Дитё 5

Осмотревшись с двух сторон танка, я свистнул бойцу, что укрывался в небольшом окопе метрах в тридцати от «КВ». Каска повернулась, и на меня взглянули голубые девичьи глаза. Оп-па, как это я не рассмотрел, что это девушка-санинструктор? Да потому, что пользовался обычными глазами, а не магией. Ладно, простим себе такую ошибку. В окопе раненые ожидали эвакуации. Я рассмотрел их через амулет. По-пластунски добрался до окопа, волоча за собой тяжёлый ящик, осмотрел восемь раненых и девушку, что укрывались от обстрела, хотя тут разрывов не было, по реке били и тому берегу. Где-то рядом эти «Подносы» стоят.

– Командир тут где у вас?

– Я командир, – поднял руку один из раненых. – Лейтенант Петров.

– Мне старший командир нужен, что сейчас командует обороной.

– Там дальше, капитан Павлов.

– Ясно, я сейчас вас вылечу. Пара минут.

Достав амулет, я провёл все манипуляции и, несмотря на то что полностью обнулил накопитель среднего исцеления, вылечил всех.

– Вот ящик с патронами, ранений у вас нет, вооружайтесь, и в окопы. Сейчас наступать будем. И ещё, если есть возможность, передайте тем, кто собирается переправляться, чтобы подождали, я уничтожу миномётные батареи, тогда можно будет.

– Подождите! – воскликнул Петров. – Так вы тот самый маг, о котором столько слухов ходит?

– Быстро слухи расползлись, – хмыкнул я себе под нос. – Я и есть. Всё, теперь сами.

Я пробежался немного дальше, а вся восьмёрка, вооружившись – оружие вокруг имелось, где разбросано было, где аккуратно сложено, с ящиком патронов последовали за мной. Девчонка тоже. Найти капитана Павлова труда не составило, он в КП сидел у разбитого телефона, пытался сам себе завязать бинт на левой кисти, помогая зубами. Под ногами хрипел пробитыми лёгкими боец, видимо телеграфист или вестовой. Отходил уже. Достав второй амулет среднего исцеления с полным накопителем, вылечил тяжелораненого – больше половины заряда ушло, ну и капитана подлечил. Тот сразу понял, кто я, кивнул, узнав, что скоро ещё восемь бойцов подползут, и уточнил, что я собираюсь делать и как он со своими бойцами сможет мне помочь.

– Вот уж чего делать не нужно, так это мне помогать. Значит, слушайте сюда. Сейчас тут появится железная бронированная громадина. Это мой танк, я его буду испытывать. Как закончу, думаю, немцев живых перед вами не останется на многие километры, вызывайте с той стороны подкрепление и спокойно занимайте позиции, собирая трофеи. Двинете вперёд после сигнальной ракеты. Будет синяя, не ошибётесь. Всё, счастливо.

– И тебе, парень, – кивнул капитан.

Он пошёл встречать вылеченных, а вестового, что до этого лежал под ногами и после лечения навернул банку тушёнки, отправил по позициям, собирать бойцов. Я же отошёл в сторону – немецкий пулемётчик меня засёк и дал очередь, амулет отразил пули – и, достав один из шести танков, нырнул в люк. Добравшись до места командира экипажа, он же пульт оператора-универсала, проверил все системы и двинул вперёд. Почти сразу оборудование обнаружения противника запестрило многочисленными точками. По мне стреляли все кому не лень.

– Ой, как вас много-то, – пробормотал я. – Так, эти «МГ» крупняком накроем, ту пушечку зениткой снимем, потом, как метлой, по окопам гранатами пройдёмся… Да тут целый взвод отбегает, дадим серией гранатомётом тандемным… ох, как клочки в разные стороны полетели!

