Зараза

— Будем надеяться, что здесь спокойно, — пробормотала я.

Уже совсем расцвело. Показалась окраина городка с его одноэтажными домиками, полисадниками и огородами. Над трубами уютно вился дымок. Виднелись недалеко бродившие по полю коровы и козы. Все дышало спокойствием и умиротворением, будто и не было над всеми беды. Машина ехала по дороге и уже показались в стороне стоящие трехэтажные дома, первые магазины, почта-телеграф, киоски и люди, спешащие по своим делам. Складывалось впечатление, что мы попали в прошлое, прошлое без заражения, без смертей.

— Неужели сюда еще не дошла зараза? — спросил Симеон, вглядываясь в картины за окнами.

— Не знаю, — медленно проговорила, также рассматривая окружающее. — А в общем не очень-то и надо. Проезжаем не останавливаясь.

Не ускоряясь, мы въехали уже в середину городка, как через дорогу пробежала черная кошка. Симеон затормозил. Все качнулись вперед. От толчка проснулись дети, залаяла собачка и фыркнул кот.

— Тьфу, ты, черт! — выругался он и нажал педаль сцепления.

— Стой! — придержала его за рукав. — Надо дождаться, чтобы кто-то другой проехал, а потом и мы.

— Значит, кто-то другой пусть получит, то что предназначалось нам? — хмыкнул Симеон.

— Кто-то другой, к твоему сведению, не видел кота, и ему ничего не будет, а вот ты даже затормозил, значит нужно обождать, — припечатала его по плечу.

— Да что тут говорить, — подтянулась к разговору Люська. — Надо просто поплевать через левое плечо и вперед.

— Ага, — ответили, улыбаясь, ребята. — Как раз на нас.

— А на вас можно было бы и поплевать, — продолжила перепалку подруга, — все чище бы стало.

Ребята посмотрели на нее внимательно, обиделись и отвернулись. Она поняла, что перегнула палку и попросила прощения.

— Ладно, — прервала я их странную пикировку. — Давай газуй, — кивнула Симеону. — Бог не выдаст — свинья не съест. А то еще не хватало обид здесь. Проехали.

Симеон только собрался нажимать педаль, как раздался резкий визг тормозов, и откуда-то вылетела машина. На полном ходу она делает крутой разворот и врезается в фонарный столб. За ней с воем летит полицейская машина и тоже круто тормозит. Первая машина со смятым кузовом, вторая с двумя полицейскими рядом, а мы в шоке. Потом очнулась Людмила. Вот что значит врач — он и в Африке медик.

— Сумку! — кричит она, оборачиваясь назад к Елене.

Та быстро наклоняется за спинку сидения и выхватывает оранжевый баул. Людмила спешно натягивает перчатки и выскакивает из машины. За ней я, за мной Симеон.

— Эйтан! — кричит он. — Садись за руль и будь готов.

Тот кивает и пересаживается на место водителя. Мы подбегаем за Людмилой, которая уже отталкивает полицейских.

— Пустите, я врач.

Они сторонятся с удивлением, ведь еще даже сами не поняли, а тут уже медицина в полный рост. Людмила наклоняется над мужчиной, голова которого лежит на руле и щупает пульс на шее. Потом вытаскивает руку и щупает еще раз на запястье, потом вновь голову. Вдруг слышит голос окровавленного мужчины и смотрит в открытые глаза, полные ужаса и боли:

— Уходите…здесь…ужас…

Потом голова снова падает. Люська вновь прикладывает пальцы к шее.

— Он мертв, — констатирует она.

Один из полицейских кивает как-будто бы даже облегченно.

— Очень хорошо.

— Что это значит? — строго спрашивает она, глядя в простоватое лицо местного представителя власти.

— А вы точно врач?

Она кивает:

— Точно на сто процентов.

— Тогда поймете, — сплевывает он в сторону. — Он с заразой. Пытался сбежать. Теперь никого не заразит.

— А кто сказал, что с заразой? Кто определил?

— Наш доктор, — вскинул тот брови в удивлении, будто странно для него, что кто-то не знает их доктора.

— Надо же, какой спец выискался. А мы в городе так и не смогли определять, что это грипп или зараза. А он тут, оказывается, влет. И как же его зовут, вашего вундеркинда?

— Доктор Василь Василич Ишмухамедов. Он у нас уже тридцать лет врачует и всё на свете знает. Даже многих вылечил. А вот этот, дурак, сбежал.

