Страница 4 из 43
Подводная схватка
Это случилось неожиданно. Спереди, возле якорной левой цепи нашей «Арабеллы». Я не нашел своих баллонов и на меня напали. Двое. Все произошло, буквально молниеносно.
Это был удар подводным ножом, сверху наотмашь, в свете моего горящего подводного фонарика, который я тут же выронил. И он, упал на дно, освещая нашу в полумраке ночной воды подводную схватку.
Я ударил быстро в ответ, тоже ножом того, кто напал.
Он совершил ошибку, поймав меня за руку. И подтягивая к себе, чтобы нанести еще один удар подводным ножом. Первый, который он нанес, попал в шланги моего акваланга и перерезал их. Вероятно, он хотел ударить в район моей шеи в сонную артерию, но получилось мимо. Его удар ножом был профессиональный. Но, он в темноте попал по баллонам, обрезая фильтры и шланги. А я попал. Попал в него, прямо перед собой в темноте. Успев, даже сам не понимаю, как быстро вытащить с ноги с ножен свой длинный тот подводный нож. Просто совершенно, машинально, защищаясь. Я пырнул врага тем ножом. И почувствовал, как он вошел во что-то мягкое и плотное. И понял это потому, как он, тот смертельно раненный противник, отскочил, отталкиваясь от меня ногами. И за ним полился шлейф крови.
Я точно не знаю, куда попал, но думаю, удар был смертельный. Думаю я, пропорол ему живот и печень. Нож мой был осень острый и легко прорезал противника его прорезиненный подводный акваланга гидрокостюм.
Тут по мне был нанесен еще один удар ножом. Но, уже сзади. И, тоже, неудачно другим уже аквалангистом. Я сам, отплывая от нападающего и порезанного мною аквалангиста, налетел спиной на другого. Который, подкрадывался ко мне со спины. Я буквально, ударил его собой, своими баллонами. И его нож, скользнул мне по моей ноге, разрезая прорезиненную ткань черного акваланга и зацепив в районе правого бедра ногу.
Порез был сильным и глубоким. Их ножи были тоже острыми и хорошо заточенными, чтобы кромсать и резать мясо.
Вода вокруг меня окрасилась уже моей собственной пролитой в нее кровью. Видно было все в свете лежащего и упавшего на песчаное дно горящего моего подводного фонарика. Тут же лежал еще один фонарик. От раненного смертельно моего врага.
Кто они были? Я не видел даже их в масках лиц. Не знал национальности. И даже имени. Но, похоже, убил одного из них.
Я развернулся и начал махать в темноте воды рукой со своим ножом, но больше нападения не последовало. Вокруг была, просто вода и темнота. И вылетающая кислородно-гелиевая смесь из обрезанных моих шлангов акваланга во все стороны большими пузырями.
Я крутился вокруг над самым песчаным дном у якорной цепи нашей яхты. Дышать я не мог. И пришлось по-быстрому сбросить поврежденные совершенно бесполезные с испорченными шлангами и фильтром баллоны.
Свинцовый пояс противовес остался на дне внизу на самом дне с бортовыми самописцами погибшего самолета.
Надо было быстро всплывать. Причем, на одном дыхании со стометровой глубины. Бросив все здесь под водой. И быстро наверх, не забывая о декомпрессии. Было опасно, но необходимо. Ибо декомпрессия это тоже опасно.
Я ухватился за якорную цепь. И, оставив возле нее лежать самописцы BOEING 747, пошел на экстренное всплытие. Нельзя было медлить, и надо было спасаться.
Было легко, хоть я терял кровь из глубокой своей на правой ноге раны. Ни баллонов на двадцать четыре литра, ни свинцового пояса.
Медленно выдыхая то, что во мне осталось от последнего вдоха из поврежденных баллонов, я всплывал в полной темноте. И, даже не мог определить, где же поверхность воды. Но, при самом всплытии, торопиться было нельзя. Иначе мог прийти каюк. Могли лопнуть легкие и все сосуды в теле. Нужна была постепенная адаптация при всплытии. Но, у меня не было воздуха в легких больше моего вдоха. И само глубинное давление выдавливало этот единственный последний глоток воздуха из моих легких. В одной маске и ластах налегке, я шел на всплытие со 120метровой глубины, которое превращалось постепенно в собственное самоубийство.
***
Я стравливал понемногу изо рта воздух. В полной темноте, практически вслепую, лишь подсвечивая все вокруг, и вверх фонариком, шел крайне медленно на подъем. Где-то, вверху уже должна была показаться поверхность. Давление воды снижалось. Но, она все равно давила на меня. И выдавливала последний глоток кислородно-гелиевой смеси из моего рта.
Нога болела, и я терял много крови.
Сейчас главное чтобы не было акул и барракуд. Была только мысль. Я уже ничего не смогу больше сделать, чтобы защитить и спасти себя. Я просто слабел от потери крови, что лилась уже потоком из моей правой ноги и порезанного бедра.
Я выплюнул последний в легких свой воздух, чтобы не лопнули сосуды в моих глазах, и рванул вперед к поверхности. Она должна была быть уже рядом.
Вдруг, где-то, чуть ниже меня блеснул еще один подводный фонарик. Где-то, совсем уже рядом под моими ногами. Там внизу был пловец. Но не вражеский убийца аквалангист.
Это была моя малышка Джейн.
Она в своем легком костюме со своими акваланга баллонами, плыла ко мне из глубины и была уже рядом. Она была моим спасением. Джейн Морган, летела ко мне, невзирая на глубину. И встретила меня недалеко от поверхности. Она бросила фонарик и заработала лихорадочно ногами в ластах.
Любимая моя, мгновенно обхватила меня руками. Мы вместе пошли на подъем. И если бы не она, хватило ли бы мне последнего этого вздоха, когда до поверхности еще было метров около пятидесяти.
Но, Джейн вцепилась в меня. И, воткнув мундштук своего акваланга мне в рот, начала меня выталкивать к поверхности.
В полной темноте воды я не видел ее лица, и ее красивых и любимых мною черных как бездна океана безумно красивых гипнотических женских глаз. Но, я видел ее в плотном ровном загаре латиноамериканки мулатки южанки девичьи руки. Они, вцепились в меня мертвой хваткой и с какой-то неистовой смертельной даже силой, какой я раньше не знал. Точно это совсем была не моя любимая Джейн. Она потащила меня наверх, помогая мне выйти на поверхность.
- «Девочка моя!» - ударило в голову - «Ты моя спасительница!».
У меня сдавило водой голову, прямо под маской, и казалось конец. Сейчас я открою рот и все…Прощай, и я сам, и моя девочка Джейн.
В темноте воды через маску, я увидел днище нашей яхты «Арабеллы». Большой длинный киль и даже два пропеллера винта с двух сторон донного корпуса нашего быстроходного круизного судна.
- «Вот оно, мое спасение!» - мелькнула мысль в затуманенной от нагрузки и слабеющей от потери крови голове. Я, кажется, терял уже свое сознание.
Джейн то вставляла мундштук мне в рот, то вынимала. И делала сама глоток. И так мы шли вдвоем к поверхности. И я начал отключаться. Я плохо помню, что было дальше.
Все закружилось в голове - «Джейн, акула, убийцы и моя рана, глубокая рана на ноге от ножа».