Крестные дети

Они подошли к лестнице и встали в очередь людей, которые желали попасть внутрь. Стюарт не видел других своих гостей. Он подумал, что они, должно быть, в последний момент решили не приходить, и это теперь уже не казалось ему чем-то предосудительным. Не было видно ни Сэффрон, ни Маркуса. Остальные гости выглядели как самые лучшие друзья Чарли Крифа или Джеми Темпла: они говорили с таким же акцентом и все были уже друг с другом знакомы.

Стюарт и Джинджер вошли в дом, миновали зал, где секретарь отметила их имена в списке, и направились в гостиную, сплошь увешанную полотнами мастеров старой школы. За ней начиналась терраса и далее — длинный коридор, который вел в праздничный шатер. Три невероятно больших шатра соединялись друг с другом. Два располагались на лужайках у реки, а третий накрывал мост через реку и ее часть.

Вдалеке виднелась танцевальная площадка, несколько десятков обеденных столов, накрытых для праздничного ужина, и больший танцевальный зал, где уже свинговал оркестр Лестлера Ланина. Под шатрами собралось около полутысячи гостей, и постоянно подходили новые. Роскошь привела Стюарта в оцепенение. Вокруг шеста, на котором держался шатер, были обвиты венки из желтых роз, плюща и белых лилий. Под шатрами оказалась тисовая изгородь и несколько садовых статуй. Внутри беседок очень удачно разместились бары с шампанским и другими напитками. Повсюду прохаживались официанты с подносами, на которых стояли коктейли. В самом центре толпы Стюарт заметил Маркуса. Он стоял в темно-красном вельветовом смокинге, с сигарой в зубах и беседовал с важной дамой в темно-синем платье. Крестный казался еще более властным и солидным, чем обычно, он словно занимал больше места, чем все окружающие. Маркус напомнил Стюарту оленя-вожака, осматривающего с высокомерным выражением морды свои владения, с картины Ландсеера.

— Стюарт! — Маркус заметил крестного сына и поспешил к нему. — Стюарт, я хочу представить тебя будущему премьер-министру Великобритании. Маргарет, это Стюарт Болтон, мой крестный сын и один из хозяев сегодняшнего праздника.

— Бросьте, мистер Брэнд, — сказала Маргарет Тэтчер. — Вы не боитесь сглазить, представляя меня как следующего главу правительства?

— Ничуть, — спокойно ответил он. — Этому правительству пришел конец. Каллахен — старый мусор. Мой прогноз: после выборов вы получите большинство мест в парламенте — сорок или пятьдесят. Стюарт, ты согласен со мной? В следующий раз никто не проголосует за социалиста.

— Не знаю, как здесь, но в Бирмингеме проголосуют обязательно, — ответил Стюарт. — Лейбористы делают великое дело. Если честно, среди моих знакомых нет ни одного, кто собирался бы голосовать за консерваторов. — Маркус посмотрел на него с загадочным видом, который мог выражать как неудовольствие. так и восхищение. — Вам непременно нужно познакомиться с Джинджером, — продолжил Стюарт. — Он работает на вашем заводе в Сметике. И вы, миссис Тэтчер, тоже должны познакомиться с ним. Представители его вида — рабочие люди — очень скоро переведутся в Великобритании.

Маргарет Тэтчер схватила Джинджера за руку.

— Прекрасный выбор, — сказала она полушепотом. — Вы сделали правильный выбор. Процветание Британии началось после промышленного переворота — мы приветствуем промышленность. Мы должны делать все для ее развития, если хотим вернуть былое величие нашей страны. Вот главная задача партии консерваторов.

— Миссис Тэтчер абсолютно права, — сказал Маркус, обращаясь к Джинджеру. — Без основательной промышленной базы экономика не может полноценно развиваться. Я рад, что вы работаете на меня, — и он пожал Джинджеру руку.

Маркус кивнул Стюарту, дав таким образом понять, что молодые люди могут быть свободны, и те вернулись в толпу. В баре они встретились с Миком, Лорен и половиной соседей Стюарта по общежитию.

— Глядите-ка, — сказал Мик, — тут совершенно бесплатный бар.

