Страница 7 из 45
Случилось так, что на столе у Роджера поубавилось бумаг. За последние несколько дней некоторые папки попали в ящик «законченных дел», превратившись теперь в материал для воспоминаний и «архивные документы».
Роджер посмотрел на дела, ожидавшие решения, отложил две папки в сторону — надо обсудить с начальством. Потом углубился в чтение рапорта из Лигейтского участка. Это был неглупый, даже толковый рапорт, написанный кратко и толково.
Пожилая, всеми уважаемая жительница Лигейта, вчера вечером подверглась зверскому нападению в собственном доме вблизи Лигейтской Вересковой пустоши.
Она все еще находилась без сознания. По-видимому, мотивом явилось ограбление, потому что комната, в которой ее нашли, была перерыта сверху до низу.
Но в деле имеются и кое-какие странности. На рапорте Кортланд написал: «Зайдите ко мне, ладно?» По правилам, по такому вопросу Кортланд пошел бы к П.К, а тот послал бы за Роджером. А теперь Кортланд оказался на месте старины Чартворда, дай бог, чтобы временно.
Роджер протянул руку к телефону.
— Старшего офицера Кортланда, пожалуйста.
— Да, сэр, — и тотчас же: — соединено.
— Благодарю. Доброе утро. Говорит Вест. Да, я могу прийти немедленно. — Он тут же положил на место трубку, загасил папиросу и мысленно отметил, что это уже третья с того момента, как он сел за стол. Три — менее чем за полчаса.
Он поднялся, взял в руки папку по Лигейтскому делу. В кабинете находился один Эдди Дэй, занятый у стола какими-то бумагами, которые он разглядывал через лупу.
Эдди считался самым лучшим в Ярде, может быть, и в целом мире, экспертом по подделкам. У него была непоколебимая вера в могущество и эффективность исследований с увеличительным стеклом. Действительно, в девяти случаях из десяти оно помогало ему находить желаемый ответ.
Роджер вышел.
Известие о Чартворде совершенно выбило его из колеи. А это никуда не годилось. Он заставил себя сосредоточиться на Лигейтском деле. Один момент его действительно интересовал: имя пострадавшей — «советника миссис Китт». Оно было ему знакомо. Более того, у него было такое чувство, что только вчера утром он натыкался на него в связи с каким-то вопросом, но сейчас никак не мог припомнить. «Советник, миссис Китт…»
Миссис Китт, мировой судья!
Ага, вот оно что!
Его сбивала незнакомая часть — слово «Советник». Просто «миссис Китт, М.С.» — звучало привычно.
Она всегда придерживалась противоположного мнения, чем все остальные должностные лица в вопросе о мотористах, где бы им ни появлялась возможность высказаться. Порой она жадно цеплялась за каждую ошибку полиции и даже впадала в крайности в своих обвинениях, защищая водителей.
Легко было припомнить некоторые из ее излюбленных выражений, частенько цитируемых лондонскими вечерними газетами, а иногда просачивающихся и в солидные утренние издания.
— По временам мне кажется, что простому полицейскому больше нечего делать, как прятаться по темным закоулкам, так, чтобы подстеречь несчастного водителя, который оставил свою машину в неположенном месте… — частенько говорила она, а заголовки кричали: «М.С. говорит, что полиция прячется по темным закоулкам…»
Или же она говорила: «Почему всегда водителя обвиняют в несчастных случаях? Половина из них происходит по вине пешеходов или безрассудству велосипедистов»… В вольном переводе газетчиков это звучало: «Велосипедисты страдают отсутствием рассудка» — говорит М.С.…
Она была не единственным мировым судьей, с независимыми взглядами и злым языком, и Роджеру на ум не приходило никакого скандала, связанного с ее именем. Это говорило о том, что она никогда слишком далеко не заходила, чтобы игнорировать, например, резонные возражения местной полиции.
Старшим офицером Лигейта был старина Джем Конноли, которому оставалось всего несколько лет до пенсии, один из опытнейших работников. Пожалуй, в душе Конноли даже любил эту неугомонную особу.
Роджер постучал в кабинет Кортланда.
