Страница 91 из 98
Глава 32 Бойцовский клуб
Проводив деда, бабушка забрала маму, и Каналья их увез, а Юрка остался. Он толокся в стороне и держался меня, но видно было, что ему хочется к нам, он истосковался по общению с ровесниками.
Друзья же или действительно его не узнавали, или делали вид, мы все вместе двигались к троллейбусной остановке. Нам с Гаечкой предстояло вернуться на пляж на мопеде, но хотелось проводить друзей. Каюк топал за нами.
— Народ! — крикнул я на остановке.
Все обернулись, в том числе других пассажиры. Я положил руку на плечо Каюка.
— Узнаете? Саша, молчи!
— Я тоже узнал, — улыбнулся Борис.
Гаечка хитро прищурилась. Алиса шагнула к Юрке, всмотрелась в его лицо и выдала:
— Офигеть, это ж…
Я приложил палец к губам. Парни обступили Юрку, он аж попятился. Парнишка за лето вытянулся на полголовы, раздался в плечах, набрал массу, оброс волосами. Это был уже не тот заморыш с вечно разинутым ртом, которого все помнили. Но главное — с его лица сошло дебильное выражение, взгляд приобрел осмысленность. Разговаривать он стал более связно.
— Это Юра Караев, — представил я им нового Юрку. — Раньше его называли Каюк.
Димон Минаев присвистнул.
— Вот это номер, — оценил перемены Илья. — Фантастика!
Ян шагнул к Юрке, протянул руку и представился. Потом это сделал Тим — серые глаза Каюка недобро блеснули.
— Ты прости, Тим, что я тебя гонял, — покаялся он.
Толстяк почесал лоб, вспоминая. Видимо, его слишком многие гоняли, и всех обидчиков он не помнил. Юрка легонько ткнул его кулаком в пузо.
— Я не понял, ты похудел, что ли?
— Руки убрал, — огрызнулся Тим, и мне захотелось зааплодировать, но я лишь похлопал его по мясистой спине.
— Он с нами занимается, — сказал я. — И да, уже похудел. Ты ж смог стать нормальным, вот и он сможет. Я думаю, никто не будет возражать, если Тим продолжит с нами тренироваться? — обратился я ко всем.
— Да мы уже как-то и привыкли к нему, — прогудел Чабанов. — Пусть остается. — Димон поднял руку. — Голосую за Тимофея.
Взметнулись руки.
— Единогласно, — резюмировал Илья.
— Добро пожаловать в клуб. Дай пять!
Толстяк хлопнул ладонью о мою ладонь и засиял, как медный пятак.
— Эй, а я? — возмутился Каюк. — А можно мне?
— Спасибо! Я… огромное спасибо! — Тим шмыгнул носом и смахнул слезу, щеки его вспыхнули, уши тоже. — У меня никогда, — он снова шмыгнул, — не было… друзей! Приходите ко мне на день рождения! Все приходите. И ты. — Он посмотрел на Каюка. — Послезавтра. В три дня. На поляну у реки!
— Я не смогу, — сказала Гаечка. — Мне надо… в общем, работать.
— Значит, тренировка завтра. Послезавтра будем таскать за уши Тимофея, — заключил я.
Толстяк от радости чуть ли не ламбаду станцевал. Я отлично его понимал, ведь у меня была такая же хотелка: чтобы на мой день рождения пришло много друзей! И было весело! Но отмечали мы обычно в кругу семьи — уныло, потому что я ни с кем не ладил, а потом с Ильей вдвоем. К толстяку, наверное, вообще никто не приходил. Бабушка готовила кучу еды, и они вдвоем это все сжирали в течение нескольких дней.
— Я вообще-то с вами хочу тренироваться, — крикнул Каюк. — Можно? Да, понимаю, пилить туда к вам далеко. Но я смогу. Ну пожалуйста!
Все были настроены благостно, тем более Каюк показал, что может быть нормальным, и его тоже приняли единогласно.
— Нас уже двенадцать человек, — мысленно пересчитал всех Илья.
— Тим временно с нами, так что одиннадцать с половиной, — поправила его Наташка.
