моей голове из неоткуда.
- Нет…Джейн - я произнес еле - еле – Нагиса. Как такое вообще может быть?!
- Что, любимый - Джейн произнесла мне, очень тихо.
Ее черные как самая темная ночь красивые девичьи глаза сверкнули опять, каким-то странным почти незаметным ярким глубинным ледяным огоньком. Словно она и ждала этого. Моего пробуждения и осознания, что Джейн и есть она Нагиса. И все время здесь растянулось именно для всего этого.
И она, дотянувшись до моих губ своими замерзшими губами, снова, поцеловала меня, тогда в мокрые холодные, почти мертвые губы. Жадно и страстно. Я помню это до сих пор. Как и все, что было тогда со мной. И в этом поцелуе было столько любви!
И такое было уже ощущение, что это все уже не реальное и не настоящее. Какое то, придуманное, кем-то или чьим-то бредовым сознанием. Словно в каком-то очень реалистичном практически живом сне.
Я думал, это все уже наступает мне конец, вот и мерещится всякое. Я и Джейн, вот реальность и мы лежим оба в холодной штормовой воде. Яхта тонет и нам конец. Обоим конец. И вряд ли придет вообще помощь. Если и придет, то мы уже будем на дне океана под многокилометровым слоем самой воды. И станем пищей всевозможным морским тварям.
- К черту все - произнес я.
- Что, Володя? – она опять спросила меня на русском языке, тихо, прижимаясь ко мне, насколько ей позволяли теперь ее силы.
- Ничего, моя любимая - произнес я ей ели выговаривая слова, своим еле шевелящимся ртом –Все хорошо. Все хорошо, Джейн. Все хорошо.
- Сколько сейчас время? - я, вдруг, услышал из ее еле шевелящихся губ.
- Не знаю, любимая - прошептал я Джейн на ухо - Не знаю. Я не могу оторвать левую руку от лееров ограждения. Она, одервенела и как примерзла. Пальцы не разжимаются совсем.
- Любимый - прошептала тихо Джейн. И обхватила меня своим руками за шею, словно не желая меня отпускать от себя, прижавшись головой и своей грудью к моей груди.
- Знаешь, Джейн - произнес я, стараясь поддержать ее и отвлекая на себя - Я нашел твое вечернее платье.
Джейн улыбнулась и прижалась губами к моим губам.
Там внизу, где сейчас вода - я произнес Джейн - Там в твоей каюте. И магнитофон с кассетами. Они там в каюте.
- Пусть остануться там. Пусть все останется там, любимый мой – она промолвила мне и затерлась своей черноволосой мокрой головой о мою грудь, будто ласкаясь как кошка. Она глубоко вдыхала и жадно холодный с океана штормовой сам воздух.
- Джейн - произнес ей я - Ты так и не одела для меня, то свое вечернее платье. И те туфли, миленькая моя Джейн.
Я все говорил и говорил. Еле произнося и выговаривая, все свои слова немеющим малоподвижным языком и сведенным судорогой от холода ртом. Прикусывая свой язык. Я отвлекал ее и себя от самого теперь худшего, думая, что так будет лучше.
Джейн приподнялась на своих девичьих руках. Ее лицо было над моим, и все волосы с ее головы упали на меня, накрыв мою чуть ли не целиков голову. Наверное, она так сделала преднамеренно. Я не знаю. Она, словно, отгородила так меня от всего вокруг. Отгородила меня собой. Зачем? Обхватив снова мою шею обеими руками и припав своим лицом к моему лицу. Джейн принялась целовать меня. Практически без отдыха и передышки, не отрываясь от моего лица.