Страница 95 из 203
Каждое слово впивалось в Ларкатала, как игла, и он бледнел и сжимал зубы. Пока нолдо мог повторять себе, что все, что говорит Эвег, «это только слова»… Но эльф понимал, что скоро страшные слова станут реальностью. И все же Темному он не ответил.
Целитель продолжал свою работу в тишине, пока спустя еще какое-то время Кирион тихо не застонал сквозь зубы. Эвег знал, что тинда уже не чувствует онемевших рук, он ощущал это своим чутким восприятием целителя.
— Больдог, развяжи Кириона. Еще не настало время пыток; пусть он просто нам не мешает.
Развязанный тинда ничего не мог сделать и лишь выдохнул:
— Будь проклят весь ваш Север…
— Ах ты гаденыш, — беззлобно, скорее укоризненно, буркнул Болдог (ишь ты, вместо благодарности начал проклинать) и ударил Кириона по лицу ладонью, разбивая губы.
— Не пачкай кровать кровью, — поморщился Эвег. — Скоро он окажется в подземелье, и там ты сможешь обучить его манерам. Насколько я вижу, этот из понятливых.
Ларкатал дернулся от таких слов, но сделать ничего не мог.
— Держись! — крикнул нолдо товарищу, сознавая, что его ждет. — Ты сильнее, чем думаешь: ты выстоишь. А этого палача и тюремщика убьют, не я, так другие. — Нолдо жалел, что не может ударить Эвега.
Вскоре целитель закончил лечение и собрал инструменты. Мертвого орка вытащили из комнаты, вслед за ним увели и Кириона, снова заломив эльфу руки. А Эвег вновь спустился в темницы: ему предстояло много работы. Пленных нужно было долечить, так, чтобы они были готовы к допросам уже сегодня.
***
Ларкатал, все так же привязанный к кровати, остался в комнате один. Он молчал. Думал то о Кирионе, которого утащили, то о других товарищах, и в голове нолдо одни страшные образы сменялись другими. Ларкатал отгонял их от себя, повторяя, что это все не правда, это его воображение — но образы возвращались.
Так прошло довольно много времени, и лишь несколько часов спустя, когда утро разгорелось вовсю, к привязанному нолдо зашел Саурон.
Волк сел рядом с Ларкаталом на кровать.
— Вот, похоже, и все, да? — вздохнув, спросил умаиа. — Я не стану тебя пока отвязывать, иначе ты на меня бросишься, а я не хочу этого. Во-первых, успокойся, все в безопасности, никого пока не тронули. Во-вторых, Ламмион не вернулся на рассвете, но я получил от него весть: он пострадал от бури и задержится. Но я не накажу за это Нэльдора, ведь задержка была неумышленная. Есть еще и третье: я позволил Линаэвэн стать гостьей моего повара-беоринга, который верно служит мне много лет. Ваш гонец думает, что может переубедить человека, отвратить его от Тьмы и я не буду мешать ей. Ну, что скажешь? Разве я не стараюсь для тебя?
Ларкатал ждал, что Саурон пришел для того, чтобы наказать его за неповиновение, но сев рядом с привязанным, умаиа, напротив, заговорил мягко и даже делал уступки. И все же обещания, которого требовал Ларкатал, не дал. И, как понимал нолдо, не даст. Очевидно, Саурон мог идти на уступки ради того, чтобы заполучить себе немного Света, но при этом он не собирался оставлять Тьму и идти к Свету. И значит добро, которое делал умаиа, ничего не значило.
Ларкатал прикрыл глаза… Он знал, что за его молчанием последует то, о чем говорил второй умаиа, целитель, притворяющийся человеком. И все равно нолдо упорно молчал.
— Я не могу сделать большего, по крайней мере пока, — Волк вздохнул и потянулся, чтобы развязать эльфу ноги. — У Владыки повсюду глаза и уши, думаю, тот же Эвег с удовольствием доложит в Твердыню о первой же моей оплошности. Еще день-два, и он начнет спрашивать, когда же я начну вызнавать тайну Наркосторондо. Я тяну время, как могу, Ларкатал, и делаю, что могу. И если бы ты мне помог придумать что-то еще…
Ноги «гостя» оказались на свободе, и Маирон застыл, с сомнением глядя на руки Ларкатала. В этот момент Волк подумал, что если бы этот эльф согласился остаться с ним, стать его другом, учиться у него, быть верным ему, то Волк и в самом деле мог бы распустить пленников, покинуть Остров и службу Владыке… Только вот где гарантия, что Ларкатал не оставит его вновь, и как бы не получилось так, что Волк, все потеряв, ничего не получит?
«Если этот помешанный на боли и лечении болван и правда донесет на меня Владыке, мне не будет чем отвести от себя гнев», — думал про себя Маирон.
***
Ларкатал молча думал о том, что словам Саурона почти можно было поверить. Скорее всего, они даже были почти правдой. Почти. Саурон говорил так, словно не искал сведений о Наркосторондо — но это было неправдой, конечно же он искал. Прежде, чем вдруг так странно изменил свое поведение. Похоже что Саурон действительно особым образом относился к нему, но для Ларкатала это ничего не меняло — Саурон был врагом. Тем, кто убивал, захватывал, пытал, и будет делать это впредь.
Ларкатал понимал, что и его самого не ждет ничего хорошего; его вряд ли убьют, но зато будут допрашивать: и его самого, и его товарищей… И этого можно будет избежать, только если эльф отдаст Саурону того, что умаиа хочет. А Ларкатал не отдаст. И потому не было смысла говорить что-либо; надо было молчать и готовится к худшему.
***
Ларкатал не отвечал. Волк снова вздохнул:
— Хорошо, Ларкатал, твое молчание красноречиво. Теперь послушай меня. Как ты помнишь, я во всеуслышание заявил, что пока ты у меня в гостях, ни одного пленного не будут допрашивать. Если ты выйдешь из этой комнаты, я не смогу больше тебя защитить. Я не жду, что ты переменишь свое решение, но остальным это знать не обязательно. Я не знаю, как долго наш обман продлится. День-два у нас точно есть. Надеюсь, что ты мне поможешь. Или хотя бы не помешаешь. Веришь ты или нет, но я делаю, что могу, — Волк был искренен, даже готов был идти на жертву.
И Волк отвязал Ларкаталу руки. Если эльф бросится, то это скрыть уже не удастся ни от Эвега, ни от других, и пытки будут неизбежны. Но это будет не его вина, он сделал, что мог. Выбор судьбы для себя и других за нолдо.
А если эльф не нападет… То они начнут говорить. Для начала обсудят, что могут сделать для пленных, а там — и другое.
***
Эльф слушал Саурона, закусив губу. День-два избавления от пыток для других пленников… Как же он хотел этого! Саурон предлагал обмануть остальных Темных, чтобы помочь его товарищам, а после… Но путь к Свету не начинается с обмана, как и с угроз и насилия.
Ларкатал был воином, и перед ним был враг. Он обещал дать пленным время, не требуя взамен чего-либо. Кроме готовности смириться со своим положением и молча сговориться с ним об обмане.
Ларкатал втянул воздух и ударил — резко, метя в глаза. Ведь товарищей заставят заплатить за этот удар.
***
Эльф лежал на спине, его руки слегка затекли, он был ранен, и все равно его удар был яростным, и умаиа едва отразил его! Почти достал, даже пальцы уже касались век… С холодным гневом Волк нанес ответный удар — не руками, Волей. И смотрел, как эльф корчится от невыносимой боли, а когда тот почти лишился чувств, в комнату вошли орки.