Страница 3 из 73
— Точно?
— Дай мне шест и колодец, может подниму. Но если с юга придет, не жалуйся.
— А гребцов поднять? — спросил Вольф.
— Каких? — Оксана оглянулась. На паруснике гребцов не было.
— Вон тех.
— Османов?
— Да не дури, там же русские мужики на веслах.
— Что я с ними сделаю?
— Ты ведьма или кто? У ведьмы первое удовольствие мужчину перехитрить, чтобы делал что она хочет.
— Что мне их соблазнить, или что?
— Ну разозли их, чтобы там османам морды побили. Ведьма что, не может мужчину с мужчиной поссорить? Да вам это раз плюнуть.
— Вот ты задачки задаешь.
— Или в гарем обратно захотела? Вот, смотри, твой знакомый боярин на носу стоит.
— Я попробую. Но что получится, не знаю. Отвернитесь все. Сейчас еще гребень возьму.
Оксана скинула платье, оставшись в нижней рубашке. Распустила косу и перекинула волосы на грудь. Вышла на корму и запела, проводя гребнем по волосам.
— Помолясь, взгляну на небо.
Журавли летят на юг.
Посмотри ты там, журавлик,
Жив ли мой сердечный друг.
Он в любви мне признавался,
Целовались у реки,
Он ходил к отцу любимой,
Он просил моей руки.
Он из рыцарского рода,
Он красавец-молодец.
Только беден он как Лазарь.
Отказал ему отец.
Он ушел с конем и саблей,
Он уехал молодым.
Обещал прийти богатым,
А вернется ли седым.
Ты спроси его, журавлик,
Ждать ли мне его домой.
Не забыл ли наши клятвы,
Не возлег ли он с другой.
Не постригся ли в монахи,
Не нанялся на войну.
Не гребет ли на галерах,
Не томится ли в плену.
Расскажи мне, как вернешься,
Жив еще любимый мой?
Я за здравье свечи ставлю
Не пора ль за упокой.
Гребцы прислушивались и совсем бросили весла, чтобы плеск не мешал. Комиты взялись за плети, но плети не помогли. Гребцы вставали, оборачивались, лезли на скамьи и даже развернули галеру левым бортом к греческому паруснику, чтобы лучше видеть певицу. Она стояла как обнаженная в лучах заходящего солнца. Даже османы загляделись, даже комиты опустили плети. И можно бы было снять ее одной стрелой, но ни у кого не поднялась рука. Все подумали о девушках, которые ждут их дома. Капитан ничего не приказал, и русский боярин не произнес ни слова.
Команда галеры даже не поняла, сколько времени они провели в оцепенении после того, как закончилась песня. Красавица уже не стояла на корме, солнце уже зашло, уже подул легкий восточный ветер, уже греки подняли парус и ушли во тьму. Только тогда капитан вытер пот и вместо того, чтобы поднять парус или опустить весла на воду объявил вечерний намаз. Столкнувшись с колдовством, самое время напомнить себе об Аллахе и Аллаху о себе.
Еще засветло до порта Чембало добрались крымский хан Сахиб Герай и старший евнух Ибрагим. Узнали, что воры ушли на греческом корабле, а за ними погнался боярин Бельский, который как-то убедил поднять якоря османского капитана.
— Семен — хороший друг, — сказал Сахиб Герай, — Я бы за его наложницей в море не пошел.
— Я бы за этой вообще никуда не пошел, — сказал Ибрагим, — Сбежала и сбежала. Без нее только лучше будет.
— Кто она такая, что за ней якобы от султана мои кровные враги приезжают? Просто какая-то русская девка, пусть и не мужичка? Не верю, — сказал хан.
— Ведьма же, — спокойно ответил евнух, — За ней еще и не такое приехать может. И не от султана.
— По кой шайтан нам в Крыму русская ведьма? Своих не хватает?
— Так наши батыры в полон ловят всех, кто плохо бегает. До Перекопа доживают те из них, кто бегает хорошо. Что ведьма, что монашка, не спросят. Аркан на шею и готово. У ведьмы, сам понимаешь, хан-батюшка, сил побольше, чем у монашки.
— Ладно, а в моем гареме она откуда?
— Красивая. Я лично принимал, своими руками золото отсчитывал.
— Хорошо, а почему в моей ханской опочивальне ее не было?
