Зараза

Я поблагодарила ее и вышла с вещами. На меня смотрели пассажиры настороженно, будто я что-то сделала не то. Пледы и подушки передала Елене для Ареля и еще пакеты. Себе тоже оставила. Черт его знает, когда Бог спит! Пригодится!

Так и случилось. Самолет болтало, трясло, он попадал в воздушные ямы и мы падали, как в лифте, потом поднимался, и у нас закладывало уши. В салоне сначала были слышны вскрики, а потом и они пропали. Многим было просто некогда — их тошнило. Настя с подругой то и дело выбегали по вызовам, пронося новые пакеты и воду в пластиковых бутылках. В салоне почувствовался запашок рвоты. Наши приятели тоже не выдержали. Арелика начало тошнить сразу же, и Елена постоянно меняла салфетки на его лбу и подносила пакеты. Он откинулся на руки Эйтана и лежал бледный с закрытыми глазами. Вскоре начало тошнить и саму Лену. Симеон забрал малыша, и я теперь занималась им, а Эйтан помогал матери.

— Ты как? — все спрашивал меня Симеон, глядя на мое раскрасневшееся лицо.

— Я нормально, — отмахивалась и снова мочила салфетку водой и прикладывала ко лбу Арелика. Он дышал коротко, отрывисто, был бледный и холодный. Симеон кутал его в плед и прижимал к себе. Я смотрела, как нежно он заботится о ребенке и удивлялась, почему мы встретились только сейчас. Может быть, у нас что-нибудь и получилось. Но потом, вспомнив свой диагноз, вздыхала и вновь мочила салфетку.

Раздался голос первого пилота, и он успокоил нас тем, что мы, наконец, встали на путь и скоро уже будем дома. Самолет выправился, и летели уже спокойно. Елене стало лучше, и они забрали уснувшего мальчика к себе. Стюардессы прошлись по ряду и собрали в большой черный мешок все отходы после нашего страдания. Постепенно уже слышались нормальные голоса и даже смех, видимо был отходняк после страха. Я привалилась к плечу Симеона. Он убрал подлокотник, разделяющий наши кресла, и прижал к себе за плечи.

— Поспи, — прошептал он, прижавшись губами к моему виску. Я лежала с закрытыми глазами и млела от его рук, мягких губ, запаха.

— Что это? — думала я. — Неужели и меня пробило? Неужели права моя подруженция, которая заталкивала меня на тот курорт, что, мол, там я найду свое счастье? А я смеялась! Вот так всегда и бывает. Только ему надо в Москву, а я остаюсь. Хотя, кто теперь знает, где найдешь и где потеряешь. Хаос, еб твою кочерыжку!

Через час мы приземлились в нашем городе. Все захлОпали, как обычно в таких случаях. И еще раз, когда вышли пилоты и пошли на выход. Мы тоже собрались. Выходили последними. Насте сказала, что если понадоблюсь, то может обращаться в любое время и передала заранее написанный на салфетке свой номер телефона. Из вещей отсутствовал один из чемоданов и мой баульчик. Я обещалась постараться пробить информацию уже завтра. А сейчас домой…домой…

Все залезли в одно такси и двинулись ко мне. Они не возражали, так как было еще очень ранее утро, и все вопросы будем решать завтра, как сказала я.

— У меня большая трехкомнатная квартира и я там одна, так как родители живут в селе. А муж объелся груш. Комнат и кроватей хватает. К тому же подруга обещала забить холодильник к моему приезду, так что голодными не останемся.

— Надеюсь, вы нормальной ориентации, — смеялась я, когда стелила мужчинам в гостиной на большом диване. — А то, смотрите, могу и на полу постелить.

Симеон хохотнул, а Эйтан смутился:

— Я могу и на полу.

— Ничего, не боись, парень, — хлопнул тот его по плечу. — Я пристаю только к девушкам. При том к очень красивым.

Пожав плечами, Эйтан вздохнул и перебросил подушку в ноги. Потом начал раздеваться. Я прошла на кухню, где хозяйничала Елена. Она мыла посуду, после нашего то ли ужина, то ли завтрака.

— Малыш уснул? — спросила я, наливая себе чай.

— Да, укачался сразу же. Спасибо, тебе, Надежда. Только зачем спальню родителей. Как-то неудобно.

— А где же еще? — хмыкнула я. — Не в своей же комнате. А там и кровать шире. Иди, ложись сама, поспи. Да и Арелька может проснуться.

Она улыбнулась и, пожелав нам спокойной ночи, ушла. Мы остались вдвоем с Симеоном.

