Атем

— Я пойду, — на моё скромное празднество в костюме жандарма явился чинный ответ, — но позже, — продолжила она, мягко улыбнувшись, скрасив улыбкой безотрадную новость.

— А пока можем спрятаться в моём бункере, — предвидя возможный отказ, всё же рискнул предложить я.

«Нет», естественно, «нет». Не вкладывай она в свои бесконечные отказы столь неприлично много дипломатичного такта, я бы давно принял управление игрой на себя. А пока за штурвалом стояла Эли, вполне может быть, понимающая то, что она всего лишь матрос-неумёха, которому дозволено управлять судном только в штиль.

Опаздывая на лекцию, никто из нас не успел позавтракать, поэтому прогуливать занятие мы направились в единственное поблизости открытое заведение — дешёвую закусочную, где в довесок к тошнотворному запаху, паршивому кофе и чаю, продавали бургеры весьма сомнительного качества. Решив дождаться открытия чего-то «приличного», мы ограничились двумя стаканчиками американо, прихватив их с собой.

— Можем сходить на базар, — выдвинул я очередное предложение.

— На базар? — поперхнувшись кофе, Эли хрипло усмехнулась. — Очень романтично.

И осознание неосторожно оброненной фразы пришло к ней после того, как слова уже были произнесены. Сделав победоносный глоток, я поплатился за откровенное ехидство обожжённым языком. Иных слов, способных исправить ситуацию и вернуть ей глупо проигранные очки, не нашлось, и Эли признала своё сокрушительное поражение сбивчивым бурчанием:

— Разве ещё говорят «базар»?

— А как говорят? — неприкрыто глумился я над ней.

— Рынок, — вмиг помрачнев, кротко ответила она, не поднимая глаз.

Взяв её под руку, тогда я попытался найти выход из сложившейся неловкой ситуации, сказав, что послезавтра Хэллоуин, поэтому и хочу поставить перед студией тыкву — на потеху нашей музыкальной ребятне.

И это тыквенное проклятие преследовало нас целый день. Первая выбранная нами гигантская тыква, выскользнув из моих рук, раскололась пополам, едва мы покинули базарную площадь. За вторую, чуть меньшую, в качестве компенсации нам вручили два дополнительных пакета, но и их ручки успешно разорвались, пока мы спускались по каменной лестнице к главной улице. Звонко треснув и расплескав по тротуару свои оранжевые мозги, тыква укатилась под ноги прохожим, а мы благополучно скрылись с места преступления, не слишком терзаясь угрызениями совести из-за нарушения общественного порядка.

В третий раз, явившись к фургончику фермера, мы наткнулись на полный осуждения взгляд. Объяснив очередную нелепую смерть овоща, мы виновато пожали плечами, извинившись. «Как же так», — не понимая нашей неуклюжести, причитал огорчённый фермер, выбирая новую пузатую жертву и с подозрением поглядывая на нас, как на двух умалишённых. Третья тыква, на десяток килограммов уступающая в размере первой и для надёжности укутанная аж в пять пакетов, к счастью, добралась до студии целой и невредимой.

— Всё же затащил, — шепнула Эли, как только мы оказались перед домом, хоть никого никуда я и не «тащил» и вообще не получал удовольствия от подобных насильственных действий.

— Подожди минутку, — положив тыкву на порог, направился я в студию, у двери которой стоял велосипед Криса.

Полюбопытствовав, с чего вдруг другу вздумалось засесть за пульты в такую рань, учитывая всеобщее вчерашнее желание провести понедельник без музыки и отдохнуть от работы, в ответ я услышал описание похожей ситуации, произошедшей со мной в трамвае.

— Как можно отдыхать, когда в голове кишмя кишат идеи? — потянулся он за гитарой. Кстати, было бы неплохо и мне записать недавно снизошедшую мелодию. — А ты чего? — спросил он, не отрываясь от занятия, интересуясь то ли «чего я вскочил с утра пораньше», то ли «чего я не присоединюсь», и я задумался, стоит ли его знакомить с Эли и не мучиться над выдумыванием ответа.