Лорен смотрела на Стюарта с неодобрением:

— Ты никогда не рассказывал, что человек, закрывший Сметикский завод, — твой крестный. Если бы я знала, то никогда не пришла бы сюда.

Джинджер перебил ее:

— А он ничего, в смысле — мистер Брэнд. Он классный парень. Вы уже видели буфет? Там есть все что угодно: холодное мясо, стейк…

— Мэри? — Стюарт сразу же узнал ее. За последние пять лет она практически не изменилась. Ее усталое английское обаяние невозможно было забыть. Щеки Мэри остались слегка пухлыми и мягкими, у нее была чудесная белая кожа. Для сегодняшнего праздника она надела бирюзовое открытое платье, которое было ей слегка велико. Она почти не пользовалась косметикой, только блеском для губ и карандашом для глаз. Темная челка была собрана по бокам.

— Стюарт? Это ты под такой копной волос?

Она показалась ему немного взволнованной, как напуганная лань, готовая пуститься наутек. Мэри познакомила его с дюжиной подружек из своей школы и кулинарной академии, где она училась готовить обеды для начальников.

— Ты всегда ходишь в такой большой компании? — Никогда не видевший девушек с юга, Стюарт разволновался в обществе этих высоких застенчивых суррейских красавиц из Лезерхеда, Хаслмира и Хогс-Бэк.

— Это мои телохранители, — пошутила Мэри. — Они защищают меня от Чарли Крифа. Как только мы увидим его, они меня прикроют.

— Я думал, ты дружишь с Чарли. Тогда, на Багамах…

— Прошу, не напоминай мне. Я была увлечена. Теперь я знаю, кто он такой, и ничего к нему не испытываю.

— Я видел, как он выходил из автобуса, очень довольный собой.

— Боже мой, боже мой, он приехал! — Мэри неожиданно оживилась и повернулась к подругам. — Лотти. Лаура, Ниплз, девочки, он здесь. Мы должны найти его, но, ради бога, не дайте ему заметить меня.

Сэффрон, ее мать и десять серфингистов прибыли из Полцита на арендованном Ниолом Макмекином — новым приятелем Амариллис — «дормобиле»[15]. Путешествие от Корнуолла до Хэмпшира заняло семь часов. Где-то около Майкельдевера они остановились и переоделись в праздничную одежду. Амариллис нарядилась в русалочье платье от Энтони Прайса. Сэффрон никогда еще не видела Амариллис такой красивой, та больше походила на ее старшую сестру, чем на мать. Тем не менее, Амариллис очень переживала за свой внешний вид и последние двадцать миль постоянно поправляла макияж, глядя в зеркало заднего вида.

Джеми прекрасно проводил время на танцевальной площадке. Он приплясывал с девушкой, с которой познакомился пять минут назад, и она уже подавала ему сигналы. Джеми обдумывал, как лучше поступить: перепихнуться с ней прямо сейчас или сначала выпить еще один коктейль. Оглянувшись вокруг, он узнал почти всех. Поскольку другие крестные дети не смогли наскрести достаточно гостей, у них с Чарли появилась возможность пригласить по триста друзей каждый. Джеми предвкушал волшебную ночь.

Абигейль, никого не узнавая, мрачно прохаживалась в толпе и печалилась, что не сможет уехать, пока родители не закончат дела. Возможно, это продлится до пяти или шести часов утра. Харриет уже узнала знаменитого графа, известного бесчисленным количеством браков, с его новой американской женой и была вне себя от восторга. Зубин полетел через Атлантический океан с намерением найти инвесторов для своего нового проекта и надеялся, что танцы у Маркуса подойдут в качестве охотничьих угодий. Он ходил от стола к столу в белом смокинге и искал деньги.

Абигейль казалось, что никогда еще она не выглядела так плохо. Со времени каникул в «Лифорд-Кей» она поправилась еще больше и предпочла бы надеть самую простую и темную одежду, которая помогла бы ей скрыть недостатки фигуры, но мать заставила ее нарядиться в золотое бальное одеяние в стиле Марии Антуанетты с кольцами, лентами и оборочками. Абигейль смогла выиграть только одну битву — за свою прическу, которая получилась очень сложной и необычной.