Птичка в клетке

30. Накатанная дорожка

Только когда Морнахэнду вышел от Саурона, он позволил себе думать о Тандаполдо и о других — что с ними?..

Нэльдора больше не пытают, но остальные по прежнему в подземелье. Морнахэнду не думал, что есть другой способ избавления от боли, кроме рассказа Темным о том, что знаешь… или побега. И эльф осторожно осмотрел свою комнату. Дверь… Ее охраняли два орка; еще двое стояли у соседней двери, и по караулу было у двух лестниц в конце коридора. Окно… Как и другие, забрано решеткой. Вещи — есть ли чем вооружиться? Нет, в комнате все оставалось так же, как было при последнем владельце. Морнахэнду замышлял… то, что вовсе не подобало «гостю», и эльф вздрогнул, вспомнив целителя-умаиа и его обещание, но от своих планов не отказался.

Орки у двери — с ними можно было справиться, на лестнице сложнее. К счастью, это были только орки, и Морнахэнду пришла на ум мысль о маскировке, словно в дозоре: он мог бы слиться с камнем стен хорошо знакомой крепости, как лаиквэнди сливались с лесом. Этому плану больше всего мешала ближняя охрана… Морнахэнду приоткрыл дверь, но не стал выходить за нее, оставаясь в комнате.

Когда дверь приоткрылась, орки-караульные лишь лениво глянули в ее сторону и не шевельнулись. Они чувствовали, как вся эта крепость была пропитана Волей Повелителя Волков Маирона. Что пытался сделать эльф? Да какая разница. Хочет бежать — пусть попробует, ему же хуже будет.

А Морнахэнду выжидал. Сейчас, когда дверь приоткрылась, орки наверняка были начеку, но они не смогут долго сохранять бдительность.

— Чего тебе? — наконец спросил один из караульных.

Эльф не отозвался, орк пожал плечами и закрыл дверь в комнату. Но вскоре эльф вновь приоткрыл дверь со словами.

— Здесь душно. Мне нужно больше воздуха.

— Не балуй, колдун, а то дверь на засов запрем, — пригрозил орк и снова захлопнул дверь. — Окно открой, раз воздуха мало.

Ответ орка не остановил Морнахэнду. Он больше не открывал дверь, но решил спустя какое-то время, уже не выжидая, неслышно выскользнуть в коридор и сразу же слиться со стеной. И пусть орки снова закроют ее и идут за засовом…

***

Тем временем в дверь к Вэрйанэру и Ламмиону постучал Фуинор.

— Повелитель Маирон просит извинения: он не может завтракать с вами. Кто-то из ваших товарищей из подземелий просит его о встрече.

***

Утром Март вновь вел Линаэвэн на кухню; начинался пятый день плена, но, казалось, прошло гораздо больше времени, каждый день казался невозможно долгим.

— Спасибо тебе за прекрасный вечер, — безмятежно улыбался Март.

— Хорошо, что ты рад, и… надеюсь, кто-либо из тех, кто страдает в подземелье, получит помощь теперь, — для Линаэвэн все произошедшее было не так просто: наступил ее пятый день плена и последний день договора с Сауроном о Марте. С такого вечера было бы хорошо начать знакомство с Мартом, и тогда он мог бы услышать ее… быть может. Теперь же вряд ли.

***

На кухне Линаэвэн и беоринга ждал Вэрйанэр. Поздоровавшись, он поделился новостями: Нэльдора больше не будут допрашивать, он рассказал то, что знал; а Кирион получит трое суток отдыха.

— Линаэвэн, твои друзья сами выбирают свою судьбу, — успокаивал деву Март. — И некоторые выбрали разумно: я слышал, что с этой ночи Морнахэнду попросил Повелителя принять его как гостя. А позже придет Фуинор и скажет, что у него получилось для тебя сделать. Но твои спутники могли с самого начала выбрать мудро, — больше в разговор эльфов Март не вмешивался, занявшись готовкой.

