Птичка в клетке

Ламмион не мог не вернуться. Просто не мог… И вдруг, в очередной вспышке молнии, эльф увидел тонкую фигурку девы с разметавшимися волосами, бегущей через чащу. Несчастливая судьба привела ее в этот край! Ламмион бросился за девой:

— Беги на юг, здесь владения Саурона! — пока, как думал эльф, Темных тварей не было, можно было кричать громко. Нолдо считал, что если дева и могла бы выбраться в свободные земли, то именно сейчас. — Убегай отсюда и передай эльдар, что Линаэвэн в плену на Тол Ракава (Тол-ин-Гаурхот).

Ламмион мог помочь эльдэ предупреждением, она ему — став его вестником. И едва охотник прокричал свои слова, яркая молния высветила замершую фигурку. Потом наступила темнота, но когда вновь стало светло, дева пропала. Ламмион надеялся, она послушала его и бежала. Но минутой позже, примерно на том же удалении, но уже скорее за спиной эльфа, сквозь звуки бури до него донесся стон.

Эльф метнулся было назад, но замер. Дева могла попасть в беду в эту бурю, но она не оказалась бы за спиной! Другой эльда? Но почему он не был рядом с девой, и почему не ответил на возглас, если заплутал? «Владения Саурона, — напомнил себе Ламмион. — Они же должны быть полны мороков!» И если Темные духи, создатели мороков, приняли его самого за случайно заплутавшего — разве не могли бы они заманивать его таким образом?

— Если ты слуга Саурона, то передай ему, что Ламмион потерял коня и потому опоздает к сроку! — эльф вновь взмахнул зажатой в руке уздечкой. Что если он все же ошибся? — Если же ты родич, то ответь мне!

Услышав слова эльфа и увидев чары, пылающие на уздечке, дух перестал морочить путника. Еще один порыв ветра, и бесплотная тень возникла подле Ламмиона.

— Что за дела у тебя с Повелителем? Как смеешь ты звать его этим гадким прозвищем? — зашептал призрак, хотя в Незримом мире его слова были слышны четко, как четким был и его облик.

— Я не знал заранее, не эльда ли ты, — махнул рукой Ламмион. Дух мог посмеяться над ним, но все же стоило попытаться снова. — Твой повелитель дал мне оружие, коня и эту уздечку и велел вернуться спустя сутки; только конь пал во время грозы, и я не успею вернуться к условленному сроку, как бы ни спешил.

Эльф горько усмехнулся: какая ирония! Он так желал бежать, а сейчас стремился как можно скорее обратно в плен.

Призрак колыхнулся в задумчивости, вовсе пропадая во вспышках зарниц — гроза еще только набирала силу, и лес трещал и стонал.

— Я не верю тебе, эльф, но кто знает, вдруг ты и правда нужен Повелителю? У него есть что-то важное для тебя, что ты боишься потерять, иначе ты не старался бы так вернуться… Я уговорю Повелителя не делать ничего с этим дорогим тебе в обмен на твое обещание: когда ты вернешься, ты откроешь Повелителю свой разум, как доказательство того, что ты не замыслил против него со своими родичами. Что ты действительно не виноват в своем опоздании.

— Я могу дать тебе клятву, что действительно намеревался вернуться в срок и действительно опаздываю от того, что конь погиб от рухнувшей на него толстой ветви, а сам я едва успел отскочить. Но разума я не открою, это означало бы выдать вам тайны, — Ламмион считал, что никогда не поступит так. У нолдо перехватило дыхание, он сжал зубы и, наконец, снова махнул рукой, уже с горечью. — В третий раз пытаюсь передать весть, и только зря потратил время.

Это время будет оплачено муками родича… А в ответ на слова эльфа дух лишь захохотал:

— Обещания вашего народа так же верны, как порывы ветра. Разве ты сам не пытался бежать и обмануть, и теперь от того боишься открыть разум? Ты глуп и упрям, и кровь того, кто дорог тебе, будет на твоих руках. Но прими мой добрый совет: если ты хочешь добраться до Повелителя когда-либо, забейся в щель и пережди бурю. Она лишь крепчает, а от моей помощи ты сам отказался.

