Страница 169 из 203
— Что ты надумал, эльф? — спросил Волк.
Юный воин Лорда Тйэлкормо был поражен и тем, как много стало известно Саурону, и тем, что рассказал Акас. И все же он отказался открывать то, что знал сам.
Волк не стал торопить Хэлйанвэ — у эльфа еще будет возможность передумать.
***
Вторым Волк навестил Химйамакиля.
— Почему ты не хочешь уходить, эльф? Или ты хочешь дождаться, когда твой же родич тебя безвозвратно искалечит? Ты можешь получить свободу для себя и облегчение для своих товарищей.
— Я не могу уйти, но если… Ароквэна больше не будут принуждать к тому, чтобы калечить родичей, причинять им боль, я расскажу, что знаю, — нолдо смотрел на Саурона с ненавистью.
— А что, если ты получишь и то, и другое? И Ароквэна не будут принуждать, и ты получишь свободу?
— Нет, — ответил Химйамакиль. — Я остаюсь с Ароквэном. - Пусть сейчас он не в силах защитить своего Лорда, но одного он его не оставит. Химйамакиль обдумал все и принял решение, и сейчас эльф не понимал, для чего Саурон предлагает свободу при том, что пленник и так все расскажет. Наверное, здесь крылся подвох.
— Хорошо, — согласился Волк. — Тогда рассказывай. А я постараюсь дать свободу и Ароквэну тоже.
Химйамакиль не пробовал запираться, и правда, быстро и четко рассказал все, что ему было известно о посольстве. Тем более, что все это Саурон уже знал. Кроме, разве что, роли самого Химйамакиля:
— Я следую за лордом Ароквэном, чтобы защищать его и остальных, — губы нолдо чуть дернулись в невеселой усмешке: сейчас Саурон, конечно, скажет, что никого он защитить не смог и не сможет… А все же смог. Сейчас.
— Так вот почему ты без Ароквэна уходить не хочешь, — понимающе кивнул Волк. — Я поговорю с ним.
***
Наступило утро, и Март вновь зашел за Вэрйанэром и Линаэвэн, зовя их на кухню.
Вчера вечером была тризна, и Вэрйанэр не говорил о постороннем, но сейчас эльф не мог не рассказать Линаэвэн новости, пусть и кратко, в общих чертах: Саурон теперь немало знает о посольстве, но многие товарищи обретут свободу. А позже, на кухне, Вэрйанэр за работой говорил с Мартом - о дичи, дав совет, как ее лучше готовить, и о лесах, в каких эту дичь лучше ловить. Через какое-то время нолдо спросил:
- Ты считаешь, это возможно, чтобы мы побывали на землях Норэтаниона (Norethanion - Дортониона)?
- Да, думаю, это возможно, - ответил Март. Он был сегодня задумчив и порой даже ронял вещи. - Мы можем попросить Повелителя об этом. Только... я не знаю, можно ли тебе покидать крепость. Ведь ты можешь сбежать.
- Меня держат не только стены или стража, - ответил Вэрйанэр, - но и обещание остаться, и угроза Хэлйанвэ. Если я уеду и не буду готовить, не знаю, останется ли он под защитой.
- Мы поговорим с Повелителем, - вновь тряхнул головой Март.
Когда они закончили готовить, Линаэвэн обратилась к Марту:
- Фуинор сказал мне, что я могу по-прежнему говорить с тобой, но вначале... Гортхаур поставил условие, чтобы я спустя три дня... перестала смущать тебя. Можешь ты спросить, разрешено ли нам общаться?
- Говори со мной, не смущая, вот и все, - улыбнулся Март. - Повелитель Маирон не против нашего общения, мы говорили об этом.
