Птичка в клетке

Хэлйанвэ до сих пор не знал, сколь много уже знают Темные. Однако он отказался говорить наотрез. Что знал он, того другие не знали.

— Ты пришел пытаться не подчинить, а всего лишь обольстить посулами?! — юноша презрительно скривился. Фуинор не стал спорить с фэанорингом и вышел. Но пошел не наверх, а в камеру к Кириону.

— Ты, Хэлйанвэ и Линаэвэн, лишь три пленника, что остались из всего посольства. Мы знаем почти все о ваших заданиях, скажи ту часть, что знаешь ты, и получишь свободу, и уйдешь отсюда вслед за Ларкаталом.

Тинда до сих пор молчал. Но он был потрясен вестью, что Ларкатал тоже уходит, и что друг… тоже сказал все, что знал…

— Дайте мне время подумать… — попросил Кирион.

Его оставили думать, а Хэлйанвэ вернули из застенка в камеру.

***

«Гостей» развели по комнатам, но Волк и Ларкатал говорили в кабинете Повелителя Острова.

— Я хочу сказать тебе о будущем, - начал нолдо. - Мне пришли на ум некоторые пути, куда может уйти тот, кто оставит Север. Возможно, ты сочтешь их не лучшими, но они могут подать тебе идеи… — И Ларкатал предложил умаиа почти все то же, что и Энгватару; но для Маирона самым реальным казался путь за Синие Горы, не на Химйарингэ (одно дело туда придет Темный целитель, другое дело один из полководцев и палачей; хотя если Саурон встанет по другую сторону, он может сделать многое в борьбе с Врагом).

Волк слушал Ларкатал и то, что эльф говорил… заставляло Маирона мрачнеть.

- Я не уйду в глушь, Ларкатал, такая жизнь не для меня. И в крепость к эльфам я прийти не смогу… разве что… ты проводишь меня туда? Но… нет, не сейчас, я не могу уйти сейчас, — Волк встал и начал нервно ходить по комнате. Оставить Север, Владыку? Нет, это невозможно. Но эльфы, он же явно видел, что сидит среди них, что его, Волка, любят и слушают. — Как все это невозможно...

— Да, я мог бы проводить тебя, — Ларкаталу показалось, что Гортхаур уйдет не однажды, а сейчас. Во всяком случае, примет это решение. — Я понимаю, что ты делаешь сейчас то, чего не делал никогда прежде, и тебе это трудно; понимаю и то, что пока все не изменится, и ты служишь Северу, ты не можешь никого не допрашивать, не вести войну, не передавать в Ангамандо то, что тебе рассказали… Но у меня есть Лорд, и есть долг противостоять Северу. Я поступил бы недостойно, отказавшись от борьбы, но так же я поступил бы недостойно, внезапно напав, после того, как принимал твою помощь… - Нолдо был напряжен. Не поздно ли он спохватился? — Я уже принял от тебя многое, и не знаю, когда бы я задумался о том, в какое положение это меня ставит, если бы не Хэлйанвэ. Я могу уважать тебя, могу быть благодарным, могу искать, что сделать для тебя в том, что никак не касается службы Ангамандо, но… придет время, когда мои родичи выступят против тебя и твоих умаиар, и я должен буду быть с нолдор. И если повторится подобное тому, что было сегодня, я должен сражаться за своих родичей по мере сил. А я пользуюсь твоей защитой и помощью. Я, — Ларкатал вспомнил, как сказал Гортхаур о Фуиноре, — не могу быть… как бы в твоей стае, вместе с Фуинором или Мартом, атан ведь тоже с тобой? Наверное, я опоздал с этими словами, когда ты уже сделал так много, но лучше уж поздно… Верным будет отказаться от твоей защиты и быть на положении пленника. Это твое решение, давать ли мне ее, связывать ли, но я сказал то, что должно было быть сказано.

