Красноармеец.

И вот тогда меня вызвал командир взвода. Он хоть и был ранен в руку (она у него на перевязи), но строй не покинул.

– Одинцов. У нас в тылах кто-то безобразничает: обстрелы, две машины пропали. Приказали выделить группу, усилив её снайперами. Пойдёшь со своим напарником. Машины ждут. Там два ЗИСа у здания бывшей школы, увидишь.

– Есть, – козырнул я.

Прихватив своего напарника, молодого бойца на полгода старше меня, я с вещами и имуществом добежал до машин. К слову, это наши трофеи: мы отбили их у румын, а они до этого – у нас. Парни в машинах были знакомые, из разведроты.

Покатили к месту последнего нападения, будем выслеживать. Есть подозрение, что это местные из татар бандитствуют. Тут, видимо, целая рота в засаде на дороге засела и обстреляла наших – обозников побили, да и лошадей немало. Между собой мы уже договорились: в плен брать не будем. Кстати, парни сообщили, что от Алушты навстречу нам другая группа идёт – чтобы мы в курсе были.

Татар мы нагнали – и давай их гонять. Они – врассыпную, разделились на три группы, уходя в разные стороны. Вот и мы на три разделились. Напарник ушёл с другой группой, а я остался с парнями из первого отделения, их пять при сержанте.

Татар подстёгивали мои редкие и точные выстрелы, шустро они убегали. Но мои выстрелы били точно в цель, и из группы убегающих выпадал то один, то другой. Мой официальный счёт уже составлял двести двенадцать единиц противника уничтоженными. На самом деле набил я, конечно, больше, но вот не всех подтверждают, сволочи.

Татары, которых мы преследовали, снова разделились, ну и нам пришлось: отпускать кого-либо из них не хотелось. Поэтому и оказались мы всемером против десятка. Впрочем, когда нагнали двоих оставшихся, один из которых был уже ранен, они скрылись в ауле.

Оказавшись на окраине аула, я тут же забрался повыше на скалы, используя трофейное скалолазное снаряжение, и занял позицию, пулемётчик наш расположился чуть ниже. Остальные стали осматривать первые дома с краю и зачищать их, прикрывая друг друга. А мы с пулемётчиком прикрывали их всех. Ну, не в первый раз, опыт большой.

В первых домах ничего серьёзного не нашли: старики да старухи, ну и дети. А потом я приметил, как у дальних мазанок перебегают вооружённые люди, пулемётчик тоже их засёк и открыл огонь. Я двоих сразу свалил, потом продолжил стрелять, перемещаясь: мою позицию обнаружили, пытались задавить огнём.

По моим прикидкам в ауле было до пяти десятков вооружённых мужчин помимо тех, что мы сюда загнали. Некоторые до сих пор были в форме помощников немцев. Сейчас от этого отряда самообороны уже и половины не осталось. Я видел, как тех двоих, которых мы сюда загнали, пытаются вывести из аула дальней тропкой, свалил обоих, как и троих из сопровождения. Один из них был старик с длинной седой бородой.

А тут в аул с противоположной стороны забежали ещё татары, их преследовали наши из другой группы. Я успел выбить половину из них, прежде чем они скрылись в домах. Аул был окружён, и началась планомерная зачистка. Это была привычная работа, и бойцы действовали легко и непринуждённо. Правда, обнаружив места пыток наших бойцов, а также яму, где сидели трое сильно изувеченных наших бойцов, разъярились и начали валить всех. В дома закидывали гранаты, потом уже сами входили.

Когда зачистка закончилась, я спустился со скалы и направился в аул. Меня заинтересовал самый большой дом. Бойцы уже всё там осмотрели. Я зашёл в открытую дверь сарая, переступив через тело убитого старика в дорогих одеяниях. Не показалось: были видны часть колеса и крыла автомобиля. Это был кабриолет, ну, или фаэтон. Причём машина наша, сорок первого года выпуска, я нашёл шильдик. Это был двухдверный КИМ-10-51 бежевого цвета. Редкое авто. Похоже, машина – фетиш местного старосты (это был его дом), потому как блестела, словно новая. А вот бак был пуст, и запасов бензина я не обнаружил. Похоже, автомобиль, у которого даже тысячи километров пробега не было, был для старосты красивой и дорогой игрушкой, которую он холил и лелеял.