Что ж, рано или поздно это должно было произойти, поэтому тянуть время или вовсе держать своё доселе тайное увлечение в секрете показалось бессмысленным.

52

— Кристофер. Можно просто Крис, — пожав её руку, одарил он меня лукавым взглядом, а следующей своей репликой заставил Эли покраснеть до кончиков косичек, чем изрядно насмешил меня: — Мне уйти?

— На самом деле мне самой уже давно пора, — растерялась Эли, посмотрев на часы.

— Ты же сказала Кате, что придёшь после обеда, сейчас только десять, — вмешался я. — Тем более нас там ждёт оранжевый приятель.

— Кто? — оживился Крис, прекратив перебирать струнами.

— Тыква, — уточнил я. — К слову, было бы неплохо перекусить. Ты завтракал? — Друг отрицательно мотнул дредастой головой.

Так мы оказались в моей кухне, сплочённые общей целью.

— Тебе помочь? — предложила Эли.

— Нет, спасибо. Хотя… да, — улыбнулся я, заприметив её строгий критический взгляд, изучающий содержимое стоящей на плите кастрюли. — Займёшься чаем?

— Кстати, о чае. И кофе, — вмешался Крис. — Доживу ли я до дня, когда хоть один из вышеупомянутых напитков будет в наличии в студии?

— Ты думаешь, я не покупаю? Тони обитает там денно и нощно, свои претензии направь ему.

— Так какого чёрта ты позволяешь? Парню двадцать пять, пора бы браться за ум и заняться чем-то серьёзным.

— А ты займёшься его работой?

— Брось, Штэф. Любой старшеклассник справился бы с этой смехотворной должностью. Тони нужен хороший пинок под зад, видишь, мать не справляется.

— В данном вопросе я предпочту занять позицию Ксавьера: «Я не даю людям советов о том, как жить».

— Обычно после этих слов он как раз таки заводит поучительную речь.

— А где чай? — выключив зашумевший чайник, Эли протяжно выдохнула, оказавшись вовлечённой в наши перепалки.

— Слушай, давай ты с ним лично поговоришь, раз тебя настолько печёт жизнь Тони. Держи, — протянул я Эли коробку с чаем, — а кружки вот здесь, — указал на шкафчик над раковиной.

— Мне послышалось, или вы говорили обо мне? — явился виновник нашей перепалки с натянутой по самые уши сияющей улыбкой. — Всем доброго утречка! Привет, я — Тони, — представился он, кивнув Эли, и уселся рядом с Крисом, скрывающим своё кислое лицо за дредами.

— Дэниэль. Очень приятно, — поставила она перед ним ещё одну чашку.

— Мне кофе, — сделал он вполне ожидаемый заказ.

Недовольство Криса, вызванное появлением Тони, сотрясало воздух над нашими головами нескончаемыми негативными волнами, омрачая совместный завтрак. Однако весьма неглупый Тони, почуяв, в чей адрес были направлены неодобрительные вибрации, быстро слинял в своё сокровенное «убежище», вооружившись весомым предлогом «почистить тарелки».

— Раз уж мы о барабанах, — начал Крис, хрустя яблоком, — я добавил триолей [Триоль — группа из трёх нот одинаковой длительности, в сумме по времени звучания равная двум нотам той же длительности] в одном моменте на том треке, что ты вчера записал. Так звучит интересней. Послушаешь?

— Штэф, — жалобно протянула Эли, — вам нужно работать. Я пойду?

— И парни через час подъедут, — не унимался Крис.

— Я отвезу тебя, — уже несколько раз успел пожалеть я о том, что вообще предложил другу подняться с нами.

— Всё в порядке, — впопыхах принялась она одеваться.

Идти сейчас в студию, чтобы окончательно испортить послевкусие сегодняшнего утра, было бы верхом идиотизма. Спокойно поработать не получится — намечался долгий нудный нравоучительный разговор Криса и Тони, в который совершенно не хотелось лезть. Поэтому, только ради того, чтобы не появляться там какое-то время, я схватился бы за любую возможность omni casu [При всех случаях, в любом случае], пока в нашей музыкальной семье вновь не воцарится мир и взаимопонимание.