Дитё 2

Его остановили двое стрелков, перегородив ему путь стволами аркебуз.

— Да что такое?! — возмутился он. — Я холоп боярина Охлопкова. Это его пристань!

— Бойцы, пропустить! — крикнул я.

Велев людям ждать, я направился к ладье Соловейчика, у борта которого и остановился холоп боярина.

Мы пристали так: сперва ладья, носом к берегу, потом ушкуй Прохорова, он как раз командовал своими людьми, достающими из трюма какие-то мешки. Видимо, предприимчивый купец решил продать часть товара. За ним, почти вплотную, стоял и мой ушкуй.

Когда я подошел, уже все разрешилось. Стоять тут можно, но нужно оплатить, что и сделал Соловейчик. К тому же, как оказалось, он хорошо знал боярина. Порасспросив, как у того дела и как живет, он отправил холопа обратно к складам и подошел к нам. Прохоров тоже спустился на причал со своего судна.

— Стоянку оплатил на пять дней вперед. Думаю, хватит осмотреться да отдохнуть — и можно следовать дальше. Ты как, боярин?

— Согласен, — кивнул я.

— Тогда в таверну? Отпразднуем, что смогли пробраться через вражеские земли?

— Это можно, — согласился Прохоров.

Отдав приказы на дальнейшие работы своим командам, мы направились в лучший кабак.

Мне не понравилось только одно — таинственное исчезновение хмырей с ушкуя Прохорова, поэтому я предупредил Корнилова. Нужно смотреть в оба.

Город мне понравился. Он был не каменный. Только одна из крепостных стен оказалась возведена из камней, наверное, только начали строить, а остальные четыре, включая ту, через ворота которой мы попали в богатую часть города, были сложены из тесаных бревен в два обхвата. По цвету дерева я понял, где и когда менялось то или иное бревно. Высота, на мой взгляд, была запредельной, десять метров, никак не меньше.

Ворота охранял десяток подтянутых воинов, они проводили нас внимательными взглядами, я обернулся и осмотрел тыльную сторону стены. Там через каждые сто метров прохаживались часовые. Стояли и наблюдатели на специальных дозорных вышках. Город часто подвергался набегам, и тут служба велась как надо.

Сам Нижний просто не мог вместить за стеной всех желающих, поэтому больше половины жителей жили снаружи, у порта или вокруг города. Свободное пространство у стены, метров в сто пятьдесят, занимал базар. В случае нападения жители этой части города укрывались за стенами, отдавая свои дома на разграбление. Но зато тут можно не ограничивать себя в постройке. Земли вокруг много.

Мы прошли эту часть города, базар и ворота не останавливаясь. Мне было все интересно, поэтому я крутил головой, рассматривая прохожих, тесно стоявшие дома, тротуары из дубовых плашек. Они были чисто подметены, в отличие от проезжей части. И по ним прогуливались празднично одетые граждане. Было воскресенье, тем более полдень, так что многие возвращались из церкви. Других-то развлечений у бедолаг нет.

Улицы мне понравились: продуманы явно для обороны, прямых участков более чем на пятьдесят метров нет. Лучникам и коннице тут будет неудобно, не смогут татары воспользоваться своей главной силой. Так вот, пройдя несколько улиц, мы вышли на площадь к кремлю и хозяйственным постройкам.

Однако купцы направились не к ним, хоть и замедлили ход, чтобы я мог осмотреться, а зашагали к большому трехэтажному зданию с вывеской над дверью.

Кстати, интересная штука, нумерации домов тут нет, но нечто вроде названий улиц есть. Подходишь к какой-нибудь, видишь на крайнем доме вывеску молота и наковальни, значит тут кузнецы расположились. Или сапог, тут уже понятно, что сапожники обосновались.

Так и на кабаке, к которому мы подходили, была вывеска кружки и почему-то баранки, лучше бы баранью ногу нарисовали. Есть хочется.