— Фига се половина! — воскликнул Рамиль. — Я б его вообще как двоих считал.
Указав вперед, Алиса крикнула:
— Тралик едет!
Чабанов подмигнул Минаеву:
— На колбасу!
— Ага!
Рамиль аж ногами перебрал, как застоявшийся конь, так захотел с ними, да сломанная рука не давала резвиться.
Они рванули к троллейбусу и ухватились за лестницу сзади. Сбавив ход, он развернулся, и они отцепились, вернулись довольные, поглядывая на Гаечку, но больше — на Алису. Они перед ней, что ли, перья распушили? Задумчивая девочка не обращала на них внимания.
— Можно с вами на базу? — чуть ли не взмолился Каюк. — Так посмотреть хочется!
— Можно, — кивнул Илья. — Ты ж теперь в клубе.
Глядя на подъезжающий троллейбус, Илья задумчиво сказал:
— Нас уже двенадцать, а наш клуб никак не называется.
— Бойцовский клуб, — подсказала память взрослого, и я будто бы пожал себе руку напротив груди. — А это будет наше приветствие.
— Кру-уто! — Тим аж глаза закатил.
— А вдруг этот жест значит что-то плохое? Типа «хай Гитлер»? — предположила Наташка.
Илья ее поправил:
— Не «хай», а «хайль», фашистский жест называется — зига. Надо поискать в библиотеке, что значит наш жест…
Подъехавший троллейбус распахнул дверцы, и договаривал Илья скороговоркой:
— Но мне он нравится, и я — за!
Мы с Гаечкой подождали, пока друзья погрузятся в троллейбус, и направились к мопеду. Нужно вернуться на пляж и собрать дань за двенадцать лет, а потом можно и потусоваться новым составом, интересно посмотреть, как Каюк вольется в коллектив.
Когда мы приехали, дети все продали. Сегодняшний день принес тридцать две тысячи сиротам, пять — Гаечке и две — Наташке.
На следующий день кукурузы не было, и доход упал: семь тысяч заработали сироты, Гаечка — пять, Наташка — две пятьсот.
Без памяти взрослого я бы не догадался следить за прогнозом погоды, а так меня насторожило штормовое предупреждение на следующий день, и я предупредил Гаечку, которая, распробовав вкус денег, сперва встала на дыбы — нет, мол! Такая фигня меня не остановит. Но потом все-таки прислушалась к голосу разума, ведь, если непогода затянется, придется ей те пирожки под дождем на остановке продавать или нам скармливать. Такая перспектива ее не обрадовала. Как, впрочем, и Наташку, и мы провели время в кругу друзей на базе, потренировались, потом поиграли в мафию.
Каюк балагурил и шутил, но шутки его были плоскими и находили понимание только у Рамиля, но никто его не шпынял и не подшучивал над ним.
Как и обещали синоптики, на следующий день хлынул ливень с грозой, поднялся ветер, а в море напротив мыса, говорят, образовался смерч, который чуть не вышел на берег. И еще, говорят, разлились реки, и город местами затопило.
Значит, по телеку объявят об очередной катастрофе на юге, причем небывалой, гипер-мегаразрушительной. Без памяти взрослого я поверил бы. Но на самом деле такое случалось каждый год: некоторые участки регулярно топило, все это знали, но, видимо, думали, что беда случится не сегодня и не завтра, игнорировали штормовое предупреждение и оставляли там машины, которые потом сносило потоком.
И начиналось: никогда такого не было, и вот опять!
Когда я-взрослый приезжал на похороны матери в 2017 г., с ужасом обнаружил расчищенные и распроданные участки вдоль нашей речки, которая летом превращалась в шнурок, но стоило хлынуть дождю, и она становилась бурным потоком, умножающим вложения горе-землевладельцев на ноль. Так и хотелось встряхнуть тех, кто хочет купить эту землю, и воскликнуть: «Ты сдурел?» Но, скорее всего, у него позиция беременной школьницы: «Это с ними всеми бывает, а со мной такого не случится, потому что это же я».
Ага, Зевс с Перуном на пару увидят твой новый дом и подумают: «Вася клевый мужик, вон, какую красоту настроил, давай не будем его топить?»