— Никак запамятовал, хан-батюшка? Я же ее поначалу брал для Саадета. У ведьмы на лбу не написано, что она ведьма. Всю зиму Саадета ждали-ждали и не дождались. За это время уже твои жены ее раскусили. Как я ведьму в опочивальню к хану-батюшке пошлю?
— Может, ее продать надо было, когда понял, что ведьма? Не слушать баб.
— Да я собирался.
— Когда?
— Когда будет угодно Аллаху. Мы тут милостью Его живем без этой христианской поспешности. Сегодня не продал, завтра продам, а не завтра, так послезавтра. Айше-ханум злится. Продавай, говорит, от ведьмы всегда жди беды, не сегодня, так завтра. Фатима-ханум говорит, не продавай, мол, в хозяйстве все пригодится, даже от ведьмы польза есть. С тех пор, как ее купили, ни одна твоя жена или наложница от болезни не умерла. И ни один ребеночек не преставился. Где зелье сварит, где отшепчет.
— Сначала ты, значит, змея с собачьей головой тут прикормил, потом и ведьму завел?
— Со змеем-то что не так? Лежит, греется. К нему русских водят, предупреждают, чтобы бежать не вздумали. Отдаем по барашку в две недели, зато не бегут. Полезная скотина.
— Только не говори, что морского змея тоже ты кормишь.
— Нет, хан-батюшка, морского не я. Каждый торговый корабль ему дань платит. Он нас тоже от чего-нибудь охраняет.
— От чего?
— От других змеев, сородичей своих.
— Любишь ты нечисть всякую, как я погляжу. На кол бы тебя посадить.
— Аллаха побойся, хан-батюшка! Меня на кол, а змея кто кормить будет? Он одичает, шалить начнет. В прошлый раз тоже, поди, посадили на кол кормильца. Змей шалить начал, только Богородица и помогла. Будешь, хан-батюшка, сам Богородице молиться? Или монахам записку подашь?
— Змея прогоним. По-хорошему не уйдет, табуном затопчем.
— Тогда рабы разбегутся.
— Разбегутся — соберем.
— Портятся людишки от побегов, хан-батюшка. Кого не догонят, не каждый Дикое Поле перебежит. Кого догонят, не всех живыми вернут. Да и кому охота за беглыми по степи гоняться.
— Иди прочь с глаз моих и не зли меня.
— Бегу-бегу, хан-батюшка. Видишь, стало угодно Аллаху, с ведьмой все и само собой решилось. Со змеем-то будем что делать?
— Потом.
— Когда?
— Когда будет угодно Аллаху.
2. Глава. История Вольфа
Начнем с того, что я потомственный оборотень. Род веду от князя Всеслава Полоцкого по прозванию Чародей. Я не вру и не завираюсь! Будешь снова в Полоцке, спроси про князя Всеслава. Тебе любой ответит, что князь Всеслав в волка превращался, бегал по своим делам от Полоцка до Киева и Тмутаракани.
Нет, у меня нет прав на полоцкое княжение. И на полоцкое воеводство нет. По правде сказать, не очень и хотелось. И престола княжеского в Полоцке давно нет, и законные потомки Всеслава давно права на него потеряли. И предок мой незаконнорожденный был, сын князя от крестьянки. Потому бумаг на подтверждение родства у меня нет и не было.
Нет, не вру! Кто-то сомневается, что я оборотень? Вот ночью воткну нож в палубу! Верите-верите? То-то же. Или кто не верит, что князь Всеслав был оборотень? Или кто скажет, что на Литве полно оборотневых родов, который друг другу не родня? Пёс нас не знает. Пёс от нас под будку прячется. Черт знает, да. Как другой раз встретишь черта, так спроси, знает ли он Вольфа Стопиуса из Риги, который Гжегожу Волчеку из Полоцка внучатый племянник?
Недосуг черта ловить, пусть сам тебя ловит? Ты, Ласка, молодец. Удачно выразился. Накаркал. Черта и вправду ловить не надо, сам поймает. Будь уверен.
Ладно, давай про меня. Я оборотень. Говорю слово заветное, прыгаю через нож и превращаюсь в волка. Только в волка, потому что кровь у меня волчья. Есть люди, которые по-разному ножи ставят, разные слова говорят и хоть кем обернутся. Таких знаю. Но это не про меня. Ведьмы тоже могут превратиться в любую тварь. Хоть в кошку, хоть в коня. Это колдовское ремесло, я им не владею. Но истории слышал. Оксана, ты-то умеешь? Надо было учиться. Глядишь, и в полон бы не попала.