Проводив взглядом двух девушек, проплывших мимо нас в сопровождении матроны и мальчишки лет пяти, я вошел вслед за спутниками в довольно светлое помещение. Стены были побелены, да и окна открыты. В большом зале находилось около десяти выскобленных столов и лавок. Судя по количеству посетителей, а их оказалось не много, кабак действительно был дорогой. Да и по обстановке это было видно. На одной стене даже картина со сценами охоты висела.

Купцы проигнорировали общий зал, приветливо кивнули половому, — точно они тут не в первый раз — и направились к лестнице.

Заняли мы отдельный кабинет с окнами, выходящими на кремль. Тут обстановка была богаче, стены задрапированы тканями, стол со скатертью, стулья, а не лавки, и владелец кабака в роли распорядителя.

Это как же погуляли в прошлый раз мои спутники, что хозяин вокруг них так крутится? Видимо, на щедрые чаевые надеется.

Официанты, а с нами работало сразу шесть человек, быстро накрыли стол холодными закусками и поставили жбан холодной медовухи. Мне отдельно принесли яблочного и вишневого сока. Пока мы тянули время с закусками, подоспело жаркое. Чего там только не было. Рыбы почти двадцать сортов. Вареная, пареная, копченая, под соусом. Один запах чего стоил. Грибочки всякие. Лисички, рыжики, подберезовики, белые. Хлеба три сорта. А уж когда принесли жаренного на вертеле поросенка, то я вообще ощутил состояние полного умиротворения. Теперь понятно, почему купцы так любят этот кабачок. Ассортимент и обслуживание выше всяких похвал. У каждого с левой стороны стоял прислуживающий половой. Купец тыкал пальцем в понравившееся блюдо и немедленно его получал, мелко нарезанным и готовым к употреблению. Лафа.

Много я старался не есть, чтобы не отяжелеть, но и не попробовать каждое блюдо просто не мог. Поэтому когда наконец все попробовал, пришлось ослабить пояс, я все-таки переел.

Все разговоры у нас сводились к одному: как быстро прошли татар и османов и сколько еще идти. Тосты поднимались один за другим. Я-то на соки не налегал, но оба купца уже наклюкались, и сейчас их разговор напоминал: «Ты меня уважаешь?»

Я откинулся на спинку стула — хороший, кстати, резной. Не удивлюсь, если узнаю, что он привезенный. Осмотрел еще раз обстановку отдельного кабинета, встал и тяжело подошел к открытому окну. Надо же, даже стекла тут стоят. Не особо хорошие, с пузырями и желтоватые, но стекла.

Если узнаю, что тут и князья и бояре заседают, то не удивлюсь. По ним обстановка-то.

Не налегал на еду я по одной причине. Мне не давало покоя исчезновение святоши и мелкого хмыренка. Чую, сдаст он нас главным жрецам-святошам. Плясать под чужую дудку я точно не буду, оставалось только готовиться к бою. Команда предупреждена, купцы на всякий случай тоже, так что будем ждать развития событий.

— Хозяин, — окликнул я владельца. Он крутился у Соловейчика, командуя половыми. Купец совсем расслабился и уснул, используя как подушку блюдо с вареным осетром.

— Чего изволите, боярин, — поклонился он. Молодец, понимает, что, несмотря на молодость, я уже твердо стою на ногах и как с несмышленышем со мной разговаривать не надо. Видимо, понял это по нашим разговорам с купцами и уважению, которое они мне демонстрировали.

— Комнаты у тебя есть?

— Конечно, боярин. Все есть.

— Проследи, чтобы с уважаемыми купцами было все в порядке, — подал я ему золотую монету.

Глаза кабатчика сверкнули от столь щедрого подношения, низко поклонившись, он поблагодарил, заверив, что все с купцами будет в порядке.

— Совет хочешь?

— От столь молодого, но мудрого боярина я готов выслушать и принять все что угодно.

— Не дурак, — констатировал я, разглядывая его. — Это совет скорее для размышления. Принять или не принять — зависит от тебя.

— Я слушаю, боярин, — как болванчик, снова поклонился кабатчик.