Страница 143 из 203
— Март прав, мы не можем идти вместе.
— Я не знал… — Вэрйанэр сжал руку эльдэ. — Жаль, я не смогу даже поддержать тебя. Но после… скажу, удалось ли что-то сделать для Нэльдора.
Март, выходя с Линаэвэн, только фыркнул про себя. Вэрйанэр, якобы, хотел быть с девой, хотел помочь ей, но ничего на деле не делал. Даже Повелителя не будет просить и «унижаться». Тьма благородна, а Свет только и может, что говорить красивые слова.
***
Март и Линаэвэн пришли в малую трапезную, куда вскоре подошли Фуинор и молчаливый Ханор.
— Эвег и Больдог сегодня заняты и не могут прийти, так что давайте начинать, — сказал Фуинор.
Эльдэ тихо поздоровалась, с печалью глядя на Ханора (еще один обманутый атан…) Темные мирно беседовали, обсуждали день, строящуюся дорогу, планы на завтра.
— Могу я узнать, о какой дороге вы ведете речь? — спросила Линаэвэн.
— Повелитель приказал строить новую дорогу, от Волчьего Острова на юг, — ответил Фуинор. Но больше эту тему никто не развивал.
Слова о дороге встревожили тэлэрэ. Похоже, Саурон готовил нападение… Не на Наркосторондо ли?! Вэрйанэр, кратко рассказывал о себе и товарищах, узнавал о чарах на Линаэвэн, говорил с Мартом… но не успел рассказать о задуманном весной нападении.
***
За ужином тэлэрэ вела себя сдержанно, больше молчала, обдумывая услышанное, а порой задавала умаиар вопросы, которые считала неудобными.
— Если вы хотите мира и нападаете только в ответ, зачем еще до восхода Анор Север напал на гавани Кириамо и рассеянных тиндар? Ведь они не шли войной на Ангамандо.
Умаиар внутренне скривились, но внешне, для Марта, продолжали игру:
— В те годы Валар уничтожили наш дом, — ответил Фуинор. — Они пленили Учителя, убили его народ, преданных ему эльфов. Валар развязали войну, и эльфы с того дня были обмануты и сами не знали, как встали на сторону жестоких.
Фуинор легко ушел от темы, и тогда Линаэвэн решила спросить о другом:
— Верно ли, что вы считаете неблагодарностью, если пленники не ценят того, что вы даете нам, своим врагам? Например, комнату вместо камеры или возможность обедать вместе с вами. Вы считаете, что мы должнв быть благодарны независимо от того, что мы испытали и видели от вас прежде? Тогда не должен ли был и Мэлькор ценить то, что Валар дали ему свободно ходить по Аману, творить, если он хочет, общаться с эльдар?
-Мэлько бродил тогда по дорогам Амана, и сердце его сжималось от боли, но он всегда был приветлив с нолдор и многому научил их, — ответил Фуинор. И все Темные выразили свое согласие с умаиа, так что Линаэвэн снова пришлось сменить тему: по опыту прошлого ужина, услышав ответ, дева не вступала в долгий спор.
— Людей называют детьми Солнца, и им будет тяжело жить во мраке. А как вы намерены поступить со светилами, с Анор и Итиль, если победите?
— Почему ты думаешь, что мы будем делать что-то с Луной и Солнцем? — удивился Фуинор. — Мэлько принес свет всему миру, тогда как Валар хранили его лишь для себя.
Тэлэрэ было нечего ответить, и тогда дева сказала:
— Создал ли ты, Фуинор, или другие умаиар, что-нибудь прекрасное на этом острове, в этой крепости со времени, как ее захватили? Гортхаур показал мне, что вы способны на это, но поступали ли вы так сами, украшали земли вокруг себя по собственному желанию? Я пока видела здесь только то красивое, что было создано прежде эльдар, или людьми.
