Дитё 5

– Я всё спросить хотел, а что у тебя за украшение на ухе? – вдруг спросил капитан. – Оно телесного цвета, сразу не рассмотришь, но оно у тебя есть.

– Клипса? – уточнил я, машинально тронув её. – Тебе, капитан, лучше не знать. Нужная мне вещь – этого для ответа достаточно… Хм, всё, боеприпасы пополнены, я ещё немного покатаюсь, расширяя ваш пятачок, и мне нужно будет вернуться. Ночью буду пробивать кольцо, навстречу Волховскому фронту двину.

– Эта информация наверняка секретная, не стоило тебе это говорить, – построжев лицом, сказал Павлов. – Немцы могут узнать и много войск нагнать.

Я весело расхохотался, вытирая выступившие слёзы:

– Да хоть сколько пусть нагонят, мне только интереснее будет. Ладно, я побежал, времени мало, а помочь вам хочется.

Отправив дронов и ящики обратно в Схрон, я вернулся на место оператора и, подняв танк на полтора метра, погнал по дороге обратно. Бойцы, что были впереди, уступали дорогу, а самые наглые просто приседали на корточки и пропускали машину над собой. Не скажу, что они рисковали, некоторые командиры, пока мы с капитаном общались, подходили и спрашивали, что будет, если танк над ними пролетит. Я отвечал, что ничего не будет. Вот, видимо, некоторые бойцы, до которых эту информацию довели, и проверяли на себе. Убеждались, что я говорю правду – когда пролетал, они отряхивались от снега и шли дальше, под шутки и прибаутки других красноармейцев, возвращавшихся на дорогу.

Вырвавшись вперёд – наши подразделения, что продолжали расходиться в разные стороны, занимая территории, остались позади, – я снова наткнулся на немцев. Танковая рота вырулила из леса. Накрыв тех, кто ещё был в лесу, тяжёлым миномётом, остальных расстрелял пушками, у меня их только впереди в башнях шесть было, не считая крупнокалиберных пулемётов и двух тяжёлых гранатомётов. Оказалось, это бросили в бой подвижный резерв – танковую роту и моторизованный батальон. Я час потратил, пока их вместе с этим лесом в щепки раскатывал, а за лесом на тылы местного пехотного корпуса наткнулся и принялся за него. Раскатывал, пока не заметил, что из леса выбегают наши бойцы и командиры с винтовками наперевес. Хорошо повоевали. Боезапас у меня снова к концу начал приходить, так что, передав всё, что удалось отбить у немцев, нашим, я полетел обратно. На берегу реки, где уже сапёры сбивали нормальную переправу, снова провёл обслуживание танка и пополнение боеприпасом, а убрав всё в Схрон, бегом вернулся к крейсеру, к адмиралу Трибуцу. Он уже проснулся, так что я появился вовремя.

– Ну что, адмирал, слетаем на орбиту, как обещал? – проходя в кают-компанию, спросил я. – Оп-па!..

Последнее восклицание относилось к тому, кого я увидел. Теперь понятно, какой самолёт требовалось так экстренно пропустить к Ленинграду. Это был не Сталин или Берия – одиозные личности, нет, это был совершенно другой человек, но не менее значимый для меня.

– Павел Анатольевич, а вы тут какими судьбами?

– Вы меня так хорошо знаете? – вставая, с некоторым удивлением спросил тот.

– Ещё бы. В нашей «дурке» ваши операции преподавателями описывались как очень толковые и правильно спланированные. Можно сказать, что вы легенда, да что можно сказать, легенда и есть. Жаль, что вас после смерти Сталина объявили предателем и отправили в лагеря на пятнадцать лет. Очень уж они боялись главного диверсанта Сталина, до усрачки. Отсидели вы от звонка до звонка. Так какими судьбами?

– Вашей милостью, Артур Кириллович, вашей милостью. Пообщаться с вами прислали. Кстати, а что за «дурка»?

– Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище. Я из него лейтенантом вышел. Ладно, вы меня подождите, я через полчаса вернусь, дела имеются. Владимир Филиппович, обед организуйте, а то кишка кишке бьёт по башке. Я сейчас сбегаю, опустошённые склады уберу и свежие достану, а то уже полчаса простой, всё вывезли. А вернусь, опишу, как на Невском пятачке повоевал. Даже покажу, запись вёл. Думаю, вам будет интересно.