Я убрал машину в хранилище – это восемьсот сорок килограммов. Трофеи за время боёв в Крыму были (сухофрукты, красное вино), хранилище постепенно пополнялось, и теперь, с автомобилем, полторы сотни кило свободного осталось. Можно будет бензин добыть и машину использовать. Да и в порядок следует привести, похоже, давно стоит – может, год, а может, и больше. Надо у местных спросить.

Толпа местных под охраной сидела на улице, туда и пошёл. Поинтересовался, откуда авто. С сорок первого, угнали у какого-то советского чиновника, тот хвастался, что машину сам Сталин выдал. Их всего несколько штук и выпустили. Подарок старосте был от сыновей. Вообще, «кюбельваген» весом был меньше на сотню кило, но с этой машиной плюс в том, что запчасти всегда достать смогу. Так что пока оставлю. А вот сообщение, что машина не на ходу, мне не понравилось.

Вернулся в сарай и, достав машину, начал проверять. Даже крышку цилиндров снял. Парни заглядывали, но не мешали, только сказали, что сообщат, когда выходить будем.

– Что с машиной? – спросил, заходя, взводный разведчиков.

Удивил. Во время боя за аул его не было, видимо, только что прибыл. Впрочем, на скалах у нас наблюдатель, предупредил бы, если бы опасность была.

– Хана движку. Стуканул. Видать, без моторного масла ездили. В общем, хлам.

– А если мотор сменить?

– Будет ездить.

– Тогда берём, – решил тот. – Нам тут лошади достались, будем буксировать. Сдадим её в наш автобат. Сам знаешь, автомашин крайне мало.

– Угу. Помнишь ту пропасть, где Садыков погиб?

– Ну да.

– Там внизу машина лежала на боку. Вроде не горела. Там движок такой же стоит. Если цел, можно будет перекинуть.

– Хм, нормально. Тут за руль сядешь.

– Хорошо, – согласился я и стал возвращать на место всё, что снял, а потом загружать вещами машину. Ко мне раненого из наших сюда же положили, так перевозить лучше будет. Убитыми потерь мы не понесли.

А вообще я задумался, что стоит брать машину-амфибию: авто и лодка, два в одном – самое то. Тут или немцев ограбить, у них такие машины появились, вроде хвалят (уже захватили несколько трофеев), или у американцев, что по ленд-лизу их поставляют. В общем, выбор есть. По весу смотреть буду: что меньше весит, то и возьму. И что-то мне подсказывает, что выбор будет не в пользу американца.

Вернулись мы благополучно, сдали шестерых раненых бандитов, больше в плен взято не было: корми и лечи их потом. А меня сразу затребовали к комдиву. Наша дивизия готовилась к штурму Севастополя, уже на окраинах стояла. Туда я и прибыл. А там посыльный, да ещё офицер – меня ждёт самолёт. Я существо подневольное, приказали собраться – сделал. Вот и вылетели.

Уже через семь часов я был в курсе дел. Генерал-лейтенант Михайлов, командующий шестой общевойсковой армией, случайно нашёл меня (Столяров проболтался) и затребовал к себе. Не просто так, а с переводом в его армию. Даже своего офицера направил, чтобы я не заблудился в пути. Документы мои все забрали, даже учётную карточку снайпера. Это он мне сам объяснил, обнимая, когда встретились. Он сам чудом не сгинул в котле летом сорок второго, успел вырваться с несколькими подразделениями и штабом армии. Собственно, наша пятая гвардейская танковая бригада коридор и пробила, почти все танки потеряла, но дала возможность выйти частям и подразделениям армии.

Понять, в чём заключается интерес генерала ко мне, было несложно, да и он сам прямо сказал, что с ностальгией вспоминает то недолгое время, когда я был старшим по разведке в его бригаде. В то время он всё знал, всю информацию получал и был в курсе всего, что, где и когда происходило или вот-вот произойдёт. Сейчас у него тоже неплохие спецы, но со мной и рядом не стояли.