Зараза

* * *

Как прошло дежурство, я не знаю. Но спала крепко, несмотря на то, что была одета и в спальном мешке.

— Утро добрым не бывает, — щелкала я зубами, от холода.

Потом разошлась и помогала, как могла, Елене с завтраками и сборами в дорогу. Перед тем, как нам сесть в машину, собрала всех на доклад о планах на продолжение пути.

— Ехать нам осталось сутки, — начала я, оглядывая наш небольшой отряд. — К утру следующего дня есть вероятность, что мы достигнем нашей цели. Хочу сказать, что судя по проложенному маршруту, каких-то опасностей не должно быть, крупных населенных пунктов тоже. Есть пару таких же городков, как мы проехали вчера, но дорога идет рядом, слегка задевая окраины. Поэтому будьте готовы, но не бойтесь. Остановки будут три. Каждая по мере необходимости. Теперь вопросы. Слушаю.

Все молчали, только переглядывались.

— Тогда я еще вот о чем. Если возникнет какая-то заварушка, прошу не геройствовать. Наше дело бежать или ехать и как можно скорее. Даже если будут стоять «по обочинам мертвые с косами», мы смотрим только вперед. Понятно?

— Понятно, — пожал плечами Витек, — что уж непонятного. Только Надь, у нас всего один автомат с Митькой. Может, отдашь свой пистолет? Так, на всякий случай. Все ж спокойнее. Тебе же зачем столько. А?

— Хорошо. Передам, если что. Надеюсь, не придется. У меня все. По коням.

Все принялись рассаживаться по своим местам. За рулем сейчас сидел Эйтан, а к вечеру сядет Симеон. Так они договорились. Я перекрестилась, и парень завел мотор. Натужно гудя, мы выползли из балки и вновь поехали по проселочной граверной дороге. Если бы не дождик, что моросил время от времени, то за нами стоял бы столб пыли. А так дорога была прибита водой, но пока не развезло, хотя ухабов было достаточно и мы частенько считали и их и кочки. Эйтан ругался на иврите и нервничал. Не привык к таким дорогам.

— Это тебе не Израиль, с его автобанами! Это Расея, дружок! У нас нет дорог, у нас только направления! — Так посмеивалась я над парнем, пытаясь его «утешить».

Впереди дорога поднимается «медленно в гору», и начинается петляние. Машина гудит. Едем уже три часа. Дети капризничают, да и мы уже устали. Делаем первую остановку, ненадолго, только чтобы оправиться и промялись дети и животные, а также расслабился водитель. Через полчаса едем дальше. Теперь идет спуск и вновь поворот, и мы выезжаем прямо в ложбину, где раскинулся небольшой городок и огромный открытый карьер по добыче бурого угля. Дорога обходит сам городок и подходит ближе к карьеру. Он давно уже не эксплуатируется полностью, лишь частично, но люди как-то живут, чем-то перебиваются.

Мы едем по объездной дороге не одни, появляются и грузовые машины и легковые и поэтому подозрения не вызываем. Разве только окраской. Но багажник с грузом завешенный брезентом и перетянутый веревками, добавляет нам вид перевозки домашнего скарба и плюс зеленая бадья на фаркопе сзади. Едем с обычной скоростью, пытаясь не привлекать внимания. Но на выезде, нам вдруг перекрывают дорогу две легковые машины. Эйтан напрягся:

— Что будем делать, Надежда?

Смотрю на преграду и вокруг. Объехать невозможно. С одной стороны глубокая колея, с другой столбики ограждения.

— Хорошо встали, — цежу сквозь зубы. — Не проехать. Знать не в первый раз. Сволочи!

И оборачиваюсь в салон.

— Приготовить оружие. Детей в броню. Если что под ноги. Будем прорываться. Останавливайся.

Эйтан остановился. Теперь хорошо вижу еще троих. Они сидят по машинам с открытыми дверями. Один из тех, кто остановил, подходит расслабленной походочкой ближе к окну Эйтана.

— Привет! — улыбается щербатым ртом. — Куда путь держим?

— А в чем дело, товарищ? — спрашиваю я, наклоняясь через Эйтана.

— Да вот, просим поделиться бензином.

— Самим не хватает, — мурлыкаю по-женски мягко. — Нам бы доехать. У нас дети. Боимся остаться посреди дороги.

