Дитё 2

Когда я вышел на палубу, то увидел, что команда продолжает работать, однако при этом все собрались группками и что-то обсуждают. Понять что, было нетрудно, они все обернулись ко мне и низко поклонились.

— Ветров, Немцов, Корнилов, Синицын, ко мне в каюту, — скомандовал я и, прежде чем вернуться к себе, посмотрел, где мы.

Казань уже успела скрыться за излучиной реки, однако я заметил всадников, которые обогнали нас по берегу и скрылись за лесом, назвать рощей этот массив не поворачивался язык. Шли мы стандартным, уже выработанным и опробованным ордером. Первой в трехстах метрах впереди шла легкая ладья Соловейчика.

Он должен предупредить нас о появлении опасности.

Потом мы, и, отстав от нас метров на сто, ушкуй Прохорова.

На купцах особого волнения не было, они тоже не хотели задерживаться во вражеском городе, поэтому собрались и отчалили быстро. Меня волновало другое, а именно — фигура старшего хмыря на носу ушкуя Прохорова. Он пристально наблюдал за моим судном, а заметив, что я вышел на палубу, упал на колени и стал быстро креститься, поглядывая то на меня, то на небо. Фанатик. Часть команды купца последовала его примеру. Тьфу на них.

Все вызванные уже стояли у моей каюты, и я торопливо вошел в свое помещение.

— Садитесь, — велел я им, сам занимая койку.

Стула было всего три, поэтому Синицын, которому он не достался, сел на сундук с золотом.

— Прежде чем что-то сказать, мне бы хотелось узнать ваше мнение о происшествии на пристани. Глеб, начнем с тебя, — все кроме Синицына сидели напряженные, поэтому я и задал этот вопрос.

— Трудно сказать, боярин, — задумчиво почесал уже не щетину, а короткую бородку Ветров. — С одной стороны — все правда, даже раненые, вон, на палубе за обе щеки остатки обеда наворачивают. С другой стороны — я знаю тебя уже достаточно хорошо, чтобы сомневаться. Странно все это.

— Федор?

— Согласен с Глебом.

— Олег.

— Мне нравится твоя новая особенность. Я про то, что можно лечить людей, — хмыкнул Синицын. Он ко мне никакого пиетета не проявлял.

— Мне она тоже понравилась, — согласился я. — Авдей?

— Я с тобой… Святой Артур.

— М-да… Три нормальных и один фанатик. Не комильфо, — задумчиво пропел я, как и Ветров почесав подбородок.

— Ты что-то хотел нам сказать, боярин? — спросил Ветров.

Окинув настороженным взглядом Корнилова, я протянул:

— Да как-то уже желание пропало рассказывать… всем.

— Я уже понял, что ты не святой, — кивнул Корнилов, вызвав у меня вздох облегчения. — Однако не понимаю, кто ты.

— То, что я скажу, должно остаться между нами. Больше никого нельзя посвящать. Ясно?

— Да, — ответил за всех Ветров. — Клятву на крови будем приносить?

— Конечно, — кивнул я.

Времени на клятву много не понадобилось. Все укололи себя, капнули в глиняную чашу и оттарабанили за мной слова. Больше всего меня испугало не то, что все так легко поклялись, а то, что после клятвы проследовала вспышка, и в воздухе зависли горящие огнем буквы с текстом клятвы. Несколько секунд погорев, они пропали. Мрак. Я начинаю себя бояться.

Горестно вздохнув, я заживил им ранки. Теперь вызывать свечение и убирать его получалось легко. Нужно только мысленно вызвать и убрать. Проще пареной репы… картошечки бы сейчас жареной, с лучком, с грибочками…

Мой рассказ затянулся на три часа, когда я закончил, с передовой ладьи уже интересовались, когда будем приставать к берегу для ночевки.

— Передайте, что скоро выйду на палубу, там и решим, — велел я матросу и отправил его наверх, после чего, как только закрылась дверь, спросил у задумчивых подчиненных: — Думаю, вы понимаете, что версию о «святом» лучше не продолжать. Поэтому у меня вопрос: как скрыть мои новые способности?

