Страница 10 из 20
Ночь среди океанских волн
Он пришел в себя. Ночью. И поднявшись по высокой металлической лестнице из трюма, открыл железную дверь. Вернее, только к ней прикоснулся, и она сама открылась. Причем настежь. Силы, дарованные Айелет, возвращались к нему. Он чувствовал как шел стремительный прилив сил и наливались мышцы и руки и ноги которые практически не шевелились, теперь были уже в норме, как и само его Любушкина Валерия мужское тело.
В лицо ему ударил ночной мокрый в соленых мелких брызгах ветреный океанический бриз.
Валерий протянул свою правую в сторону океана руку и почувствовал невероятную энергию и силу в той руке. И как внутри его что-то ожило и зашевелилось. Что-то словно свернутое клубком. То, что было Левиафаном. С шипами и чешуей. С когтями и зубастой огромной пастью. Оно сидело внутри его тела и словно к чему-то снова готовилось. Но он пока еще не знал к чему. Оно или она ему ни говорило ничего, кроме слов любви и обещаний самой вечности и освобождения от всего того, что было сейчас перед Любушкиным Валерием.
Он был на корабле. И куда-то плыл. Куда он не знал. Любушкин Валерий понял одно, что все решали сейчас за него. Он был вне главной теперь роли. За него решала все его Айелет, что была внутри его. Но она не говорила с ним сейчас. Лишь погружала его сознание в состояние беспамятства и глубокого почти смертного гипнотического волшебного сна.
Любушкин Валерий не понимал где он сейчас и куда плыл. Он понял только, что находился на торговом корабле. Но пока не понял на каком. Ясно было, что где-то в открытом ночном океане.
Он после стольких долгих лет вдруг увидел полковника Корнилова. Да, он его видел и это был не сон. В том бункерном подвале, где его содержали в цепях и на голодном пайке. Он был там. И были еще какие-то люди вооруженные люди и в черной военной форме диверсантов.
Они между собой разговаривали на иностранном языке. И он отключился. Потом пришел в себя снова. Где его уже куда-то везли на вертолете. И снова те в черной форме люди. Он видел их, и они смотрели на него и снова разговаривали на своем языке. Дальше он снова отключился, и к нему явилась его Айелет. Вот тогда, он увидел тот красный небосвод и океан. Почти, такой как здесь. И тот небосвод был весь в звездах, как и этот ночной. И Айелет. Она была там с ним и еще тот зверь охранник рядом с ним и с ней. Живой и осязаемый. Он даже гладил его по чешуйчатой громадной трехпалой с когтями левой ноге. И, когда тот зверь лег на живот он сел верхом на его широкий загривок внизу толстенной мощной шеи и даже прокатился на нем.
Он был его охранником в том мире. И подчинялся бесприкословно ему, Любушкину Валерию. И еще там был белый с куполами дворец. Среди черных скал. И он был там. Среди слуг и служанок. Среди больших красивых фонтанов и колоннад. Тот огромный просто шикарный в восточном стиле дворец тоже принадлежал ему. И его Айелет была там с ним. Он это была и она. Он превращался все сильнее в нее. Он и она распоряжался там всем и всем командовал, потому, что это был его или точнее ее мир. Мир под теми сверкающими яркими звездами над тем океаном. Почти также как и здесь. Только с разницей в том, что он Любушкин Валерий понятия не имел, где сейчас находится и на чем плывет, и куда?
- Валера – он услышал вдруг голос и повернул свою вправо голову. За спиной его стоял Степан Геннадьевич Корнилов с восторженными и радостными изможденными нелегкой воинской жизнью глазами – Не спиться. Мне тоже.
- Не спиться, Степан Геннадьевич – произнес в ответ Любушкин Валерий. Я, кажется, пришел в себя, и она отпустила меня. На время.
- Как ты, сынок? – произнес по-отцовски полковник Корнилов ему – Руки, как и ноги? Ничего не болит? Они у тебя затекшие были и синие.
- Нет, все в норме – произнес Любушкин Корнилову – Было бы хуже, если бы не она.
- Да, она крепко вросла в тебя, Валера – произнес ему Корнилов. И встал рядом у правого борта, глядя на темный ночной океан.
- Мы едины с ней теперь и нас нельзя разделить, никак – произнес Валерий – Айелет теперь проецируется в живой мир. Через меня. Она может выходить через меня сюда. Раньше она это делать не могла. Только в инфернальном мире. А теперь может. Она материализуется в живую осязаемую форму. И это может быть опасно для всех, Степан Геннадьевич.
- Вот поэтому, я тебя и увез оттуда подальше, Валера – произнес Корнилов – Лучше и ближе к Америке, чем к родному дому. Им все равно тебя не заставить работать на них. Да и она сама хотела спасти тебя, Валера. И себя спасти таким образом.
- Спасти меня? – удивленно переспросил Валерий – А куда мы плывем? И на каком судне, Степан Геннадьевич?
- Это Американская посудина, Валера – произнес, не отрываясь от ночного под звездами Тихого бурлящего океана, полковник Корнилов – Мы идем на острова, где тебя спрячут ото всех. Да и я буду рядом.
- Почему Американская посудина, Степан Геннадьевич? -произнес Валерий Любушкин - Мы что сбежали из своей страны? Мы теперь изменники и в бегах?
- Это лучше, чем сгнивать в бетонном подвале бункера, Валера – произнес Корнилов и посмотрел в глаза Любушкина – Я спас тебя из того бункера, где Айелет устроила погром, и тебя обрекли из-за этого на смерть. Нас с тобой Валера списали в запас и весь наш отдел расформировали. Этот полковник Селезнев. Ты помнишь, наверное, эту тварь. Он там, теперь верховодит со своими людьми. Вернее теперь сказать, верховодил. Думаю, его теперь по головке не погладят за то, что потерял тебя. Теперь и его отделу достанется как моему. Ты лучше скажи, как ты сейчас. Все в норме? Точно?
- Лучше не бывает – произнес Валерий Любушкин - Я в отличной форме и готов ко всему, товарищ полковник.
- Я теперь не полковник – произнес Корнилов – Это лишь теперь формальность. И мы должны исчезнуть из этого мира. Она так просила меня.
- Она? - удивленно спросил в ответ Любушкин – Айелет?
- Она просила и за тебя, Валера - произнес Корнилов. Сейчас в глазах его было что-то необъяснимое, чего Валерий знать еще не мог.
- Айелет хочет свободы - произнес полковник Корнилов – Твоей свободы и своей. И я договорился с Американцами вывезти тебя из страны и из плена. Вечного мучительного для тебя плена Валера. Американцы пообещали нас переправить на острова в Тихом океане. Там мы должны будем быть под военной охраной ото всех.
- Значит, мы сбежали из своей страны - произнес Любушкин и уставился на черную ночную бушующую океанскую за бортом сухогруза воду - Мы теперь изгои и предатели, так Степан Геннадьевич?
- Может и так - произнес Корнилов и тоже уставился в черную за бортом шумящую и бурлящую воду – Нас отвергли все. Нас самих предали и поставили на край выживания и выбора.
- А эти Амеры они, что лучше? - произнес Валерий – Вы же сами знаете, что все это не просто так. Тут идет своя игра.