Когда-то Кортланд был одним из самых непопулярных людей в Ярде, но за последние годы он немного вылез из своей раковины, так что уважение к нему возросло, хотя по-настоящему он никому не нравился. Массивный, с угрюмым бледным лицом, необщительный, лишенный чувства юмора, он занимал этот кабинет вместе с другими — работал старшим инспектором, который в данный момент уехал из Лондона по делам.
— Садитесь… Дело — дрянь в отношении сэра Гая. Всю свою жизнь я так не поражался…
— Я тоже потрясен…
— Не сомневаюсь. Последний человек, от которого можно было ожидать подобного фортеля!
Разумеется, это неверно. Цвет лица Чартворда должен был служить намеком. Да и то, что Чартворд зачастую работал целыми сутками, должно было бы насторожить: это уже не под силу человеку в шестидесятилетнем возрасте. Нет, ничего удивительного здесь не было!
— Есть какие-нибудь новости? — спросил Роджер.
— Нового ничего. На кислороде… Вызваны лучшие специалисты… Об этом можно не беспокоиться. Но, когда случается такая история, трудно надеяться на выздоровление. Чертова болезнь!
Роджер деревянным голосом ответил: «да»…
— Ладно, теперь эта Лигейтская история, — наконец приступил к делу Кортланд, — сейчас ведь у тебя нет ничего срочного, правда?
— Да, нет…
— Не проехаться ли тебе к Джему Конноли? — предложил Кортланд, — полчаса назад он мне звонил и сказал, что в этом нападении имеются кое-какие нелепости, так что просил кого-нибудь подослать. Вроде бы старина Джем не слишком верит в собственные силы. Отсюда тебе не нужно ничего брать, Джем выделит специального сержанта, да и все остальное. Конечно, если ты не предпочитаешь работать со своими ребятами.
— Не думаю, чтобы была такая необходимость, — пожал плечами Роджер, — Лигейтская полиция хорошо работает…
— Я тоже так думаю. Значит, ты едешь. Я свяжусь с Джемом и предупрежу его.
— Великолепно, — сказал Роджер, — благодарю.
У него было сильное подозрение, что Кортланд отправил его в Лигейт, чтобы отвлечь от невеселых дум о Чартворде, чем он неизбежно был бы угнетен, даже при условии изучения текущих дел, которые в настоящий момент не требовали большого напряжения.
Да, полезно уйти с головой в какой-нибудь запутанный случай…
Вернувшись к себе в кабинет, Роджер мысленно перечислил, что ему нужно сделать в городе до отъезда в Лигейт, где ему возможно придется пробыть до конца дня. Хорошо еще, что жена в отъезде. Необходимо позвонить в два-три места и связаться с Чарльзом Джексоном. Они договорились о совместном ленче. Адвокат подготавливал защиту молодого Ньюмана и было похоже, что успешно.
Эдди Дэй, который все еще находился в кабинете, поднял на него глаза, не отнимая от них линзы, но тут же снова возвратился к какому-то чеку, приколотому к листку белой бумаги у него на столе.
Телефонистка предупредила Роджера, что сейчас она разыщет для него Джексона.
— Благодарствую.
Он чаще обращался к Джексону, чем к другим стряпчим, и ему все в нем нравилось. Когда-то Роджер высказал мнение, что Джексон — человек идейный. Однако, на протяжении нескольких последних недель он почувствовал изменения в настроении адвоката. Было похоже, что Джексон утратил былую уверенность. По-видимому, давало себя знать огромное напряжение, которое от него требовало дело Ньюмана.
— Вас соединили с мистером Джексоном, сэр.
— Алло, Джексон, — сказал Роджер, — это Вест из Ярда. Доброе утро.
— С добрым утром, — ответил Джексон. Его голос нельзя было назвать ни энергичным, ни нетерпеливым, скорее всего бесцветным.
— Я очень сожалею, но мне поручили одно задание в Лигейте, так что я сомневаюсь, что у меня будет возможность возвратиться в город к ленчу. Разрешите мне пригласить вас, как только я выясню, когда я буду свободен.
— Будь оно неладно! — совершенно неожиданно воскликнул Джексон.
— Мне очень жаль, но…
— Нет, нет, не принимайте это на свой счет, — сказал Джексон более оживленно, — но я рассчитывал с вами посоветоваться по… по личному вопросу. Я подумал, что мы обо всем переговорим во время ленча. Послушайте, не могли бы вы найти для меня часок сегодня вечером? Или в ближайшие дни?