Это говорил я спокойно, а смена прицела с одной цели на другую и задействование разнообразного вооружения происходили в доли секунды. Со стороны казалось, что танк как огнём объят, все его огневые точки палили. И честно скажу, всё что было в километре от него, старалось покинуть эту зону или умирало. Что печалило, двигаться приходилось медленно, мог и быстрее, но тогда недобитков пропущу, а я этого не хотел. Аппаратура поиска биологических объектов на танке была великолепной, даже раненых, упавших на дно полузасыпанных окопов, показывала, чтобы можно было добить. Я никого не оставлял. Потом по мне стали бить гаубицы и тяжелые миномёты, до этого их голосов я не слышал. Тут корма танка раздвинулась, и за башней показался ствол тяжёлого миномёта. Двести миллиметров не шутка, а серьёзная вещь. РЛС контрбатарейной стрельбы сразу отследила по взлетающим минам и снарядам, где находятся все пушки у немцев, миномёты и гаубицы. Начал я с гаубиц, один мощный разрыв снаряда серьёзно встряхнул танк, но особых повреждений ему не нанёс, тот и на более серьёзные калибры был рассчитан, не только на сто двадцать два миллиметра фугаса, однако батарею эту, которую выкатывали на прямую наводку, разнёс серией из трёх мин. Трофеев там не будет. Хотя гаубицы наши, немцы тут тоже трофеи использовали.

РЛС, помимо того что вычислял все батареи и дивизионы противника, также отслеживал свои снаряды и пули пулемётов, поэтому точность стрельбы была запредельная, я постоянно подправлял и стрелял. Когда танк преодолел вторую линию окопов, в тылу у немцев уже не было ни артиллерии, ни миномётов из тех, что открывали огонь, так что я повернул влево и стал методично зачищать все окопы перед собой, пока не сделал широкий полукруг и не упёрся в Неву. Вернулся, но те позиции, что были с другой стороны Невского пятачка, оказались пусты, немцы их покинули. Активировав запуск синей ракеты, я двинул дальше. Позиции противника были перемешаны с землёй, и вся округа освобождена от него. Вот только после того интенсивного боя, что я вёл, осталось едва десять процентов боезапаса. А тут ещё немецкая авиация подоспела. Опоздала, я уже час тут веселюсь. Шесть штурмовиков. Два я снял, ещё когда они только готовились обрушиться вниз, остальные – когда пытались удрать. Все сбил. Зенитки тут стояли как и у моих дронов, парашютов не было, все лётчики уничтожены вместе со своими самолётами.

Покатавшись на расстоянии двадцати километров от Невского пятачка, разгромил отступающую колонну противника, потом ещё две поменьше и какую-то тыловую часть, и вернулся. А мне навстречу уже шли и осматривали битую и целую технику советские бойцы и командиры. Хм, а прилично их набралось, чуть ли не полк. Те, что чистенькие, а это большинство, явно пополнение, а те, что грязные и небритые, это те герои, что тут держались и дождались-таки помощи. Многие, видя накатывающую на них громадину танка, отступали, вверх летели ушанки, каски, люди радовались и махали руками. Заметив Павлова, я повернул к нему.

Когда бронированная громада танка замерла, опустившись на землю, и я выбрался из люка, Павлов спросил:

– Повреждения? Сломался?

– Нет, всё проще. Боезапас тю-тю, – активно почесав нос, ответил я. – Сейчас загрузка боезапаса будет проходить. Кстати, я там в стороне, за той рощей, на какую-то тыловую часть налетел, километрах в двух, много целой техники осталось. Даже вроде пара танков была, причём наши, «тридцатьчетвёрки». Немцы разбежались, там никого. Поторопись занять её, чтобы другие хваткие командиры не успели.

– Слышал? – повернулся тот к лейтенанту Петрову. – Бери три десятка бойцов и бегом туда. И танкистов прихвати, у нас их вроде трое было.

– Есть, – козырнул тот и, собрав бойцов, заторопился в указанном направлении.

– Помощь нужна? – спросил у меня капитан.

– Нет, у меня всё механизировано.

Достал из Схрона ящики с боеприпасами и специальных дронов. Два начали проводить обслуживание машины после боя, а три – заправлять боеприпасы и топливные элементы. Мы с капитаном отошли чуть в сторону. Я описывал, где встречал немцев и где их бил, капитан сразу наносил на свою карту метки, я лишь пару раз поправлял его. Часть бойцов батальона Павлова были с нами, обступили танк, гладили скользкую броню – в общем, пребывали в восхищении. А дроны активно работали. Первыми закончили те, что проводили обслуживание, они лишь заменили пару датчиков на внешней броне, где рванул фугас, выпущенный гаубицей, и всё, а зарядка боеприпасов продолжалась.