Страница 185 из 203
— Приступим, — вздохнул орк.
— Ты не оставляешь нам выбора, — отрезал Март и решительно потянул на себя рукоять. Механизм пришел в движение, дыба начала растягивать фэаноринга.
— Значит, младший палач, — подытожил Хэлйанвэ.
Пытка длилась много часов. Хэлйанвэ держался. После дыбы, когда и двинуться было больно, тело нолдо резали ножами, поливали раны водой с солью, прижигали порезы и кожу раскаленными прутьями. Но фэаноринг держался гордо и, хотя боль прерывалась только чтобы смениться новой, нолдо молчал до самого конца, даже теряя сознание от боли. В конце концов пленника утащили под руки в целительскую, закрепили там, а Больдог и Март пошли пить на кухню, чтобы, как сказал орк, «забыться».
***
Больдогу не нравилась стойкость нолдо: мальчишка держался лучше многих. Фэаноринг даже не вскрикнул ни разу, даже не стонал. Молчал и только насмехался или проклинал палачей. Это все могло дурно повлиять на Марта. Беоринг хорошо проявил себя, и теперь Больдог и Фуинор говорили с Мартом, ободряя атана, и сожалели о мужественном, но неразумном пленнике.
***
Тем временем Драуглин в обличье человека довез Тардуинэ и Таурвэ до опушки Таурэ Хуинэва.
— Помните о ваших клятвах, рабы Севера. Или вы думали, что сами, своими силами бежали из Ангамандо? Нет, вы так и остались рабами Владыки и служите ему лучше, чем в рудниках. Если бы не ваш пример, многие бы молчали и дальше, да и те новости, что вы принесли, достигли ушей Владыки. Вы предали ваших королей и научили ваших товарищей сделать так же. Теперь идите: вы свободны до тех пор, пока вновь не понадобитесь Северу.
— Лжец, — Тардуинэ усмехнулся и отвернулся от Темного. Он сам знал, что произошло, и что он сделал. Да, он был отпущен сейчас за то, что выдал, не то, что в прошлый раз, гордиться тут нечем. Но то, что он сказал о посольстве, ведь было не опасно рассказать, и другим он предлагал заговорить только для того, чтобы помочь им освободиться. Может быть, это причинило вред. Очень жаль, если так. Но об этом риске нолдо знал и до слов умаиа.
Таурвэ же вовсе не был уверен после слов Темного, что выданное ими было так уж безопасно. Ведь эльф знал, что Тьме не стоит говорить ничего, что умаиар могут использовать любую мелочь. Но при этом эльф не хуже Тардуинэ понимал, что Темных нельзя слушать и нельзя принимать их слова. Темные могут говорить правду, но она будет смешана с ложью и нацелена на то, чтобы навредить. Сейчас умаиа хочет, чтобы они уходили несчастными и запуганными, значит, нужно приложить усилия для обратного.
***
Когда Темный провожатый остался далеко позади, друзья стали обсуждать, куда им идти дальше. Обратно в Наркосторондо вернуться было нельзя, их и в прошлый раз приняли только благодаря вмешательству Короля, а если посланные вернутся одни и будут молчать обо всем, что с ними случилось и где остальные… Да они сами себя могли бы не принять в тайный город, настолько это подозрительно.
— А ведь мы можем предупредить Государя Финдэкано, — сказал Таурвэ. — Написать письмо, изложив все, что мы знаем о самом посольстве. О том, что оно попало в засаду, орки часть убили, а часть угнали в долину Сириона.
— А дальше?
— Дальше запечатать и отдать гонцу. Письма не расспрашивают.
Тардуинэ кивнул.