- Это хорошо. - Значит дева могла беседовать с Мартом, и оставалась надежда, что однажды он изменится... И все же, разве ей не следовало уйти? Вэрйанэр оставался в гостях, ради других и ради них отказался от свободы. Эльдэ же никого не защищала, кроме себя. И если отношение Марта могло измениться, то это тоже было больше заслугой Вэрйанэра. Или судьбой, что привела на кухню из всех пленных именно нолдо Норэтаниона (Norethanion - Дортониона), что знал брата Марта. Однако сейчас у тэлэрэ снова была надежда помочь Марту, и, быть может, еще кому-то. Получается, смысл оставаться здесь был? Линаэвэн вновь сомневалась.
***
Волк постучал в покои Ларкатала.
- Доброе утро, нолдо. Ты хотел говорить с Ароквэном, время сделать это. А после я предложу ему свободу.
В скором времени Ароквэна почти притащили к Ларкаталу. И Ларкатал рассказал пленному лорду, что ни его, ни других пленников в отряде больше не заставят причинить друг другу боль.
- Это... очень хорошо, - ответил Ароквэн. Младший лорд беспокоился о цене этого "дара", но доверял Ларкаталу. - Я не мог не причинить боль, но мог поступить иначе... А так, я соучаствовал в пытке. Ты был прав, говоря, чтобы я не делал этого своей волей, но я не увидел тогда, как это возможно. Перед моими глазами стоит то, что я делал...
- Образ можно ослабить, я думаю, Лаирсулэ мог бы помочь тебе, - отозвался Ларкатал. - Но будет ли этого достаточно?
Ароквэн качнул головой.
- Даже если мы упали, мы можем встать, - продолжил Ларкатал, - и идти дальше. Начать все сначала. Пусть ты не забудешь этого, твой взгляд не должен быть прикован к сделанному, но устремлен в мир и на других.
- Я приложу все усилия, чтобы разрушить эту темницу, - глухо отозвался Ароквэн. А после рассказал Ларкаталу о сне, что навел на него Фуинор.
***
Через разумное время, когда завтрак уже был готов, Волк вернулся в комнату Ларкатала, желая увидеть обоих эльфов.
- Надеюсь, вы успели поговорить обо всем. Теперь нам нужно обсудить дальнейшую судьбу Ароквэна.
Но Ларкатал сначала сказал Саурону о сне, наведенном Фуинором: избавленный от страшного выбора наяву, Ароквэн вынужден был совершать его в уме снова.
- Я не знал, - ответил Волк, и это было правдой. - Мы позже обсудим с тобой, что делать с Фуинором.
- Позволишь ли ты Лаирсулэ помочь Ароквэну?
- Этого я не могу пока устроить. Вчера вечером Лаирсулэ и Акасу также была обещана свобода. Они в башне; сегодня под вечер или завтра утром их отвезут прочь из моих земель. И если Ароквэн согласится все рассказать, то и он окажется в башне. А с ним и Химйамакиль. - Волк обратился уже к Ароквэну. - Твой Верный рассказал все, что знал, но отказывается уходить без тебя.
Ларкатал не мог просить Ароквэна рассказать все, что тому известно. Нолдо чувствовал, что и вчера... ему не следовало бы говорить так с другими. Правда, Ларкатал не поступал против совести, но только потому, что был уверен: те нолдор мало знали о посольстве. Другое дело - один из лордов Наркосторондо. Если бы слова Ларкатала повлияли на него, он мог бы выдать что-то важное.
- Химйамакиль не оставил меня, а я не уйду, - ответил Ароквэн. Его не принудят больше к тому, чтобы причинять боль другим, и здесь он, быть может, искупить свою вину (о том, что и его Верный будет страдать ради "искупления лордом вины", Ароквэн не думал). Но все выдав и будучи отпущен врагами, он лишь прибавит к своей вине новую. И тогда он не сможет "разрушить темницу", как желал, да и "восстановление после падения", о каком говорил Ларкатал, не могло начаться "так". Эльфа не смущало, что он хочет победить свои страхи за счет свободы Химйамакиля: видимо "так" восстановление начаться могло; лорд не думал, чем его выбор обернется для него и для того, кто ему верен.