Спорим, тебе понравится?

— Но зачем?

— Потому что он жадный старый хрен, вот почему! А ещё потому, что дед лютой ненавистью ненавидел моего отца и до сих пор мечтает достать его даже на том свете, оставив меня без трусов, точнее, без того, что он считает, принадлежит только его семье.

— Ты его в чём-то подозреваешь?

— Да. Но какой с того толк, если доказать я ничего не смогу? — парень это сказал с таким отчаянием, что я решила тут же перевести тему, чтобы он не мучился.

— Так вот, значит, откуда у тебя такое рвение бить морды барыгам? — Басов тут же хмыкнул и рассмеялся.

— Проблемы нужно решать, Истома, а не маскировать их синькой и дурью. А я эти маски-шоу почти ежедневно видел. Дед пытался вытащить мать, по рехабам чуть ли не за волосы таскал, но всё было тщетно. Отец же считал, что у него нет проблем, он просто так ускоряется, чтобы быть умнее, хитрее и вообще лучше всех.

— Кстати, — зачем-то перешла я на шёпот, — вчера подслушала разговор матери с бабкой. Так вот, оказывается, наш Сёма спёр из дома китель с отцовскими медалями. Тут же сдал их в ломбард, а деньги потратил на вступительный взнос на какой-то там киберчемпионат.

— Волшебный персонаж, — скривился Ярослав, — но да, он у меня просил добавки. И что, ему тоже ремнём за шалость прилетело?

— Нет. Мать сыночку одержимо любит, а отчим по габаритам почти в два раза меньше этого увальня, так что там полный произвол творится. Уповают только на бога.

— Ну пусть уповают, — фыркнул Басов, а затем отмахнулся от всего и накинулся на меня, срывая с нас одежду со скоростью света и заставляя даже днём любоваться яркими звёздами.

Боже, как же я его любила! Бесконечно!

И он меня, кажется, тоже. Теперь в этом не приходилось сомневаться. Его взгляды были другими, полными огня. Прикосновения били током. Слова любви наполнились смыслом и искренностью. Я всё это чувствовала. И это, опуская тот факт, что Ярослав буквально закидывал меня подарками. Цветы. Конфеты ручной работы. Нишевая парфюмерия. Невероятной красоты нижнее бельё, которое он срывал с меня с бешеной страстью. Отрез невероятной изумрудной ткани для воплощения в жизнь одного из моих рисунков.

— Жаль, что сшить его получится нескоро? — опечалилась я, перебирая в руках подарок.

— Почему?

— Мать просто не позволит мне сделать это.

И тогда Басов взял меня за руку и повёз в огромный торговый центр, где мы нашли уже готовое и невероятно красивое шифоновое платье, которое село на мою фигуру, как влитое.

— Нравится? — спросил он, положив мне руки на талию.

— Оно прекрасно, Яр. Спасибо! Я тебя люблю! — почти плакала я, рассматривая своё отражение в зеркале. Потому что никто и никогда в моей жизни обо мне так не заботился, как этот парень. Он буквально топил меня в нежности, укутывал в свою любовь и каждый божий день давал понять — я ему нужна. Только я, а не те размалёванные камышики, которых целыми пачками к Басову подсылал его дед, не оставляющий попыток нас развести.

— А я тебя, Истома, — шептал он со стоном и прижимал к себе так крепко, что мне казалось, я не выдержу этого счастья, и меня просто разорвёт на миллиарды искрящихся осколков.

А ещё я безумно радовалась, что не пала жертвой поруганной гордости и нашла силы простить этого невероятного парня. Дать ему шанс. Себе. Нам!

— Пошли домой, — прошептал он мне, скользнув кончиком языка по моему уху и заставляя миллионы микротоков раскалять меня добела.

— Пошли, — улыбнулась я, вложила свою ладонь в его горячую, сильную руку, кинула последний раз взгляд на наше отражение в зеркале и счастливо рассмеялась.

Хорошо!