Птичка в клетке

25. Хэлйанвэ

Вэрйанэр вернулся к еде, но он помнил слова Фуинора: молчать нельзя.

— Скажи, а тебе этот суп нравится? — спросил эльф, словно ничего не произошло. — Никогда не знал, есть ли у аинур излюбленные вкусы и запахи.

Маирон улыбнулся углом губ. Эльф не спешил, осторожно осматривал перед собой лед, прежде чем наступить, тянул время за едой; Волк недовольно ждал, когда нолдо уже провалится, но терпеливо делал вид, что все именно так, как он и задумал — неспешная беседа за едой.

— Я ценю хорошую пищу. Глупо создавать фана и не заботиться о нем. У меня есть прекрасный повар, он настоящий Мастер в своем деле. Даже вы не умеете готовить так, как он. Ну… или не можете в неволе. А Март может… да он и не в неволе, для него это честь.

Вэрйанэр мысленно отметил, что ход оказался удачным: еда и ее приготовление — едва ли не самые безопасные темы.

— Тот самый атан, ради которого на кухне решила остаться Линаэвэн… — произнес Вэрйанэр. Значит, этот Смертный в самом деле предатель. Может быть, он заодно еще и следил за Линаэвэн. Но опять же, если сказанное о нем правда; пока не встретишься, не разберешь. — И что же ему удается лучше всего? — Эльф вновь вернулся к еде, отпил еще вина: кажется, никакого особого действия оно не оказывало.

На какое-то время за столом повисло молчание, пока, оторвавшись от своих мыслей, умаиа не продолжил:

— У Марта все получается. Я же говорил: он Мастер. Ты ел завтрак, который он готовил.

— Март выпекал тот хлеб? Он в самом деле был хорош.

— Когда ты встретишься с Линаэвэн и Мартом, можешь передать ему сам свое восхищение.

— Я тоже умею готовить, — заметил Вэрйанэр*(1). — Могу описать, что лучше всего удавалось, — самое большее, Саурон передаст это своему повару, как считал Вэрйанэр; тем более описать он собирался то, что готовил в Амане.

— Если тебе интересно, ты можешь научить Марта, как ты печешь хлеб, — откликнулся Маирон, которому тема приготовления пищи не была интересна.

— Как раз хлеб я обычно не выпекаю, — отозвался Вэрйанэр*(1). Суп он уже доел и как раз взял в руки ломоть свежего хлеба. — Чаще овощи и дичь…

Начинающийся разговор о кухне и приготовлении пищи Волка совсем не радовал и не занимал, более того, был откровенно скучным, и умаиа решил подразнить эльфа:

— Ты любишь готовить дичь с овощами… Значит, помимо полей для хлеба, земли Наркосторондо окружают овощные поля?

— Я научился готовить все это задолго до того, как город был основан, — возразил Вэрйанэр: умаиа должен был знать, что к Наркосторондо сказанное отношения не имеет.

— Линаэвэн знают во многих землях как голос Лорда Финдарато, но вот о ваших торговых представителях мне не сообщали. Значит, Наркосторондо сам обеспечивает себя всем необходимым, — Волк говорил, отчасти, наугад и смотрел, что получится.

— Плохо же ты знаешь эльфийские обычаи, — возможно, Саурон просто старался сделать вид, что не знает, что эльфы не живут торговлей, хотя и могут вести обмен. Возможно, в самом деле, не знал этого…*(2) — Может, и впрямь, считаешь, что хозяева выспрашивают гостей о разных тайнах, и это общепринятый обычай? Раз уж, переводя любой разговор на Наркосторондо, никаких ловушек ты не расставляешь.

Волк ухмыльнулся: разговор с того, как готовить еду, перешел в более интересное русло.