***
Когда Хэлйанвэ унесли из застенка в камеру, и нолдо увидел Эвэга, юноша понял, что опять нужно будет держаться. Одна пытка закончилась, другая, почти без передышки, началась. Эльф прекрасно помнил, как Эвэг лечил его и Акаса… а теперь он может еще и отомстить за разбитый нос. Но Хэлйанвэ с изумлением ощутил совсем другое — целитель, склонившись над фэанорингом, прошел пальцами по телу, заглушая и снимая боль. Это могло быть хитростью, чтобы добиться признаний, и Хэлйанвэ ждал уже, что сейчас целитель скажет что-то вроде: «Расскажи мне что знаешь, и я буду лечить тебя бережно, а иначе…», — и с изумлением услышал совсем другие слова:
— Не выдавай меня, что я помогаю тебе, а не мучаю, — попросил целитель, осторожно подготавливая тело к врачеванию.
— Но… почему?! — Хэлйанвэ не мог понять, что происходит.
— Чтобы облегчить твою участь. Вот только… я лечу тебя для новых пыток, — Энгватар избегал смотреть в глаза нолдо.
— Ясно, что для пыток, ты же с ними. Я не понимаю другого, — эльф попробовал приподняться и тут же опустился вновь. Боль не ощущалась, но тело-то еще не было излечено. — Я отказался в первый раз от твоего лечения, и ты стал лечить меня связанным, превращая исцеление в мучение. А сейчас ты хочешь облегчить мою боль, хотя недавно я напал на тебя.
— Я… не могу больше лечить так, как раньше. Но прочие не должны об этом узнать, иначе я больше не смогу помочь вам.
Хэлйанвэ прикрыл глаза, а когда открыл снова, они светились воодушевлением. У них, что, появился союзник? Здесь?!
— Я не буду выдавать тебя, — пообещал нолдо.
— Отдыхай, тебе сейчас будут нужны силы. Если я узнаю о готовящейся ловушке, то предупрежу.
***
День завершился, прошел вечер и ужин. Среди ночи Линаэвэн услышала шум и голоса во дворе. Дева проснулась в тревоге — впрочем, не оставлявшей ее все то время, что она была в плену. Что означает шум и орочьи голоса, дева не знала — возможно, в крепость привезли новых пленников? А, возможно, еще хлеб и овощи, и только.
Подойдя к зарешеченному окну, эльдэ побледнела, увидев, как орки грузят в телегу связанного Вэрйанэра. Как и сказал Март, Вэрйанэр покидал крепость, но его ждала отнюдь не свобода. Ангамандо.
Приглядевшись, Линаэвэн поняла, что нолдо крепко спит. Если уж его увозят, лучше бы ему сознавать, что происходит; и как ни тяжела может быть дорога в сопровождении орков, рядом с Ангамандо она может стать передышкой. А то и возможностью бежать, пусть самой малой, если бы нолдо только был в сознании. Наверняка сон был вызван колдовством или зельем, и все же дева крикнула:
— Вэрйанэр! — порой звук имени мог подействовать на находившегося под чарами, что, казалось, не слышал обращенных к нему слов, даже самых громких, не ощущал прикосновений… Но нолдо продолжал спать. Тогда тэлэрэ запела, стараясь вложить не только чувство, но и силу, в свою песнь об утре и пробуждении. Пленник шевельнулся во сне, но не смог пробудиться, и телега выехала прочь со двора.
Светало. Так начинался восьмой день пленников в крепости.
***
Март почти совсем не спал этой ночью — но вот пришел рассвет. Беоринг решил, что приготовит завтрак и сразу ляжет опять. Как обычно, он постучал в дверь Линаэвэн.
— Доброе утро. Пойдем, нам пора.
— Доброе утро, — приветствовала тэлэрэ атана. Линаэвэн была бледна и напряжена. — Март, я… узнала, что с Вэрйанэром, я видела ночью из окна, как орки увезли его связанным, погруженным в сон… и это значит, его отправили в Ангамандо.
Март только покачал головой.
— Ты опять за свое. Ты же видела, как добр и благороден Повелитель Маирон. С твоим родичем все хорошо.