Птичка в клетке

37. Изменения

Уже одетый в собственную одежду, Ларкатал вновь увидел Марта и улыбнулся.

— Не ждал, что ты придешь провожать меня, ведь мы едва знакомы. Прощай, и желаю тебе свободы, как и я обрел ее, — у всякого, кто жил здесь, от пленника в застенке до Саурона, свободы было мало. А у него теперь была. Ветер трепал волосы эльфа, и Ларкатал подставлял ему лицо, чуть щурясь.

Март тепло попрощался с Ларкаталом. Для него все происходящее было более чем ясным ответом — Темные добры и благородны, умеют дружить, уважают своих врагов, проявляют милосердие, а еще — бесконечное терпение. Все, о чем недавно говорила беорингу Линаэвэн, наконец-то развеялось, подобно дурному наваждению, и освободило его. И Вэрйанэр, конечно же, сгущал краски. Не так все было — совсем не так, как он рассказывал.

***

Эвег и Ларкатал выехали из крепости.

— Ты предпочел получить удар, но не ударить, хотя мог легко применить Волю. Это заслуживает уважения, — сказал эльф целителю. Темный промолчал.

Эвег догадывался, почему Волк послал отвозить Ларкатала именно его. Повелитель Маирон был далек от того, чтобы пойти за эльфом своей душой, а не страстью, и Волк так же думал и о нем, Энгватаре. Комендант Волчьей Крепости судил по себе и думал, что целитель точно также играет с нолдо, как играет с ним сам Волк. Это одновременно и успокаивало Энгватара (не надо бояться за свою шкуру), и… неожиданным образом причиняло боль. Ларкатал был так бесконечно добр и терпелив к целителю, несмотря на все то зло, что умаиа причинил и самому эльфу и его родичам. Нолдо заставлял вспомнить о прошлом, о том, каким Энгватар уже был, о другом нолдо, что некогда прощал причиненное ему зло; и сейчас целитель не закрылся от этого воспоминания, которое мучило своей невозвратностью. Энгватар перевел взгляд на Ларкатала. Эльф доверял Волку так же, как и Энгватару, а Маирон просто использовал наивное сердце. И не предупредить… Что он скажет Ларкаталу? «Не верь Саурону?» Ха, Маирон то же самое мог бы сказать про него самого: «Не верь Эвегу».

Через какое-то время Ларкатал, прижавшись плотнее к целителю, чтобы его слова не заглушил ветер, заговорил снова:

— Скоро мы простимся, и я не буду больше беспокоить тебя неудобными вопросами, — эльф грустно улыбнулся. — Хотя я задавал их ради тебя. Жаль, не удалось придумать, куда тебе можно уйти, но если ты уйдешь, и понадобится, чтобы эльфы приняли тебя, а не попытались сразу развоплотить… думаю, я смогу помочь, — Ларкатал надеялся, что его слова станут семенами, которые однажды прорастут, хотя он и он знал, что для Энгватара это далеко не начало пути, и что целитель еще до их встречи был не таким, как другие Темные.

А целителю сейчас было больно и обидно за другого нолдо.

— Ты прощаешь меня? — наконец спросил Энгватар, переводя коня на шаг. Пусть отдохнет пока и даст поговорить. — За все, что я при тебе делал и делал многие сотни лет до того?

— Прощаю, — ответил Ларкатал. — И для меня будет радостью, если я могу помочь тебе. Ведь ты… способен на куда лучшее, чем то, что я чаще всего видел. Желаю тебе обрести свой путь и не только исцелить многих, но и видеть, наконец, плоды своих трудов.

Энгватар с тоской посмотрел вперед, вдаль, на вершины деревьев, тянущиеся до самого горизонта… Как хотелось бы уехать с Ларкаталом прямо сейчас, и пусть Волк его ищет-свищет, да еще и от Владыки получит — якшался с эльфами, дал им сманить одного из слуг Владыки Севера! Разве не для того Энгватар отправился вместе с ненавистным Маироном — однажды подловить, донести, отомстить, навлечь жестокую кару? Но тогда доля эльфов на Острове станет еще хуже. Темные научились по одному пленнику, что пришел из-за Моря: фэанорингов надо бояться, даже когда они в цепях. А он сам? Все ли потеряно безвозвратно или — нужно решиться и измениться, вернуться к Истоку?..

