Страница 27 из 33
Этот страх за любимую гнал меня к первому ярусу стены в сторону скального узкого пролома.
- «Они и до нее доберутся. Эти ублюдки этого такого же ублюдка и выродка преступника Джексона» - не переставал думать сейчас я – «Не должны. Я не допущу этого».
Я сейчас зациклился только на этом. И уже не думал о погибшем Дэниеле, а только о себе и моей красавице Джейн. И вскоре я, бросив на дно горящий фонарик, сбросил на ходу, баллоны за своей спиной, расстегнув ремни. По-быстрому, выкачав из спасительного шланга своим глубоким загнанным как у ипподромной лошади на долгих скачках дыханием всю кислородно-гелиевую смесь до нуля в себя. Ее последний в одном глотке остаток. Я, освободившись от пустого груза, продолжил на одном своем дыхание, уже не дыша свой путь до других новых заряженных баллонов. Они были уже недалеко, и это было моим спасением. Я был уже рядом с оставленными на дне нашими заряженными кислородно-гелиевой смесью баллонами.
Я буквально летел в воде, внутри каменного пролома, подымаясь. Глядя только в темноту воды, давящей на меня и слушая свое гнетущее уже сдавленное редкое и тяжелое дыхание. Цепляясь исцарапанными о кораллы пальцами. И руками за камни, почти на ощупь, разгоняя в стороны в испуге мелких каких-то красных напуганных своим неожиданным появлением сонных рачков, толи, креветок.
Я находился на отметке 120метров и доплыл до якорной одной цепи. И вонзенного глубоко в белый коралловый песок одного из трех якорей нашей яхты. Здесь же лежала, по-прежнему и наша спущенная, почти незаметная воде на длинной прочной веревке с борта «Арабеллы» Дэниелом сеть. Здесь лежали наши баллоны и запасной оставленный Дэниелом еще один подводный фонарик.
Я быстро отвязал заполненные до отказа свежей смесью новые баллоны литров на восемнадцать от проводного нашего веревочного фала кабеля, спущенного с кормы нашей яхты. И надев один за спину. Второй прихватив руки с собой. Бросился, дальше удирать и уводить преследователей от черных ящиков, оставленных нами, среди обломков самолета. Я надеялся, что они их не нашли. Там была еще натянутая отсюда и до обломка хвоста длинная нейлоновая в километр веревка.
Они обнаружили снова меня, и я был в свете их горящих подводных фонарей.
Дышать стало хорошо, как от самой дыхательной спасительной свежей смеси, так и от самой более мелкой глубины. Здесь давление было ниже того, что было там внизу. А значит, будем жить. Еще поживем.
Я был как раз под килем нашей яхты. «Арабелла» была там наверху надо мной. Я проплыл мимо еще одного сброшенного на дно зарывшегося в песок якоря.
Мне надо было еще подальше увести врагов от моей любимой Джейн. Что там была, наверху, и которая, вероятно, даже не подозревала, что твориться сейчас здесь под водой.
Я уводил врагов от «Арабеллы».
Теперь у меня были шансы не захлебнуться в воде и не сдохнуть от смертельного удушья. У меня был запас кислородно-гелиевой смеси на целый практически час. Если дышать реже, то можно было продлить свою жизнь здесь в этой океанской воде и подольше.
Я не знаю, сколько уже было время. Мне некогда сейчас было смотреть на время. Надо было снова уносить свои ноги. Было темно, но темнота меня и спасала. Я периодически гасил фонарик и двигался какое-то время на ощупь, снова виляя из стороны в строну. Я задерживал свое дыхание, вынимая мундштук изо рта. И таким образом сэкономил смесь, растягивая время своей под водой жизни. Я не знал, сколько будет длиться погоня. Но, надо было выжить самому и спасти теперь мою Джейн.
Я бросился, все так же, вдоль скальной стены, продолжающейся за проломом. Затаскивая за собой еще один закачанный до отказа кислородно-гелиевой смесью восемнадцатилитровый акваланга баллон. И повел тех, кто шел неотрывно за мной дальше.
Они поняли, что я поменял баллоны и ускорили свое преследование.
Их тактика была проста. Загнать меня, где-нибудь в темный угол. И прикончить.
Они буквально прошли возле того места, где лежала та на нейлоновой веревке сеть и спущенный с борта яхты над нами веревочный на лебедке проводной фал гидрофона эхолота и сонара. Прошли, освещая все вокруг фонариками. И бросились дальше за мной, поняв, что я обзавелся запасными со свежей смесью баллонами. Видимо их это удручило весьма и удивило.
Один из них выстрелил из подводного гарпуна, но промазал. Темнота. И сильно было далеко до меня. И кроме, того ему помешал каменный обросший кораллами столб, торчащий из дна и белого кораллового песка. Длинный, растущий только вверх, как тонкая игла, тот столб, встал на пути стреляющего. И острый гарпун воткнулся в кораллы. Он застрял там, войдя, в столб целиком и вылезая с другой стороны ,пробивая на сквозь.
Я, снова был над сплошным белым песком и как на ладони. Над совершенно пустым местом, где только вода да песок и ничего больше.
Я, выключил фонарик. И в полной уже темноте, лихорадочно начал обшаривать саму каменную стену на предмет укрытия. И мне повезло.
Повезло во второй раз. Я увидел узкую пещеру в скале. Место, которое никто и никогда не видел и о нем не знал. Узкий грот неизвестной глубины, но в который можно было бы мне пролезть. И даже с баллонами. Стараясь не пускать отработанных пузырей, пока те враги были еще далеко. И меня не очень хорошо различали на расстоянии в синеющей мутноватой воде, я туда нырнул. Это действительно было местом моего спасения. Глубокий каменный грот внутри скальной стены верхнего яруса плато. На сто метровой, буквально глубине. И в полной темноте. Но, я шмыгнул туда, спасая себя, пролезая и шаря руками на ощупь. Там я, затаился в его глубине, не очень далеко от самого входа. Заполз на некий каменный угол. И улегся своим со свинцовым противовесом поясом животом на сами торчащие из песка и ила камни.
Я проник сюда, совершенно, даже не задумываясь, что там, мог кто-то жить.
Мне было не до этого. Главное спасти сейчас свою жизнь.
Я был уверен, меня было здесь не видно. И что, самое обидное, у меня не было оружия. Вообще никакого. Кроме фонарика. У Дэниела был нож, но он утонул вместе с ним в том обломке носовом самолета. И я, думал сейчас только о спасении самого себя. И о спасении моей красавицы Джейн. Там на яхте. И надо было спасать черные ящики с самолета. Они лежали там у того второго куска самолета. У хвоста, на дне под лежащими его хвостовыми рулевыми лопастями.
***
Я затаился в темноте этого грота. И затаил свое дыхание, стараясь не пускать отработанную воздушную смесь в воду через фильтры шлангов акваланга.
Я, буквально залег на его каменное дно в полной черной темноте. Я, даже не знал, какая у него глубина. И что там дальше в его той глубине. Я соскользнул за какое-то выступающее ща каменным углом укрытие на самом каменном полу.