Дух шагнул в сторону, собираясь уйти и пропасть.

— Я не… — начал было Ламмион. — Я пытался бежать, но это было до того, как твой господин дал мне коня и поставил это условие; если бы пытался и сейчас, то не спешил бы назад. Но как я смог бы открыть разум, думая о том, чтобы не выдать ничего большего? А забиваться в щель… это, конечно, безопасней, но я тороплюсь. Возможно, родич еще будет жив.

***

Нолдо собрался с силами и ринулся вперед так быстро, как мог. Он бежал через бурю, что все усиливалась, выбиваясь из сил. Когда одно из стоявших поодаль деревьев стало валиться под сильным ветром, Ламмион порадовался, что он далеко, но эльф не учел, что в этих омраченных землях немало стволов были гнилыми изнутри. Падающее дерево повлекло за собой другие, и ловкости нолдо не достало, чтобы не оказаться погребенным под очередным сухостоем: к счастью, дерево было не самым высоким и толстым. И все же от удара Ламмион потерял сознание.

Когда нолдо пришел в себя, он попытался выбраться из-под придавившего его ствола, но каждое движение причиняло боль: казалось, все тело было переломано. Ламмион не мог подняться, и даже если бы кто освободил его — не смог бы идти. Эльф похолодел от ужаса. Он будет медленно умирать здесь, в лесу, а Нэльдор медленно умирать там, прибитый к воротам, и никто не избавит его.

— Есть здесь… кто?! — но даже закричать в полную силу придавленный нолдо не смог. Кто откликнется на этот хрип, слишком тихий, когда вокруг ревела буря? А если позже его и найдут орки, то лишь поглумятся. Волки, так те просто съедят: уздечка, как и добытая утка, валялись рядом.

***

Когда Ламмион в полной мере осознал плачевность своего положения, рядом с ним вновь возник давешний дух. Умаиа не мог позволить умереть эльфу, чем-то связанному с Повелителем, и уже призвал помощь, но пока та доберется — можно было поговорить.

— Я советовал тебе переждать бурю, — вздохнул дух. — Ты зря не внял доброму совету. Прими хоть второй: не отказывайся от моей помощи. Я передам весть о тебе, если ты подтвердишь свою честность через осанвэкэнта. Никаких тайн: только твой путь и твои намерения. Иначе… Кого Повелитель держит заложником?

— Хо…рошо, — прохрипел нолдо, и открыл разум, сосредоточившись на своем пути, от Острова. На том, как вначале пустил лошадь вскачь, а после та замедлила ход. Как тогда нолдо жаждал свободы! Но он не мог не вернуться: иначе Саурон замучил бы брата… И нолдо, раздираемый противоречиями, смотрел, как с наслаждением щипала траву его лошадь, ощутившая волю и доверившаяся эльфу. И Ламмион, как бы ни торопился, не мог подгонять животное, хотя сгорал от нетерпения, желая скорее продолжить путь, чтобы успеть за это время передать в Дориат или Наркосторондо весть через… птицу, которую намеревался найти и сделать своим вестником, а после к сроку вернуться к Саурону.

Ламмион понимал, что его планы не понравятся умаиар, но эльф утешал себя мыслью, что притворяться было все равно поздно: совсем недавно дух сам слышал, как нолдо пытался через встреченную им в лесу деву дать знать родичам о пленении Линаэвэн.

И нолдо продолжил делиться своею памятью: тем, как он вспомнил, что выехал на охоту и потому подстрелил утку, ту самую, что сейчас лежала рядом. Но потом внезапно началась гроза, и конь рухнул замертво под всадником. Ламмион забрался уже далеко, он мог бы добежать за ночь до относительно безопасных мест, но все равно бросился назад, что было сил, держа уздечку в руке, и прижимая утку к груди, чтобы вернуться к Саурону.