Невеста фараона

– А Ахмес потащился за тобой?

Она развела руками и усмехнулась:

– Если он женится на мне, власть в городе достанется ему. Особенно если мы заручимся поддержкой нового царя.

– Зачем же ты приняла зелье? Зачем решила выскочить из своего тела?

Танеферт вздохнула и ответила голосом полным горечи:

– Потеряв отца я перестала быть выгодной невестой. Зачем царю брать меня в жены? Это не принесет ему никакой политической выгоды. А я устала от всего этого. Не хотела, чтобы меня разыгрывали как фигурку в Сенеке(Сенек - настольная игра в Древнем Египте). Брали второй женой в дом престарелого интригана или отдали молодому и ретивому вояке, у которого с десяток наложниц. В любом случае брак для меня – хуже каменоломен в Куше. И единственный способ освободиться от чужих притязаний – стать женой царя. Поселиться в его женском доме и посвятить жизнь жречеству и магии. Для меня это лучший вариант. Так что я решилась на преступление. Я вознамерилась поменяться телами с матерью царя, всесильной Мутемуйей, – именно она собирает для сына женский дом и утверждает его жен. Я всего лишь хотела на время стать ею и утвердить саму себя в царском женском доме. Но, наверное, что-то перепутала с ингредиентами. А может быть боги наказали меня за дерзость.

– Или кто-то подпортил зелье, – усмехнулась я, – кто-то знающий в них толк. И кто-то, кому очень не хотелось, чтобы ты стала женой царя.

Мы посмотрели друг на друга и снова разом проговорили:

– Собачье дерьмо!

Лично я имела в виду Ахмеса. А уж кого имела в виду Танеферт останется с Танеферт.

Я открыла глаза. В комнате было сумрачно. Ночь все еще таилась в углах и под мебелью, но из узких окон из-под самого потолка уже сочилось легкое сиреневое утро. Я лежала на большой кровати в мужской рубашке и в крепких мужских объятиях. Сердце мое скакнуло в горло и забилось там, щекоча гланды. Этот Ахмес, он меня доконает! До чего же настырный тип! Неужели он воспользовался тем, что я провалилась в сон и не могла оказать сопротивления?! И как теперь быть?

– Я тебя и пальцем не тронул, – задушевно сообщил он мне в ухо хриплым шепотом. От которого по спине заструились мурашки.

– А это что? – я хлопнула по его лапищам, сцепившимся на моем животе.

– Это я охранял твой сон, – его губы коснулись нежной кожи за ухом, прижались к пульсирующей венке на шее, опустились на плечо.

– Чего ты добиваешься?

– А ты не понимаешь?

– Я не хочу понимать!

Он все же позволил мне вывернуться из его объятий и слететь с кровати.

– Ладно, – перевернувшись на спину, он закинул обе руки за голову.

– Я в душ! – заявила я и суровым тоном припечатала, – Это не приглашение!

Он очень громко фыркнул. Через окна до нас донеслись два глухих, но мощных удара. Не пушки стрельнули, но тоже внушительно. Это на ближайшем от дворца Храме Ипет Сут два раза ударили в огромный барабан, оповещая жителей, что начался второй час дня. Я попыталась пересчитать местное время на нормальное. Тут, образно говоря, встают с петухами и ложатся с ними же. Ра всему голова, солнце то есть. Есть на небе солнце – день, нету – ночь. По этой логике первый час ночи у них наступает с закатом – если по нашим меркам в шесть часов вечера. А рассвет ознаменует собой первый час дня. Всего в сутках нормальные 24 часа. И это значит, что второй час местного дня в переводе на Московское время восемь часов утра. Для меня вполне комфортное время пробуждения. Дома приходится и раньше вставать, чтобы успеть в институт.

Душ оказался прохладным, но зато мыло пахло очень приятно: летним лугом. Я с удовольствием намылила свою лысую голову и вдруг ощутила на коже легкую поросль. Улыбнулась счастливо. Нет, пока я живу в этом теле бриться не буду. Ни за что!

