Полуночная невеста

Если я хотела смутить парня, то не на того напала, он только выдал презрительное: “Пф!”, и завалился на кровать.

Я же направилась к выходу, когда вслед прилетело:

— Жизнь бьет ключом. По голове.

Я крепко сжала в руке разводной ключ и медленно досчитала до десяти, а немного успокоившись, пригрозила магу, что если он не будет лежать смирно и еще что-нибудь сломает, открутит или разобьет, то я поднимусь и загрызу его качественнее виверны. Рейн меня удостоил еще одним пыфом, я же тихо порадовалась, что последнее слово осталось за мной, после чего спустилась в лавку и на несколько часов погрузилась в работу.

Сегодня заказов на письма не было, зато горожане заходили за книгами. С наступлением холодов хозяюшки Низины искали новые схемы для вязания или вышивки и активно интересовались рецептами компрессов и чайных сборов. Тоненькие брошюрки авторства аптекаря Лая, отца Тааши, разлетались как горячие пирожки.

Перед глазами встало бледное, осунувшееся лицо Рейна.

Надо бы зайти в аптеку и узнать, если у них какое-нибудь универсальное обезболивающее, которое могло бы помочь и нормальному человеку, и магу.

После трех часов пополудни поток покупателей иссяк, так что я вывесила на дверях табличку “перерыв” и поспешила наверх. И там меня ожидал сюрприз.

Мага в постели не было. Не оказалось его и в туалете. Я распахнула окно и высунулась из него по пояс, страшась увидеть распростертое тело.

— Пф! Чтобы разбиться, мне бы пришлось влезть на башню вашего магистрата.

Рейну явно полегчало, иначе стал бы он выпендриваться, сидя в моем кресле? Я приблизилась к нему, стараясь рассмотреть скрытого невидимостью парня.

Тщетно!

— А вчера ты не мог провернуть этот же фокус?

— Вчера не мог, — спокойно подтвердил он.

Слышала, маги специально тренируют выдержку. Она помогает им сплетать заклинания и с каменной физиономией говорить друг другу гадости.

Не знай я о ранении Рейна, никогда бы не подумала, что он прятал под рубашкой следы поцелуя ледяного лаару. А что если этот маг меня провел? Ведь умеют же маги создавать иллюзии.

— Сделай милость — покажись. Не люблю разговаривать с пустотой.

— Не могу. Проблемы с концентрацией. Тебе придется снова помочь мне, Худышка.

— Издеваешься? Хочешь, чтобы меня снова вырубило?

— Нет. В этот раз все иначе. Взаимодействие будет минимальным. Подойди к креслу. Мне тяжело вставать.

Надо же. А по голосу и не скажешь.

Я сделала осторожный шаг и вскрикнула, когда на запястье сомкнулись горячие пальцы. Слишком горячие!

— Пресветлый дух! Да у тебя лихорадка!

— Жар всего лишь один из побочных эффектов усиленной регенерации.

— Не слышала о такой…

— Естественно, ты же из Низины.

Сказало было так, словно я жила в дыре по другую сторону гор. Да, мой город был не таким красивым и изысканным, как Дар’Алан, но в нем была своя грубоватая красота. Я любила шум и пыхтение металлолитейной мануфактуры, шуршание станков в ткацких мастерских или ритмичное постукивание, доносящееся из окон обувной. По нашим улицам проносились кареты и омнибусы, запряженные лошадьми, а не наполненные магией мобили. Дар’Алан находился по другую сторону барьера, буквально на расстоянии вытянутой руки, и все же это было совершенно другой мир. Чужой мир, с которым я не хотела иметь ничего общего.

И вот же угораздило!

— Ближе, Айрин. Я не собираюсь к тебе тянуться. В этом кресле хватит места для двоих.

Осторожно я присела на подлокотник и зажмурилась.

