Истинный выбор

— Ты снова сняла ожерелье послушания! — слова Майи застали меня врасплох.

— Что значит снова? — прищурилась я. — О чём ты?

Нехорошее предчувствие закралось в душу.

— Но ведь ты его уже снимала. На первом балу, помнишь?

— Тебе показалось, — ответила уверенно и твёрдо.

— Нет, я совершенно точно видела тебя без ожерелья, о чём и сообщила леди Гликерии.

— Значит, это была ты!

Подруга нервно дёрнула плечом.

— Не знаю, как это тебе удаётся. Скорей всего, в тебе какой-то дефект.

— Зачем ты говоришь мне всё это? Разве подруги так поступают?

— Ох, Ангелина, я тебя умоляю. Не будь наивной. Достало, что ты всегда в центре внимания. Сколько можно?! Уйди с дороги, наконец!

Последнюю фразу девушка визгливо выкрикнула. Милана и Есения недоумённо оглянулись и вернулись к нам, чтобы успокоить Майю. Но та была, словно не в себе и продолжала кричать:

— Думаешь, будешь тут лежать, а все женихи станут твоими из жалости? Думаешь, лорд Стилл на это купится?

— Что ты несёшь? Что с тобой?

На поднявшийся шум заглянул целитель Каритас и всех выпроводил прочь.

Прижала ладони к пылающим щекам. Как она могла, ведь мы были подругами? Улыбаться в лицо, а за глаза доносить на меня? Что это? Женская ревность? Зависть?

Лекарь вновь осмотрел меня, сканируя пространство над телом. Нахмурился, попросил принять восстанавливающее зелье и ушёл, задумчивый и обеспокоенный.

Вскоре после этого его помощница вкатила в комнату тележку с ужином. Меня морозило, есть не хотелось совсем. Осилила лишь пару ложек мясного бульона и погрузилась в тревожный сон.

А ночью смерть снова решила предъявить свои права. У меня началась лихорадка.

Сон смешался с реальностью. Я снова маленькая девочка. Мама ласково гладит меня по мокрым волосам, и протирает лоб прохладным компрессом. Я то ныряю в ледяную воду, то плавлюсь в огне. Живот разрывает от боли и дико болит голова.

Я плавала в ледяной проруби, трясясь от озноба, когда две сильные руки буквально вытащили меня вверх. Смутная вспышка сознания, и я увидела лицо генерала, склонившегося надо мной. Сон это или явь? Мне всё равно, лишь бы он был рядом. С ним ничего не страшно. До меня долетают обрывки фраз.

— Приехал сразу, как смог. Почему ей хуже? Почему вы её не вылечили?

— Вопрос не по адресу, генерал Файерстоун. Скорее так — почему вы её не долечили?

— Что?

— Я о магии крови, которая была применена сразу после ранения. От опытного целителя такое не скроешь, аура больного всё-всё покажет. Кроме того, именно вы первым её обнаружили.

— Допустим. И что теперь?

— Не знаю, откуда вам стало известно про этот условно-запрещённый магический ритуал. Но, определённо, вы не знаете самого главного.

— Чего же?

— Этого магического ритуала достаточно для того, чтобы вытащить человека буквально с того света, но есть одно но. Это должен быть ваш кровный родственник, либо сильный маг. Очевидно, что леди Ангелина таковой не является.

— Но ведь она жива, значит, ритуал сработал?

Целитель кивнул, и ответил.

— Она жива. Пока что. Природа её лихорадки не вполне обычна, простыми снадобьями и магическими пассами её не вылечить. Рано или поздно, она умрёт. Есть только один способ.

— Какой?

— Помочь могут только вливания вашей силы.

— Но ведь у меня больше нет магии?

— Магия вторична, лорд Файерстоун. Она — лишь проявление вашей родовой силы. Утратить магию можно. Утратить силу нельзя, она всегда с вами, в вашей крови и в вас.

— Хм. И что это за обряд, сколько раз его нужно провести?