— Всё, я поняла, — хмыкает Людмила. — Если он, то тогда конечно. Ему привет и здоровья.

Собирает сумку, снимает перчатки и натягивает респиратор. Потом прихватывает меня под руку и тащит к машине. Я упираюсь.

— Что это? Как это называть?

— Всё потом расскажу. Давай скорее поехали. Давай заводи! — машет она выглядывающему в окно Эйтану.

Открывает дверь, заталкивает меня на сидение и оборачивается к Симеону.

— Давай быстрей, кончай там разговаривать, опаздываем! — кричит она и машет тому рукой.

Я ничего не понимаю и смотрю на нее удивленно.

— Надо срочно уходить. Срочно.

И запрыгивает сама, после того, как за ней садится и Симеон на место Эйтана. Тот уже завел и теперь жмет на педаль. Машина трогается. И тут оборачивается первый полицейский, что рассказывал про местного доктора и что-то кричит и машет рукой. Эйтан собирается приторамаживать.

— Гони! — вдруг истерично кричит Люська.

Эйтан подчиняясь ее голосу давит на педаль. Машина взревела и рванула вперед.

— Не останавливайся! — вновь кричит она Эйтану.

Тот вцепившись в руль, напряженно всматривается на дорогу. Город. Могут идти люди, машины, животные. Видно, как он взвинчен.

— Да что случилось? — уже кричу ей я.

Она испуганно вглядывается в боковое зеркало, что рядом со мной. Я тоже смотрю и вижу, как за нами уже едет нам знакомая полицейская машина и уже включена сирена. Эйтан смотрит на меня.

— Гони, — киваю я.

Машина набирает ход. Вот уже окраина, и мы выскакиваем на грунтовую дорогу. Полицейские отстают. Из машины выходит один и долго смотрит вслед, пока мы не удаляемся довольно далеко. Эйтан снижает скорость.

— Прямо? — кивает на дорогу.

— Пока прямо.

Поворачиваюсь вновь к напряженной Людмиле.

— Ты можешь объяснить, что произошло?

— Мы чуть не вляпались все вместе в одно гадкое дело. Этот доктор, так называемый, — скривилась она, — сумасшедший ученый. Когда-то он все пороги оббил и уже стал притчей во языцех, когда доказывал, что можно победить грипп, притом любой, если пересаживать мозжечок здоровой обезьяны в мозг больного. Сначала от него отмахивались, а потом просто посадили в больницу для умалишенных, когда узнали, что он намеривался сделать такую операцию больному ребенку. Хорошо, что хватились вовремя. Ребенка отвезли в область и вылечили, а его лишили всех дипломов и наложили запрет на врачевание. И вот видишь, теперь объявился. Нам рассказали, как только всё заварилось, уже никто не торопился им заниматься. Свои бы дела разгрести. Но потом мы узнали, что он все-таки проделывал свои попытки врачевать таким образом. А тем более сейчас, когда пошла пандемия. Только вот вместо обезьян использовал здоровых людей. И не своих жителей, сволочь. Боится расправы.

— А как же свои власти? — задала законный вопрос. — Они же должны знать? Должны принять меры?

— Да кому это сейчас нужно! — воскликнула она. — Власти эти либо дома закрылись, либо смылись куда-нибудь. Им есть дело до граждан? Тем более не своих.

— А полиция тут при чем? Они-то каким образом к нему?

— Так говорят, что на его прикорме служат. Кому-то из них высших помог справиться с заразой. Хотя я больше, чем уверена, что был простой грипп или ОРВИ. Симптомы одинаковы. И конечно без трепанации черепа. А тот ему уже по гроб обязан. Вот и отлавливают чужих по дороге или заезжающих. Иногда просто заманивают.

— Да-да, — вмешался Симеон. — Меня тот все спрашивал, кто мы такие и куда путь держим. Обещал, если здесь остановимся, то и даже развлечения по полной.

— Вот, что я говорю! — обрадовалась поддержке Люська. — И обратили внимание, что при такой картине аварии, не было любопытствующих. Никого. Мы стояли одни среди центра! А мужик, видимо, просто сбежал, вырвался от них. Да вот, неудачно. То-то мне перед смертью сказал уходить и про ужас. Но это все-таки лучше, чем под ножом сумасшедшего. Прости, Господи!