И что мне нужно будет представить в этот раз? И почему рядом со мной у этого конкретного мага повышается концентрация? Если бы не рана, я сочла бы, что он меня клеит, рассказываете небылицы, чтобы потом…

Рейн дернул меня за руку, отчего я шлепнулась с подлокотника на сиденье. Рядом со свистом втянули воздух.

— У тебя слишком острые локти, Худышка.

— У меня и кулаки крепкие. Что ты вытворяешь? — прошипела я.

Руку, зажатую в кулак, тут же накрыли ладонью. Не иначе как Рейн испугался, что я его двину.

— Я предупреждал, что мне нужен телесный контакт.

— А я предупреждала, что не готова обниматься в одном кресле с малознакомым парнем.

— Пф! Мы спали в одной постели, а тут какое-то кресло, — как-то чересчур весело бросил Рейн.

— Уже шутишь? Значит, все не так уж и плохо, и ты уже можешь убраться из моего дома!

Ну вот, озвучила суть претензий, и сразу стало тихо. А вот сердце в груди наоборот забилось громче, да в целом как-то неуютно стало.

— Закрой глаза и подумай о том, что тебе очень хочется увидеть. О чем-то недоступном, но желанном. И не бойся, тебя не вырубит. Я только перехвачу то, что мне нужно.

— И что же тебе нужно? — вмиг насторожилась я.

— Тебе лучше не знать этого, Худышка.

Снова издевается! Вот как станет видимым, так и поговорим. Лавка закрыта на замок. Разве что Тааши заметит, что мой перерыв слишком затянулся. Если что, расскажу ей о едва не случившемся потопе.

Вот же темнохара ползучая!

Прикидываю, как обмануть свою лучшую подругу. И все ради чего? Чтобы криворукий маг смог отменить свое же заклинание.

— Ты думаешь о чем-то другом, — серьезно объявил он. — А должна сосредоточиться на том, что тебе хочется увидеть.

Я прикрыла глаза, пытаясь вызвать в памяти лицо дядя Ладара, но вместо него в темноте проступили совершенно другие черты: прямой нос, высокий лоб и густые светлые брови. Я словно мысленно рисовала картину, малейшая новая деталь отражалась на образе парня, его лицо обретало знакомые черты, следом проступили краски. Если бы я была художником, то сказала бы, что моя картина ожила. Прямо магия какая-то.

Пальцы, сжимающие мой кулак, расслабились, а потом справа раздалось резкое:

— Faral.

Я открыла глаза и увидела конец темной ленты, она щелкнула в воздухе и растаяла, а с губ моего соседа сорвался сдавленный стон. Я повернула голову и вскочила на ноги, в горле застыл беззвучный крик. Рубашка на груди уже видимого Рейна была рассечена, и по ней расползалось красное пятно.

— Ну же, Худышка, ни в чем себе не отказывай. Изучай давай. Вот тебе плоть, а вот и кровь. Ты же хотела проверить мои повреждения на достоверность.

— Ты… Ты псих! — сдавленно пискнула я и вскрикнула еще громче, когда Рейн быстро встал на ноги и рванул рубашку.

Пуговицы мелким горохом посыпались на пол, но я смотрела не на них, а на стеклянную кожу парня. Под "толщей  льда" на груди теперь растекалась кровь, она выступила и на губах Рейна, но он лишь вытер ее тыльной стороной ладони и хрипло произнес:

— Дыхание ледяного лаару не просто вымораживает плоть, оно изменяет ее, не дает регенерировать, пока живы чары, вьевшиеся в живые ткани вместе с его дыханием. Будь я обычным человеком или магом, которому откликается хрусталь, железо или грезы с кошмарами, я бы сейчас изображал ледяную статую в лазарете Дар'Алана. Но я маг Жизни и Тлена, я могу управлять своим телом, но некоторые заклинания сейчас даются мне с трудом. Теперь понятно, Худышка?

Я подумала и покачала головой. В зеленых глазах парня промелькнуло раздражение.

— Только не проси меня рассказать о воздействии пламени лааару на людей. Над этой загадкой до сих пор бьются умнейшие маги Дар’Алана.