— Сложно сказать. Судя по её состоянию, от десяти до тридцати ежедневных вливаний. К слову, это примерно тот же обряд, который применяется сразу после рождения ребёнка. Заодно и потренируетесь, на будущее, так сказать.

— Ваш юмор неуместен, целитель Каритас. Никакого будущего у меня с этой женщиной нет и быть не может.

— Как угодно, генерал Файерстоун. В таком случае, просто поставьте мне её на ноги и будете свободны. Зачем-то же вы спасли эту девушку, даже ценой собственной магии. Согласитесь, глупо дать ей умереть сейчас, когда цена за её жизнь уже заплачена.

Несколько секунд молчания.

— Говорите, что нужно делать.

— Раздевайтесь. Да не смотрите вы так. Снимите камзол и закатайте рукава. Нужен контакт кожа к коже, через предплечье.

Послышался шорох снимаемой одежды, а затем кровать прогнулась под весом чьего-то тела. Ноздри окутал едва уловимый знакомый запах костра. В полусне я ощутила тепло мужской ладони на внутреннем сгибе локтя. Затем услышала совсем рядом голос целителя Каритаса.

— Вот так. Плотно прижмите предплечье. Обхватите её локоть. Так. Я буду фиксировать её ладонь. Повторяйте за мной.

Далее последовали слова на незнакомом языке. Сначала ничего не происходило. Но спустя пару минут я почувствовала, как в сгибе локтя начало разгораться тепло. Затем это тепло стало понемногу растекаться вниз и вверх по предплечью, плечу, шее, груди, животу, ногам. Тепло наполняло всё тело, выталкивая прочь смертельный холод, и даря умиротворение и спокойствие. Мой беспокойный бред сменился глубоким сном.

Рэйнер.

Вышел из лазарета и быстрым шагом направился в императорское крыло. Девчонке стало лучше, жар спал и она уснула.

Думал, мне снова станет дурно, как недавно сразу после нападения мантикоры. Но сейчас никакой слабости не было, даже наоборот. Словно не я делился силой, а со мной.  Это радовало. Но появился другой повод для беспокойства.

Пока сидел у постели больной, заметил цветы и подарочные коробки с эмблемами Лэйтона, мать его, Стилла. Какого чёрта он там делал? Если вспомнить его хамское поведение с Эленорой утром, о котором мне уже сообщили, то сложить два и два становится не так уж сложно. Предпочтения лорда Стилла очевидны. Несмотря на все усилия. Неужели, снова весь план рушится, словно карточный домик?

Из-под дверей императорского кабинета пробивался свет. Генерал кивнул страже и постучал.

— Рэйнер? Ты уже вернулся?

Хэлленбург сидел за рабочим столом, держа в руке перо. Перед ним ровной стопочкой лежали листы пергамента, рядом плавился воск для гербовой печати. Император работал.

— Возникли некоторые сложности, Ваше Императорское Величество.

— Вот как? И что за сложности? — правитель указал на кресло по другую сторону от стола и вернулся к бумагам.

Вздохнул, собираясь с мыслями. Приносить императору дурные вести — так себе задачка. Но выхода нет, он должен всё узнать от меня. Решил зайти с другого конца:

— Лорд Шарпмайнд вернулся?

— Пару часов назад и сразу приступил к допросу стражи и прислуги.

— Трэвис не теряет времени даром.

— На то он и начальник тайной полиции. Я взвалил на тебя слишком много. И армию, и безопасность во дворце, и лорда Стилла. Сейчас станет полегче. Но Шарпмайнд здесь временно. То самое дело, — император выразительно посмотрел и потянулся к воску, — ещё не закончено.

— Есть новые жертвы?

— К сожалению.

— Скверно. К слову, о скверных новостях. Одну из золотых придётся на время вывести из игры.

Рука императора, держащая перо, застыла в воздухе на полпути к чернильнице. Хэлленбург отложил всё в сторону, откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на меня.

— Давай-ка, я отгадаю, о ком речь.

Развёл руками в приглашающем жесте, уверенный, что нет, не отгадает. Но Хэлленбург удивил: