Дитё 2

На первое время пойдет, но потом, когда информация дойдет до церковных иерархов, придется туго. Они же не знают, что мне они и их власть на хрен не нужны, и будут пытаться уничтожить. Каз-злины.

Главное сделано, с командой плотно пообщались, те, кто поумнее, держали рот на замке. Тех, что потупее, убедили, что им все это показалось. Подошла та же история с пыльцой.

С купцами был разговор короткий, поспрашивав меня и моих людей во время ужина, они убедились, что все это была шутка, и потеряли к этому интерес. Хотя пару вопросов мене задали. Но больше их интересовало, где я достал эту пыльцу. Соврал, что в Индии, рядом с Китаем. Название стран им, конечно, было знакомо, но о подобных фокусах они не слышали.

— Отчалили, — отвлек меня от наблюдения за отставшими купцами Федор.

— Две картечницы направить на лодки, одну в толпу на берегу, шестифунтовую в сторону подъемного механизма. Действуем как под Азовом.

— Как под кем? — не понял Синицын.

— Как под Таном, — поправился я.

— Понял.

— Дистанция открытия огня сорок саженей.

— Принято.

Теперь отвлекать пушкарей не стоит. Аркебузники прятались за бортом, лучники лежали на палубе, чтобы их не было видно, свободные сидели за веслами.

Синицын, как самый опытный, присел рядом с шестифунтовой пушкой, ожидая команды открыть огонь.

— Давай! — рявкнул главный канонир.

Шесть членов команды, вскочив, подняли с палубы вертлюжные пушки и установили их в гнезда. Дальше действовали уже канониры, Синицын и Аркадий Волошин. У них в руках уже были подожженные фитили, так что когда лодки были на прицеле, им оставалось лишь поднести тлеющие фитили к запальным отверстиям.

Прогремел залп из двух пушек. «Беду» и лодки накрыло дымом, который быстро сносило легким ветерком. Пока оба канонира возились у двух других пушек — Волошин у третьей вертлюжной, а Синицын у шестифунтовой, — стрелки вскочили на ноги и беглым огнем добили остатки плавающих в воде татар. Все, про этих можно было забыть. Я успел рассмотреть в просвете, что на плаву никого не осталось. В это время одна за другой грохнули пушки.

Картечь ударила по наблюдателям, которые находились на берегу. Дальность предельная, но большой разброс был кстати, они разбегались, так что картечь настигла многих. Хоть и не всех. Далеко не всех.

Испуганные выстрелами лошади, которые остались на привязи, бесились, остальные уже унеслись прочь.

Шестифунтовое ядро из пушки Синицына ударилось в основание башни, брызнули осколки камней, но башня даже не шелохнулась.

В отличие от башен под Таном, тут подъемное устройство находилось внутри. Была видна щель и исчезающая в ней цепь.

— Табань! — скомандовал Немцов. И сделал это вовремя, нос ушкуя на малой скорости заскрежетал о цепь, и судно остановилось.

— В полуметре от цели, — пробормотал я.

Ядро действительно попало в основание башни всего в полуметре от щели. В принципе попадать в нее нам было и не нужно, я надеялся на разумность старшего поста. Догадается он опустить цепь, или так и будет ждать, пока мы не снесем башню. Выстрелов тридцать — и тут останется гора камней.

С другой стороны реки цепь уходила под землю. Стрелять там было некуда.

Разум у начальника таможни взыграл после третьего выстрела, когда с верхушки башни упала огромная глыба. Дрогнув, начала опускаться цепь. Я дождался, когда пройдут оба купца, и последовал за ними.

Путь на Русь был свободен. Теперь еще тысяча миль рек, два волока — и мы прибудем к цели нашего маршрута.

Когда купцы проходили мимо, с них что-то прокричали. Я стоял рядом с пушками, и меня, несмотря на открытый рот, немного оглушило, но Федор на корме расслышал.

— Что? — переспросил я у него, подходя к кормовой надстройке и поднимаясь по маленькой лестнице сбоку наверх.

Причина веселья воинов и купцов была очевидна. В привязанной за кормой лодке дрожал от холода, а может, и от страха, мокрый казанец.

— А, заяц. Так я не дед Мазай, чтобы их возить. Ветров! Избавьтесь от балласта.

— Это Нижний, целый, — с надеждой глядел на город Федор.

Его можно было понять. Мы прошли уже сотни верст, видели множество деревень, сел и городков, но все они были или ограблены, или сожжены. Фактически за все время нашего пути это был единственный город, к которому мы могли без опаски причалить.

Первые дни от Казани мы шли с большой опаской, ночуя только на судах, метрах в пятидесяти от берега, заякорившись. Готовили на берегу под охраной пушек, ели на судах. За это время встретили шесть купцов на ладьях и ушкуях, пяток рыбачьих лодок. У последних мы покупали свежую и копченую рыбу. Рыбаки были из сожженных деревушек, часть успела спрятаться в плавнях, выживали потихоньку.

Я упивался дикой природой, не испорченной цивилизацией. Если бы не постоянное напряжение от ожидания нападения татар, вообще бы кайфовал. Но все равно мне нравилась чистая вода, леса без вырезанных на стволах: «тут был Вася» или «Машка дура». Нет, одно дерево с накарябанными современными русскими словами осталось на одной из наших стоянок, но это так. Фон. С четырьмя посвященными у нас были вечерние посиделки, где я описывал будущее. Не сказать, что оно им очень нравилось, но и приятные моменты они тоже находили. Не забывал я и про тренировки со свечением, ходить по воде так и не научился, но накупался вволю. Середина июня купальный сезон. Зато с руками у меня был прогресс, я научился вытягивать ярко-желтые щупальца из рук, никакой опасности они не представляли, но со стороны смотрелись как божественные мечи. Еще бы получалось держать их ровно, а то они постоянно норовили свернуться спиралью. Думаю, со временем я смогу не только это, но и стану использовать их как боевое оружие. Но надо тренироваться. Была еще одна приятная новость, хрень над головой я мог убирать, когда нужно.

Наконец мы дошли до Нижнего Новгорода.

— Прошмыгнуть не получится, — хмуро сказал я. — Купцы не поймут. По-любому придется остановиться тут на два-три дня.

— Что делать будем? — спросил стоявший тут же Ветров.

— На тебе закупка одежды. Это должна быть униформа. То есть одинакового цвета штаны, рубашки и кафтаны. Шапки тоже. Команде все синее, воинам зеленое. Хватит как оборванцы ходить. Федор, с продовольствием у нас порядок, но свежего неплохо бы прикупить. Займись. Корнилов! На тебе охрана «Беды».

— А купцов?

— Да и их тоже. Деньги на зарплату получите, когда пристанем. На одежду дам сейчас, Глеб, пошли со мной.

Выделив ему деньги на закупку униформы, обуви и поясов, я велел разбить команду на части. Одни сразу пойдут отдыхать в город, другие останутся сторожить суда.

На подходе к Нижнему вперед вышла ладья Соловейчика. Ну и правильно, они тут были не раз и все знают. Лавируя между лодками, — кто плыл по своим делам, кто предлагал нам разные услуги или мелкие товары, — мы обошли большой порт с множеством судов и подошли к отдельному пирсу.

Места там было много. На десяток судов точно, так что мы спокойно пристали компактной группой.

Пока команда швартовала судно, а пяток воинов соскочили на пирс, разбегаясь с аркебузами наизготовку, я спокойно спустился на влажные доски пристани и, покрутив головой, обернулся к ушкую.

— Олег, пушки из виду убрал?

— Да, — кивнул Синицын.

— Определились, кто из вас пойдет гулять?

— Я первым. После Волошин.

— Хорошо.

В это время мое внимание привлек идущий к нам быстрым шагом мужчина лет сорока. Шагал он от складов, где проводились какие-то ленивые ремонтные работы. Судя по одежде не служивый, но близко.