— Так в чем дело, — вступает тот в мою игру, и, понимая, что говорить надо со мной, переходит на мою сторону. — Может пойдешь со мной, красавица. Тогда и всё будет для тебя.

Понимаю, что наткнулись на местную братву. Она может быть вооружена. Здесь же имеется и вооруженная полиция. Понимаю, что с проезжих, берут с каждого плату горючим.

— Сколько надо? — спрашиваю улыбаясь.

— Да вот заправить обе тачки и по одной канистре. Видишь, мы не хапуги, какие-то, последнее не отбираем, а у тебя ой, как много.

— Нам и ехать далеко. И ты заберешь у детей? — пытаюсь взять его на жалость.

Но кто-кто, а уж они-то никого не жалеют, кроме самих себя.

— Так не всё, — ухмыляется тот, — оставим на молочишко. Если что, недалеко уедешь. Найдем скоро.

— Мы подумаем.

— Хорошо, — осклабился он. — Пять минут.

И ушел. Я повернулась к своим.

— Что делать? — спрашиваю. — Если начнем отливать, отберут все и вывернут наизнанку. Выход один — пробиваться с боем.

— Можем постращать? — высказывается Симеон. — Если выйдем с автоматами и в бронниках. А потом только «выноси брат ноги».

— Хорошо. Пусть так. Детей на пол, Ольга тоже. Выходим я, Симеон и Витька. Эйтан наготове и доставай автомат.

Я открыла дверь и спрыгнула. Смотрю, у того, что вел переговоры глаза стали как плошки, рот открыт. Это он увидел мой бронник и автомат наперевес. Потом выпрыгнули в снаряжении еще двое с автоматами, и Эйтан выставил свой в окно.

Картина почти по Гоголю — застыли в разных позах. Подхожу ближе к щербатому.

— Быстро машину убрали. И я считаю до трех. Три, два, один, — загибаю я пальцы. — Время пошло.

Сидящий за рулем, той, которая была на нашей стороне, выворачивается и уезжает вперед. За ним двигается Эйтан, не убирая автомат, потом Симеон подталкивает меня на свое место заднего сидения, вскакивает за мной Витька и двери захлопывает за собой Симеон. Старт с места. Машина взревев, набирает скорость. Вскоре отрываемся и летим на пределе, пока не заканчивается асфальт. Снова грунтовка и Эйтан сбрасывает скорость до обычной, как и было раньше.

Мы взрываемся криком.

— Урааа! Наша взяла!

— Тише, вы! — кричит Елена, прижимая испуганного Ариэля к груди. — Совсем детей напугали. А как я-то испугалась. Боже мой, и что же это творится! Люди потеряли свой человеческий облик. Я еще помню с 90-х. До сих пор страх остался. Неужели все возвращается?

— Я слабо помню то время, — хмыкнула, прижимаясь плечом к Симеону, — ребенком была, но родители рассказывали. Только я думаю, что сейчас еще и зараза примешалась. Никто не застрахован, что завтра не умрет. Вот и слетают с катушек. Особенно те, кто вот в таких мелких поселках дорвался до власти. Скорее всего и полиции уже давно нет в таких местах. Так что, у нас есть еще один такой населенный пункт. Будем бдительны.

Едем ещё два часа. Уже успокоились и опять пересели в обычный порядок. Скоро остановились, пора было перекусить и вообще немного походить ногами. Затекают в сидячем положении не только они, но и мозги. Надо было бы обговорить эту ситуацию и приготовиться к следующей. Хотя, кто знает, что может случиться.

А дорога все дальше ведет, и мы уходим вглубь отрогов Урала. Начинаются заросли густых кустов и одинокие колки березок с золотым ореолом осеннего флера. Опять съезжаем с обочины и располагаемся уже ближе к деревцам. Дети с восторгом бегают с собачкой, и она радостно лает, ощущая свободу, а котище мой растянулся на опавшей листве и лениво наблюдает за орущей группой.

Солнце светит ярко и довольно жарко становится. Ребята снимают бронники и куртки, а Витька так разделся до майки. Мы тоже поснимали свои тяжелые жилеты и помогали Елене с приготовлением еды. Костер не стали затевать, пили горячий из термоса чай и бутерброды. Все разбрелись кто куда.

Я прилегла на грудь Симеону, растянувшегося на травке под березкой. Тот лежал с закрытыми глазами и, казалось, дремал. Виктор с Леной суетились по хозяйству, а Людмила прилегла рядом с нами.