— То, что это дар Бога, думаю, всем понятно? — спросил Ветров. Остальные кивнули. Видимо, они приняли такую версию. Я не рассказывал о своих приключения в прошлом, и о том, что это мое второе приключение в чужом мире, только немного о себе и как тут оказался. Про бред о рае я тоже не забыл. Как и Михалыча, их это очень заинтересовало, пришлось рассказать подробно, вплоть до количества морщинок у Петра.

— Тяжело вам там жить без веры, — вздрогнув, произнес Корнилов. Видимо, представив себя в нашем времени.

— Да нет, до того привычно, что я вас совершенно не понимаю. Как можно верить в того, кого нет? — ответил я и, посмотрев на засветившуюся руку, смущенно умолк. — Ладно, это все не в тему. Да, я иду в Великий Новгород с шумом, так проще. Но мне не нужна ТАКАЯ известность. Так что у меня вопрос: что будем делать?

За полчаса мы разработали защиту и проработали возможность огласки. С командой поговорит Немцов и возьмет с каждого слово, что обо мне они не расскажут никому, даже в церкви. С неблагонадежных возьмем клятву, мы уже знали, что она работает. Воинами займутся Ветров, Корнилов и Синицын. С купцами решили просто, сделать вид, что им все привиделось. Слух, конечно, пойдет, но без подпитки быстро увянет… наверное. Вот только что делать с хмырями? На мое предложение удавить их тихонько, все четверо ответили несогласием. Мол, не по-христиански. Душегубцем не назвали, но слово в воздухе витало.

Выход подсказал Ветров, если старший хмырь в меня так верит, то почему бы ему просто не приказать молчать обо мне? Хотя бы первое время. Да и в Нижнем мы задерживаться не собирались. Пусть это первый крупный город на Руси, и парням хочется и в баньке попариться, и с девками погулять, фанатикам и зомбированным в церковь сходить, но в данной ситуации это было неприемлемо. Поэтому мы решили пройти Нижний не останавливаясь, только высадив пассажиров. Ничего, еще будут села и городки по пути, и приоденемся и отдохнем.

Мы вышли на палубу и разошлись по своим делам.

Ладья Соловейчика снизила скорость и сейчас шла рядом с нами, так что можно перекрикиваться.

— За тем лесом будет отличная стоянка! — крикнул купец.

— Места опасные. Если не подойдет, придется ночевать на судах! — ответил я.

Мы так делали уже на раз, и это однажды спасло наши жизни, так что купец только кивнул, соглашаясь. В этом плавании я был старшим, сами выбрали. Так что в пути они меня слушались беспрекословно.

Ночевали мы на судах, хотя ужин готовили на берегу, под прикрытием моих пушек. Эти места мне не нравились.

Ночь прошла спокойно, однако на следующий день, когда мы после завтрака направились дальше и подошли к границе, где стояла татарская каменная крепость, то были вынуждены замедлить ход. Узкое в этом месте русло реки перегораживала цепь, как под Таном, за мелкой крепостью были видны оседланные и пасущиеся лошади, на берегу не менее двух десятков татар и две лодки, готовые отчалить от берега. В них по семь-восемь таможенников.

— Пушек у них нет, только луки, — сказал я, опуская подзорную трубу. Оба купца уже шли сзади нас, при первой же опасности они по моему приказу снизили скорость. Стандартная и отработанная процедура.

— Отобьемся? — спросил Федор, продолжая наблюдать за суетой на берегу.

— Тоже мне спросил. Я же говорю — пушек нет. Нужно щиты приготовить, чую, обстрел сильный будет. Их там, похоже, больше полусотни. Дай сигнал купцам, чтобы еще немного отстали, а то и их обстреляют.

Пушкари возились у орудий, готовя обстрел даже не крепости, а скорее башни и живой силы на берегу.

Пока команда готовилась к бою, я отошел к борту. За день мы проделали большую работу, дезинформируя свидетелей. Тут нам, к моему удивлению, помог хмырь в рясе. Воспользовавшись советом Ветрова, я велел ему запудрить купцам мозги, и он помог. Так что теперь никто не сомневался в том, что происшествие на пристани — это не более чем фокус и розыгрыш. Благо только двое матросов с ушкуя Прохорова были прямыми свидетелями, но мы даже их убедили, что все это не взаправду. А руки светились от пыльцы редкого растения, вызывающего к тому же видения. Нимба не было, это я провел рукой по волосам, нанеся пыльцу. Прокатило.