– Хорошо, ждём. А обед уже готов.

В новых складах практически тот же ассортимент был, я лишь то немногое, что было неизвестно интендантам, показал и пояснил, и вернулся через полчаса. За обедом мы смотрели на огромном экране галовизора съёмку боя, что я вёл на танке. Иногда приходилось отматывать назад, чтобы показывать картинки с разных камер, а так видео произвело впечатление. Надо сказать, Судоплатов был на удивление эрудированным и интересным собеседником, он с адмиралом и его свитой, что также просматривали ролики, довольно профессионально всё комментировал, замечая мелкие ошибки. Да их и так было видно. Потом мы остались одни, и Судоплатов прямо сказал, что меня хотят видеть в Кремле. Тут я пас, Ленинград пока оставлять не хочу. А причина проста: я как попал в этот город, так его и покину. Да-да, канал через двенадцать дней откроется тут же, на территории города. Вот такое дело. Так что удаляться от него я пока не планировал. Конечно, отмазка немного надуманная, но хоть такая. Не хотел я в Москву и в Кремль, уже общался со Сталиным в другом мире, мне и первого раза хватило, как-то больше не надо. Помог, и ладно.

Судоплатова это не расстроило, нет так нет, видимо, предполагал такой ответ. После этого он попросил рассказать о будущем, как у нас всё это было. Вот я и выдал информацию на час – основные поворотные моменты истории, а тот ловко в блокнот всё это записывал. Умением вести быструю запись он владел. Я так всех, кого мог сдать, сдал. Потом я пригласил его слетать с нами на орбиту и к Луне, и тот легко согласился. Мы прошли на борт челнока; кроме солидного количества моряков, в основном старшего командного состава, были ещё несколько адмиралов Балтийского флота и политработников. Ну, и из штаба самообороны города парочка присутствовала. Почти час я катал пассажиров вокруг планеты, к Луне летали. Там совершили посадку, и Судоплатов с адмиралом, облачившись в скафандры, установили на спутнике флаг, что было задокументировано и сфотографировано. И только потом вернулись. Хорошо покатал, те были серьёзно впечатлены; двое политработников, что имели с собой переносные фотоаппараты, буквально лучились радостью.

Когда я убрал челнок в Схрон, к адмиралу подскочил посыльный-командир с пакетом, тот его изучил и подошёл ко мне, мы с Судоплатовым разговаривали.

– Пришёл список кораблей немецкого флота. Лично адмирал Кузнецов его составлял, а товарищ Сталин одобрил. Когда приступите, ночью?

– Нет, ночью я кольцо буду прорывать, вы там части к моему появлению подготовьте, пусть отсыпаются, ночью это сделать им не удастся. Сейчас займусь ослаблением кригсмарине. Большой список?

– Тридцать наименований. Однако просили передать личную просьбу адмирала Кузнецова на словах. Если будет больше кораблей и особенно подводных лодок, то мы не расстроимся.

– Ещё бы, – изучая списки, пробормотал я. – Хм, три линейных корабля. «Тирпиц», «Шарнхорст» и «Гнейзенау». Это понятно, самые серьёзные боевые корабли немцев. Что там дальше? Все три «карманных линкора», тип «Дойчланд»? Ладно, добудем. Два недостроенных авианосца «Граф Цеппелин» и «Зейдлиц»? А они зачем? Видимо, сами хотите достроить? Ладно, найдём и заберём. Потом два тяжёлых крейсера тип «Адмирал Хиппер». Тоже добудем. Лёгкие крейсера «Эмден», «Кёльн», «Лейпциг» и «Нюрнберг». Потом восемнадцать новейших эсминцев. Остальной хлам Советский Союз, видимо, не интересует – возьмёт так, в качестве бонуса. Понятно. Ничего сложного не вижу.

– Отлично, – улыбнулся адмирал и протянул мне свёрнутый лист бумаги. – Вот координаты, какие корабли куда нужно доставить.

– Вот оно как, – изучив координаты, пробормотал я. – Ладно, всё будет на месте уже к утру, предупредите командование флотов, где будет проходить передача.