Дитё 2

«Вот и ворота, теперь нужно пересечь их… Черт, неужто тревога? Точно! Ворота закрывают!» — я попытался подстегнуть конягу, но он все так же неторопливо тащил повозку.

Я не успел, ворота закрылись раньше.

Покусывая губу, я стоял и внимательно смотрел, как стражники накидывают брус на направляющие. Все, теперь ворота закрыты, и этот путь мне перерезан.

— В чем дело, Тимур, почему закрыли ворота?! — вдруг услышал я справа по борту. Мимо моей повозки пробежал какой-то важный вельможа в дорогом халате и тюбетейке. Просто так такие не бегают.

— Не знаю, мурза, — низко поклонился десятник. — Приказ от начальника стражи.

— Открывай, у меня важный посланник. Он до темноты должен успеть в Кафу.

Обернувшись, я посмотрел на дорогую повозку, что подперла меня сзади. В очереди я стоял первым. В ней сидел напомаженный идальго, в одеяниях, как у капитана Родригеса, только вид у него был побогаче. Похоже, это и был тот посланник, приезда которого ждал капитан. Позади тарантаса скучали четверо конных воинов, по-видимому, охрана. Как все закручивается-то, а я для наблюдения за испанским кораблем нанял двух нищих.

— Но если…

— Я все беру на себя. Пусть уважаемый Агдаль-оглы с претензиями обращается ко мне.

— Хорошо, господин, — снова поклонился десятник.

Когда вельможа уже важной походкой проходил мимо, я раскланялся, но он не бросил на меня даже взгляда, только поморщился. Еще бы, кому нужен замухрышка на мусорной повозке. А если б не поклонился, то получил бы плетей — сто пудов. Повозка у меня, конечно, не как у золотарей, но запах тоже давала.

Как только ворота распахнулись, десятник махнул мне рукой:

— Проезжай давай.

Тут он был прав, я стоял перед воротами в десяти метрах, справа и слева вплотную защитные оборонительные башни. Хрен развернешься, так что десятник дал правильный и единственно верный приказ, пропустить и меня и повозку с важными персонами, что подпирала сзади.

Чмокнув и тряхнув поводьями, я направил четырехколесную повозку в одну лошадиную силу вперед. За воротами мне почти сразу пришлось уйти влево, пропуская сигналивших сзади. Рядом с дорогой был свободный от камней участок.

Сигналили, сволочи, по-своему. Один из воинов догнал меня и прошелся по спине кончиком хлыста. Больно. Кольчуга, конечно, спасла, но как огнем ожгло. В принципе, я был не в претензии, с помощью этих клоунов выбрался из города, что мне еще надо?

Как только повозка, пыля известковой пылью, скрылась за ближайшим поворотом, я направился следом. Неторопливо, «ручка газа» сломалась. А ведь следовало поторапливаться, скоро обнаружат и убитых воинов, и слугу, и связанного с кляпом во рту кучера ассенизаторской повозки. Дальше опрос и погоня. Не стоит считать местных дураками, работать они хоть и не любят, но все-таки умеют.

Поморщившись, поправил за поясом пистолет, это пока мое единственное оружие, все четыре сабли, не считая других трофеев, в повозке под покрывалом. Подумав, я достал пистолет и подсыпал пороха на полку, так вернее будет.

Через километр лошадь, вместо того чтобы тянуть повозку дальше, куда я правил, повернула на неприметную тропинку. Ага, опять по привычному маршруту направилась. Сто процентов там свалка для отходов жизнедеятельности города. Пришлось слезть и за поводья вернуть ее обратно на дорогу, пройти еще метров сто и только потом «гнать» дальше.

Примерно через полчаса должно было стемнеть, погоня задержится, а мне в темноте нужно найти путь к бухте. В принципе, ориентиры я знаю, объяснили подробно, главное не промахнуться, лишь бы луна стояла, тогда проблем особо не будет.

Темнота накрыла нас довольно быстро. В горах ночь наступает всегда внезапно, не как на равнинах. Я знал это не понаслышке, так что она не застала меня врасплох.