Вэрйанэр только хмыкнул: конечно, для слуги Саурона самое мудрое — сделать все, что он хочет! Кратко поделившись вестями, Линаэвэн подошла к Марту, и начала расспрашивать беоринга о его детстве, о Дортонионе, о родичах… Не делая выводов, не обвиняя, но надеясь хотя бы напомнить о прежней жизни и о свободе.

Март отвечал Линаэвэн о своем детстве, хотя это было и непросто сделать — горец почти ничего не помнил.

— Так бывает, — пояснял атан. — Память людей не может все удержать. Мы всегда забываем вещи, что были в детстве.

К сожалению, тэлэрэ не могла говорить с Мартом долго, ей нужно было готовить, и дева вновь вернулась к Вэрйанэру и спросила нолдо, не поговорит ли он с атаном: ведь он не только бывал в Дортонионе, но и жил там, и лучше знает беорингов.

— Этот Март мне даже напоминает кого-то, — Кивнул Вэрйанэр. — Но ведь он обо всем услышанном доложит Гортхауру. И тот узнает о наших Лордах.

— Узнает о Лордах… — грустно улыбнулась Линаэвэн. — Ты говорил с ним и полагаешь, Саурон еще не догадался?

— Я не питаю надежд, что этого человека можно переубедить. Во всяком случае, не в три дня.

Тем не менее, когда дела были почти завершены, нолдо спросил Марта, не знает ли он Андала, не родич ли ему.

— Похож, — объяснил нолдо, припомнивший, кого же ему напоминает Март.

— Моего старшего брата звали Андал, — сказал Март на лице горца появилась печаль. — Он пропал в Вэрканарэ. Даже Повелитель не смог его найти. Видимо, погиб… Ты знал его?

— Да, — ответил Вэрйанэр, чуть поколебавшись. Линаэвэн взглядом просила нолдо то продолжать рассказ, то останавливала, когда видела, что Вэрйанэр готов начать обвинять Марта. — Он был самоотвержен и весел, шутка не сходила с его уст, что в мирные дни, что в бедствиях, и он очень любил свою Лотэн… Мы познакомились, когда он был уже юношей помог тяжело заболевшей невесте добраться до Лаирсулэ. После мы встречались и на охоте, и в дозорах, и от орков отбивались. К несчастью, Андал в самом деле погиб в Охта Вэрканаро (Дагор Браголлах), помогая нам вытаскивать из огня жен и дев… Орки жгли все, что не спалили дракон и валараукар, ну да это ты, верно, сам видел; Лотэн пострадала в том пожаре, но Лаирсулэ удалось ее исцелить, и она покинула Дортонион вместе с другими беженцами, но ожоги Андала были слишком тяжелы. Среди многих павших эльдар и атани твой брат достоин того, чтобы его помнили. — Взгляд нолдо был тяжелым. «Кому я это рассказываю? Предателю, который сейчас будет хвалить тех орков и валараукар? Но и брату Андала…». — Хотя тебе мой рассказ вряд ли в радость. Что ж… хорошо, что ты уцелел тогда.

Март стоял, напряженный, взволнованный так, что едва не забывал дышать.

— Я ничего о том не знал. В нашу деревню война не докатилась. Спасибо, — слова давались с трудом, — что ты рассказал мне о брате. Теперь… я больше не жду, что однажды его увижу, но знаю, что он погиб героем, — хотелось уйти теперь и остаться одному, и забиться куда-то, или придти к Повелителю и разделить с ним свою боль… Но нельзя. У него есть его долг, и не дело выказывать слабость, брат бы не выказал… — Как глупо, что мы все воюем, что мы не на одной стороне, что столько смертей… — только и смог ответить Март.

Орки, что жгли дома с людьми… Правда ли это? Но если и правда, то это, конечно же, были другие орки, какое-нибудь отребье, что бежало из армии Севера — Маирон говорил о таких, и Март даже сам видел, как их вешали. Конечно же, орки Больдога не смогли бы сделать такое…