— Еще до того, как вы пришли из Амана, я ловил тиндар и расспрашивал их о многом, в том числе об устройстве их королевств. И именно от твоих сородичей я узнал, что такое торговля. Видимо, ты безвылазно сидишь в Наркосторондо, раз не знаешь, как живут твои соседи. Ну и… да, ты вновь подтвердил, что твой город живет в изоляции, некому будет его снабжать продовольствием, некому придти на помощь. — К весне запасы продовольствия будут подходить к концу, а зверей, еще до того как осада станет плотной, распугает ужас. Но об этом пленнику Волк говорить не стал. Строящуюся дорогу и саму подготовку к нападению не скроешь, но детали плана Волк рисковать и рассказывать не хотел. — Но ты не можешь, эльф, упрекнуть меня, что я выведываю у тебя секреты. Скорее, я предостерегаю тебя. Я мог бы предложить тему, что мне кажется безопасной.

— Ты меня убедил, что самое безопасное это пересказывать тебе книги. Что-то ты узнаешь все равно, но немного, — ответил Вэрйанэр. Можно было начать спорить, рассказывать о том, что тиндар торгуют, но не зависят от этой торговли… Но зачем? Рассказать Саурону чуть больше? — Хотя… утку в меду тоже можно обсудить. Это Фуинор неплохо подсказал.

— О нет, мой дорогой гость, самое безопасное, это не пытаться хитрить, — «Ты думаешь, что можешь превзойти меня, и потому раз за разом проигрываешь. Молодец, продолжай в том же духе». — Почему, Вэрйанэр, ты не хочешь дать свободы ни одному из своих спутников? Если ты прав, и знать одни границы мало, то в чем беда, даже если за ним проследят мои слуги? — Нолдо сам загонял себя в угол, и Волку было занятно наблюдать за дерганьями жертвы.

— Ты уверял меня перед тем, что отпустить гонца, будет для тебя жестом доброй воли. Коли так, то тебе нетрудно было бы обещать, что ты не воспользуешься гонцом во вред Наркосторондо.

— Вы слишком легко относитесь к обещаниям, — поморщился Волк. — Могу ли я знать, как плен повлиял на того, кто станет гонцом? Как я могу знать, что он скажет всем, вернувшись в Наркосторондо? Как я могу обещать, что его возвращение не принесет вред твоему городу? И что тот вред не послужит мне на пользу? Нет, такого обещать нельзя. — «Интересно, эльф, не пожелаешь ли ты теперь, чтобы и вовсе никто из пленников не вернулся домой?»

— Я не говорю обо всех возможных следствиях, но о твоих действиях. О том, что ты, посылая гонца, сознательно не сделаешь при этом того, что пойдет во вред городу, — в товарищах Вэрйанэр не сомневался. Хотя едва ли их допустят в Наркосторондо, они и сами предупредят, что этого делать не стоит. Но соглядатаи, чары и прочее… Дозорный понял вдруг, чем мог бы заинтересовать Саурона. — Говорю так еще и потому, что нечто сходное ты уже пытался делать. Ты спрашивал, о чем я знаю больше других… Я могу назвать тебе кое-что, и если тебе это будет сколько-нибудь интересно, то оставь пока в покое Морнахэндо. А я расскажу тебе о Пэрфэндиле.

Так назвал себя мнимый эльф — умаиа-перевертыш, подосланный к границам Ломба Палар (Талат-Дирнэн) менее года назад, и которого стражам границ удалось развоплотить. После чего дозорные стали еще бдительней. И прежде-то вернувшихся из плена Тардуинэ и Таурвэ приняли только по слову Короля.

— Боюсь, ты ошибся, эльф! — умаиа снова не смог сдержать смеха. — Видишь ли… Так вышло, что Пэрфэндиля послал я. И так вышло, что Парфэндиль… не эльф, а той же природы, что и я. И… так вышло, что когда его фана была разрушена, он отправился не как вы, в Мандос, а вернулся к тому, кто его послал. То есть ко мне. Так… что ты можешь мне рассказать, чего я еще не знаю? — Волку не хотелось отвечать на слова о том, что он не принесет вреда Наркосторондо, но, к счастью, и не понадобилось: приближались события куда более интересные.

— Ты так уверен, что он, потерпев поражение, поведал тебе все? — спросил Вэрйанэр, хотя чувствовал, что и здесь потерпел неудачу. Эльфу ничего не удалось, Саурон лишь посмеялся над ним. Разумеется, нолдо и сам знал, что подосланный не был эльфом, но Вэрйанэр не подумал, что этот дух мог вернуться к Саурону и рассказал ему, как все было.