— Мы творим здесь, Линаэвэн, а те, кто не умеет… например, Ханор, ведь он не ювелир, но охотник и страж, занимается своим важным делом… Видишь, Март, ты не создаешь скульптур, украшений, не поешь песен, так твоя работа и не ценится эльфами. Это для нас и Повелителя ты Мастер, а для них просто стряпуха. — Умаиа было легко говорить с Линаэвэн: он отвечал на то, на что хотел, и опускал то, на что отвечать не стоило, и смеялся про себя над тэлэрэ. Что она ему теперь скажет? Будет ли глупо пытаться уличить его или отступит от задуманного? Она сама себя запутывает и погружает в пучины.
— Фуинор, ты сказал немало, но не ответил ни на один мой вопрос, зато отвечал на что-то свое, — Линаэвэн решила говорить без обиняков. — Разве я спрашивала, как ты видишь те годы до Солнца и Луны, или говорила, что не ценю ничего, кроме искусства? — дева думала, что этих слов довольно. Если Март захочет услышать несоответствие, он услышит, если не захочет, предпочтет уйти от всех вопросов и не задумываться, снова обвинив эльфов, то все бесполезно… Атан (как считала Линаэвэн) уже мог убедиться, что Больдог лжет, но не усомнился, говорили ли ему правду в других случаях. Не нашел в крепости милосердия, но и это ни к чему не привело.
На протяжении оставшегося ужина тэлэрэ молчала, однако, когда трапеза подходила к концу, к деве обратился Ханор:
— Март сказал, Линаэвэн, что ты хочешь убедить Марта встать на сторону Света. Ты думала, к чему это может привести? Март станет врагом Повелителя и всех нас. И Март не сможет воспользоваться гостеприимством, потому что если сделает это, то снова увидит нелепость войны, снова станет нашим другом. Значит, если ты добьешься своего, то для Марта останется один путь: быть казненным. Вот чего ты добиваешься, «светлая» эльдэ. Чтобы Март хотел убивать своих друзей, а друзья должны были казнить его. Это так, Линаэвэн?
— Март не воин; если я сумею убедить его в том, что вы враги, то, конечно, не смогла бы вручить Марту оружие, какого не имею сама, и не смогла бы научить биться. Но сейчас, когда мы, эльдар, для него враги, Март вовсе не желает убивать нас, наоборот, поддерживает и пытается убедить примириться. Если бы он перешел на сторону Света, то стал бы пытался убедить тебя, Ханор, что вы неправы. Как бы ты тогда поступил? Это выбор каждого из вас, — она вздохнула. — Да, я понимаю, что Гортхаур не потерпит, чтобы атан стал его врагом. Даже думаю, что не потерпит никакого отказа или неподчинения. Я хочу, чтобы Март был жив и не страдал, но участь фэа важнее того, что может испытать хроа. Я и сама предпочту быть казненной или отправиться в подземелье (даже сейчас, если вы потребуете доказать слова делом), но не сдаваться перед Тьмой, хотя это дало бы много внешних благ. Когда воин идет в бой, хотят, чтобы он вернулся живым и без ран, но сдаться врагам хуже, чем пасть в битве.
— Видишь, Март, как бы Линаэвэн не петляла, если из ее долгой речи откинуть всю шелуху, то остается одно: да, она хочет что бы ты стал врагом мне и Повелителю. Вот каков этот ее Свет. Он лжет, увиливает и несет раздор.
— А когда вы убеждали Марта в своей правоте, вы хотели, чтобы он стал врагом своим родичам-атани? — спросила эльдэ в ответ. Она могла бы еще сказать, что сам Март тоже старался убедить ее восстать против Валар, но не хотела.
Март вздохнул, услышав тэлерэ.
— Давай не будем портить ужин, Линаэвэн. К чему это все? Никто не настраивал меня ни против других атани, ни против эльфов. Наоборот, как видишь, мы все хотим мира с вами. Мы не враги. Свет настроил тебя против нас, но Тьма никогда не настраивала меня против вас. Я ничего не сделал тебе, равно как и Фуинор, и Ханор. Мы хотим мира, а ты ищешь, как затеять с нами ссору.