— Я не хочу тебя спрашивать, куда ты идешь… — наконец заговорил Энгватар. — Но если ты будешь в Химйарингэ, я смогу прийти туда и встретить тебя. — Чтобы было кому заступиться за него перед… Маитимо.

— Постараюсь однажды туда добраться. Куда направляться сейчас, я пока не решил, а ты… не хочешь спрашивать, чтобы не навредить мне, и не ищешь своей пользы, — Ларкатал видел тоску во взгляде Энгватара, тот даже не скрывал ее. И даже сейчас, когда Саурон так изменился, Энгватар был отличен от него. Нолдо чувствовал это… возможно, потому что Саурон только вступил на путь изменения, ему требовалось больше времени? — Тебе может прийтись тяжелее сейчас, но это дорога к свободе…

Они ехали еще некоторое время, пока Ларкатал не простился с Энгватаром. К этому времени он решил, куда направится: ему нужно было побывать в Фалассэ, чтобы рассказать Кириамо о предложении Финдарато, а родичам Кириона об участи тиндо; нужно было проехать хотя бы по краю Хранимой Равнины, и, если выйдет, передать стражам вести о посольстве и о том, что известно Саурону; а после уйти на Химйарингэ. Но вначале Ларкатал решил направиться в Брэтиль.

— Пока я уйду в Брэтиль, Энгватар. Туда проще добраться, там я надеюсь встретить кого-то из своих товарищей, что обрели свободу… — в Бреэтиле собиралось много атани, так что Энгватар мог прийти туда и скрыться среди них. — А после, спустя время, постараюсь добраться до Химйарингэ.

Услышав о Брэтиле, Эвег покачал головой, но все же ответил:

— Тогда жди меня там. Я приду так скоро, как только выдастся возможность. Но я не хочу задерживаться в Брэтиле. Не стоит начинать новый путь с того, что прячешься. Я приду к твоим родичам, и пусть они простят меня или казнят. Доброго пути тебе, Ларкатал. Земли впереди должны быть безопасны, все орки строят дорогу, но все же, будь осторожен.

— И ты будь осторожен, — произнес Ларкатал. — Хотя ты и мастер маскировки, тебе теперь опасно задерживаться на Острове. Если прежде я видел, что ты отличаешься от других, то сегодня, сейчас… я сомневаюсь, что ты еще Темный. Я буду ждать тебя, доброго пути!

Лес был неспокоен и тревожен, но в сравнении с долиной Сириона это были уже совсем иные края. Ларкатал думал о том, каким чудом завершилось его пленение, и как было правильно, что для этого посольства, которое угодило в засаду, Финдарато выбрал именно его. Ларкатал думал так с первого дня, когда их захватили, но в те дни это были совсем иные мысли: нолдо не хотел бы видеть на своем месте Винйатара (Гвиндора), Артаханиона (Бранвэнниата) или Кунэтарйа (Гвэтрона). Сейчас все было иначе. И не потому, что другие Верные Финдарато оказались бы хуже, но это испытание выпало ему, Ларкаталу… и, кажется, он с ним справился. Только оставалась тревога за других пленников: все же… вряд ли Гортхаур отпустит всех. И теперь, как осознал Ларкатал, он будет беспокоиться и за Энгватара. Целителю в самом деле было опасно оставаться среди Темных, он рисковал быть разоблаченным — и угодить в застенки подобно пленникам-эльфам. Нолдо не знал, что если бы не этот страх, Энгватар уже века мог бы жить совсем в другом месте и совсем другой жизнью.

Но нолдо ошибался в другом. Он думал, как он хорошо справился с испытаниями в плену, был рад, что направил к Свету двух могущественных умаиар, но не думал о том, какое зло он принес родичам, не знал, что благодаря ему один из спутников принес присягу Тьме, и не догадывался, что видение Саурона о будущем принесет всем отнюдь не добро.