Грохоча колесами по каменистой дороге, я чуть было не пропустил ориентир, но успел вспомнить, что за большим камнем, который торчал после оползня на дороге, из-за чего его приходилось объезжать, нужно повернуть сразу налево. Потом проехать еще четыре километра, спуститься между холмов на плохую дорогу, можно сказать тропку, и по ней добраться до залива, где должны были ждать меня мои люди.

Где-то к одиннадцати часам ночи луна стояла на небосклоне и неплохо освещала серебристым светом окружающие холмы, кустарник и тропку, по которой, оглушительно грохоча колесами, двигалась повозка.

Такой маршрут не прошел даром для повозки, когда впереди показался залив, отлетело одно колесо, видимо, ось лопнула, и телега осела на один бок.

Я успел соскочить, пробежал несколько метров, гася скорость, вернулся, похлопал по холке лошадь, она молодец, сама остановилась. Проверив груз, скинул рубище, привел себя в порядок, подвесил к поясу своих любимиц и направился к заливу. Если есть рабочие руки, зачем самому горбатиться?

Часть груза вылетела из корзин, но я подобрал его и сложил в отдельную кучку.

Когда до залива осталось совсем немного, уже была видна серебристая рябь на воде, я почувствовал рядом движение. Дальше уже работал на инстинктах. Кувырком уйдя в сторону, присел, пропуская над головой меч, и негромко спросил:

— Значит, так вы встречаете своего хозяина?

Двое нападающих замерли, один из них спросил:

— Боярин?

— Он самый. Давайте сюда Ветрова и десяток воинов покрепче, нужно перенести в залив груз, а то у меня повозка сломалась.

— Хорошо, господин. Арсений, быстро за командиром.

Тот, что пониже, убежал за скалы, видимо, там был лагерь. Костров не жгли, соблюдали светомаскировку. Молодцы.

— Семь воинов было? Я их из тюрьмы освободил.

— Да, боярин. Вчера прибыли.

— Есть какие проблемы?

— Продовольствие сегодня утром закончилось. Одежды на всех не хватило, с оружием хорошо. Всем досталось. Броня даже осталась.

— Это для ушкуйников… а вот и полусотник.

К нам действительно быстро приближался Ветров.

— Боярин? — в его голосе была отчетливо слышна радость. Не бросил, приехал.

— Да, Глеб. Пришлось задержаться у начальника стражи.

— Убили?

— Нет, я ему придумал месть пострашнее, он меня теперь всю жизнь помнить будет. Ладно, вижу, воинов ты привел. Идем, нужно перенести восемь тяжелых корзин. Там, правда, ручки оторваны, придется за низ держать.

Когда мы приблизились к телеге, Ветров, принюхавшись, спросил:

— Что это?

— А как, ты думаешь, я выбрался из города? Только так и получилось.

— Понятно, боярин.

— Навоз вытряхните, груз сразу в корзинах и несите. Глеб, отряди трех воинов, которые будут постоянно охранять эти корзины.

— Хорошо, боярин.

— Можешь называть меня настоящим именем, Артур. Ну или Артур Кириллович.

— Хорошо, Артур Кириллович. Я запомню.

Лагерь мои воины организовали фактически под скалой, она в этом месте нависала над пляжем. Неплохое в принципе укрытие, ветер бывает только с моря, а так затишье.

— Значит, так, Глеб, посты, я смотрю, расставлены, это хорошо. Всем отдыхать, но трех человек отряди, пусть вон на той скале приготовят дрова для костра. Рано утром, перед самым рассветом зажгите его, когда рассветет, добавьте мокрых веток, чтобы был дым. Дальше ожидаем ушкуй.

— Ясно, боярин, сделаем. Мы вот тут вам приготовили лежанку.

— Хорошо. Кстати, как устроились семь воинов, которые прибыли позднее?

— Сделали все, что могли. Я их знаю, вместе пытались вырваться из рабства.

— Это отдельные люди, не мои подчиненные. Просьба обращаться с ними уважительно, они всего лишь пассажиры. Ничего им не сообщать, секреты не выдавать. Ясно?