Волк остановился и взял Ларкатала за плечи, посмотрел в его глаза:

— Похоже, что время пришло. Расскажи мне то, что ты знаешь, и уходи к своим. А я найду тебя позже. Обязательно. И буду помогать тебе во всем: в умении и в сражениях. Но мне нужно время, чтобы уйти от владыки Севера, — Волк понял, что нужно отпускать Ларкатала немедленно, потому что еще немного, и между ними навсегда ляжет пропасть, и он потеряет Ларкатала, а вместе с ним… может потерять силу и то видЕние. Никто не приведет его, ненавистного Саурона, к эльфам, не поможет остаться среди них…

Ларкатал заметил, что умаиа не остановился на словах «это невозможно», но продолжил: «Время пришло», «мне нужно время, чтобы уйти от Владыки Севера» — это были… не слова умаиа, и эльфу верилось, что все вскоре изменится; хотя Ларкатал и понимал, что все не будет просто — Гортхауру придется разобраться с тем, что он успел сотворить, вначале осознав, затем искупив… И все же нолдо ответил:

— Я помогу тебе придти и остаться среди моих родичей, советом и чем еще смогу, но… я не могу рассказать тебе о том, что мне известно, — Ларкатал понимал, что не должен рассказывать ни о чем. Он не должен так подводить Финдарато.

Волк еще больше помрачнел. Ларкаталу нужно было уйти. Что… что, если так и сказать?

— Я словно чувствую, что ты должен уйти. Что если ты останешься, дорога к эльфам для меня может оказаться отрезана. Я не знаю, что произойдет, быть может, с Севера придет приказ от Владыки, быть может, тебя от меня заберут… Потому, скажи мне хоть часть. Ароквэн сказал, ты будешь обучать Кириамо пользоваться видящими камнями — так ли это?

Ларкатал опустил глаза. Саурон говорил, что связывает именно с его уходом возможность раскаяния, и явно был откровенен. Возможно, умаиа верно предчувствовал. И чем тогда обернется отказ уходить? И при этом рассказать хотя бы часть и уйти, было неправильным. Ларкатал знал об этом. Хотя он мог и не открывать тайн, сказать о немногом.

— Я… не могу сказать даже часть; я знаю, что это будет ударом по моим родичам, знаю, что я бросаю их на муки, что подведу своего Лорда. И если я поступлю так, заранее зная, что это неправильно, я сам… уже не останусь таким, каков сейчас, и каким был прежде. И тебе тогда тоже помочь не смогу, — Ларкатал должен был уходить, но здесь еще оставался Энгватар, и он тоже начал меняться...

Итак, нолдо отказывался даже приоткрыть тайну. Волк отвернулся к окну, чтобы эльф не видел его лицо, и сжал пальцами подоконник. «Проклятый упрямец». Нужно было швырнуть его в подземелье, допросить… но нет, Ларкатал слишком силен, он сможет вынести все и молчать. А вот дорожку для себя тогда Волк закроет. Сделать что-то для себя, только для себя, иметь самую опасную из тайн от Владыки Севера… Впрочем, нет, если что-то о нем с Ларкаталом вскроется, Маирон всегда сможет сказать, что отпустил нолдо как того, кто поможет втереться к эльфам в доверие, шпионить средь них для Севера, сеять рознь… Значит риск минимальный. Нужно отпустить эльфа. Сегодня же.

— Хорошо. Я… я сделаю еще один шаг. Уходи сегодня же. Без тайн и ответов. Но обещай мне, — умаиа развернулся, глядя в лицо эльфа, — обещай мне, что никому не расскажешь обо всем, что здесь произошло и о своем спасении. Слова порождают слухи, и если до Владыки дойдет хоть что-то, я навечно буду заключен в Ангамандо, и даже жалким духом не смогу вырваться из его подземелий. Ради меня, ради того, чтобы я пришел к тебе, ты должен уходить и молчать обо всем, что было.

— Ты готов отпустить меня без рассказа, просто так? Это доброе и бескорыстное решение, и оно не пропадет для тебя втуне, — отозвался Ларкатал. Его глаза светились. — Молчать я буду, как молчал и до сих пор о твоем предвидении и об всем другом, что известно только нам; - "Ага", подумал про себя Маирон, "Молчал обо мне так же, как молчал мне об Энгватаре?" - Если бы ушел я один, мне было бы важным сказать о том, что посольство оказалось в плену, но теперь об этом скажут и другие. И я буду тем, кто будет ждать тебя, и я помогу тебе сделать то видЕние былью… Пусть Кирион узнает, что я ухожу не потому, что выдал тайну; он тоже… умеет молчать, и если бы не то, что он почувствовал в тебе и подсказал мне, мы не говорили бы сейчас и не пришли бы к этому дню. - Ларкатал оставлял товарища в плену, но просил напомнить, чтобы друг молчал и терпел бесконечные пытки; похоже, эльф сам не понимал, что он делал.