— Знаешь, — начал тот, облокотившись на стол локтями, — я звонил своим в Москву. Они советовали отправляться поездом. Поможешь?

— Конечно, — и поставила пустую кружку в раковину. — Все завтра или уже сегодня. Я спать. А ты?

— Я еще посижу, можно?

— Как хочешь, — пожала плечами и посмотрела ему в глаза.

Он выдержал мой взгляд.

Я лежала, приглушив свет, и не могла заснуть, ворочаясь с боку на бок. Потом услышала, как открылась моя дверь и кто-то вошел. Повернулась. Симеон присел ко мне на кровать.

— Не прогонишь? — склонился к моему лицу.

— Нет.

И притянула к своим губам.

Глава Восьмая. "И он уехал, оставив мене воспоминания…"

Я проснулась на плече мужчины. Приподнявшись на локоть, взглянула на его спокойное лицо. Теперь, когда он так близко, смогла рассмотреть и темно-рыжие, с медным оттенком волосы, крупный нос с резко очерченными ноздрями, красивые мягкие губы. Брови четкие, в цвет волос и такие же ресницы. Я осторожно провела пальцем по бровям, носу, губам. И тут он прихватил его, а потом взметнулась рука и прижала к себе. Я отстранилась. Увидела его глаза. Они были зелеными, нет, темно-зелеными и зрачок увеличен. Значит адреналин еще бушует в нем. Поиграв в гляделки, вновь притянул и перевернул меня на спину.

— Ты зачем-то меня разбудила. И я правильно понял?

Я кивнула.

Склонившись, принялся целовать. Он был мягким, нежным, но настойчивым. И мне это нравилось. Я ответила. А потом мы просто забыли про всех и про всё.

* * *

— Можешь остаться? — спросила, присаживаясь на кровать и вытирая голову после душа.

Он снова притянул к себе, сдергивая с меня полотенце и халат. Я приникла к его губам, потом оттолкнула. Поправив одежду, подняла полотенце.

— Скорее всего, нет, — спокойно сказал он. — Надо торопиться. Есть еще неотложные дела. Но мы будем созваниваться? Да, моя хорошая?

И он так это сказал, своим красивым голосом, что мурашки побежали, и я дернула плечом, как от озноба.

— Да, конечно, — сухо сказала я. — Иди, душ пока свободен.

Зашла за дверцу шкафа и переоделась в свою обычную форму: джинсы, майка, полувер.

— После завтрака съезжу и закажу тебе билеты. Давай паспорт.

Симеон поднялся и, не стесняясь своей наготы, залез в свою сумку. Я смотрела на его крепкий зад и длинные ноги и сама себе завидовала.

— Этот мужчина мой. И еще будет моим несколько ночей. Я так хочу. Думаю, что и он будет не против.

Выйдя на кухню, увидела хлопотавшую у плиты Лену.

— Доброе утро! — чуть не сказала «страна». — Что поднялась? Поспала бы еще?

— Доброе, — ответила та, оглядываясь через плечо. — Арелю варю кашу. А ты будешь?

— О, нет! Еще чего не хватало. Мне бы кофе. И пару бутеров.

— Сварить?

— Нет, что ты, — встала рядом, — я сама.

Когда уже допивала свой кофе, вышел Симеон. Принюхался.

— Мне тоже кофе, — кивнул Елене, — пожалуйста.

— Сейчас сварю, — засуетилась она. — Вам с сахаром?

— Да, люблю сладкий. Я отчаянный сладкоежка, — и выразительно посмотрел на меня.

Я чуть не поперхнулась. Закашлялась.

— Бутерброды нарежешь сам, — кивнула ему на холодильник, — а я пошла.

— Ты куда? — вскинулась Елена. — Надо бы поговорить.

— Буду скоро. Не скучайте. Если вдруг заявится одна очаровательная докторица по имени Людмила, скажите и ей, что буду скоро. Если что, телефон при мне. А вам, — обратилась к Елене, — для связи, в коридоре стоит городская трубка. Можешь носить ее в кармане.

Симеон очаровательно улыбнулся, показывая мне свои белые крупные зубы.

— Надо забежать в магазин и купить нашим мужчинам одноразовые бритвы, — пометила себе на ум, обратив внимание на его отросшую щетину.

Сбежав по лестнице, выскочила из подъезда и поняла, что погода, что называется "бабье лето" в разгаре. Золотом начало основательно покрывать некоторые деревья, а кусты уже показывали свои оголенные ветки. Народу было уже достаточно во дворе, когда я нашла свою «Дэу» шку. Смела с нее опавшие с дерева листья и вставила ключ. Мотор завелся.