В спальне вместо Ахмаса я обнаружила Нешу, которая хлопнула на меня хронически осоловелыми глазами и с поклоном предложила одеваться. После увиденного во сне я уже не могла относиться к ней как как к ходячему недоразумению. Я помнила, что она была рядом с Танеферт в ту страшную ночь и рисковала жизнью, оставаясь рядом с хозяйкой. А ведь могла сбежать. Платье она предложила мне простое, без вышивки и пышных рукавов. Я бы сказала офисный вариант – строгое, из плотной ткани, без изысков. А вот парик на этот раз, к сожалению, был пышным. Я бы даже сказала чересчур помпезным: тысячи тонких косичек, переплетенных в жгуты, перехваченные золотыми заколками. Все это здорово напоминало афроприческу на конкурсе безбашенных парикмахеров. Еще мне было предложено подвести глаза, что я сделала, но вот от остального макияжа Неша меня отговорила. Попросту она выпучила глаза в своей манере и испуганно прошептала с присвистом:

– Что вы, госпожа! Это же храм!

Спорить я не стала. Вместо этого покопалась в памяти Танеферт и поняла, что мне предстоит полдня изнурительных танцев на голодный желудок. Так что завтрак я даже просить не стала. И ужин-то не полагался, но мы с Ахмесом откровенно сжульничали. Спасибо ему за это. Но только за это! Все же остальное…

– Ты опять подсыпал мне в вино какую-то гадость?! – я вышла из спальни в тот самый зал с бассейном. Гостиную, наверное. Уперши руки в боки и картинно выставив ногу, я уставилась на этого гаденыша, который как ни в чем ни бывало попивал что-то такое пахучее из глиняного кубка. Не кофе, но напиток точно бодрил, я по терпкому аромату почувствовала.

– Точно, – он кивнул мне на котелок, от которого еще поднимался пар, – Хочешь?

– Ага! Щас! У меня ритуальные танцы по списку. Так что ты мне на этот раз подмешал? Надеюсь, у меня почки от твоих травок не отвалятся?

– Я смотрю ты зря время не теряла. Прочла медицинский трактат?

Вот черт! Я забыла, что в этом мире образованных людей раз-два и обчелся. А уж тех, кто знаком с анатомией, так и вовсе единицы. Забавно, что Ахмес один из них. Есть хоть что-то, чего он не знает? А по виду нормальный парень, не ботан.

– Что ты подмешал в вино этой ночью? – я решила вернуть разговор в нужное мне русло.

Он сделал глоток с явным удовольствием. Даже глаза прикрыл. Потом промурлыкал довольным котом:

– Сонное зелье и немного соединения с памятью. Мне показалось, что ты кое-что забыла, пока твоя Ба летала вне тела.

– Я вспомнила, но для тебя лучше бы забыла, – я миновала бассейн, и пошла к выходу, – Теперь я знаю, зачем я здесь. Но тебе это не понравится.

– И зачем же? – он поставил кубок на стол и уперся в меня требовательным взглядом. Зря старался напустить внушительности. Я видела, что он волнуется.

И жалеть его не стала.

– Секрет, – с этим и вышла из его мастерской. Пусть мучается. Хотя, должен же он сложить два и два и понять, что я делаю в царском дворце в разгар отбора невест в женский дом царя. Не на курсы кройки и шиться записалась, уж точно.

Опять же справившись у Ка Танеферт, я примерно представляла, как пройдет сегодняшний день. Нас, потенциальных невест или почетных гостей царского дома отвезут в храм Джесер-Джесеру, название которого переводится примерно как «Самое прекрасное место в этом мире». Самонадеянно, конечно, надеюсь, это не чудеса маркетинга. А то у нас такое сплошь и рядом. Продают под слоганом «Божественный вкус», а на деле оказывается химическая клубника. В этом храме нам предстоит показать свое умение в деле оживления статуи. Ну что тут сказать. Это как раз то, чего я делать не умею. Танеферт на этом возможно поднаторела, но у меня вряд ли получится. Так что мой план на сегодня не отсвечивать. Авось не заметят и на первую линию не поставят.

Неша проводила меня через живописные локации женского дома царского дворца, и вывела к центральному входу. И я тут же офигела. Площадь была полна народу. Парадно разодетого, в пышных париках, с обилием золотых украшений. В самом деле, эти ребята носят на себе ассортимент ювелирного магазина. У некоторых особенно ретивых поклонников желтого металла даже сандалии были из золота. Носить их было не просто, бедняги постоянно скользили на дорожках из мелкой гальки и особенно на площади, уложенной гладкими белыми плитами, но мужественно держались. Даже улыбались, хотя и вымученными улыбками. Я встала с остальными девицами, с удивлением обнаружив, что среди них я прямо-таки засидевшаяся в девках невеста. Обидно сознавать, но большей часть моих конкуренток не было и пятнадцати. Нас перезрелых ягодок насчитывалось от силы с десяток. И смотрели на нас соответственно: со смесью жалости и презрения. Я впервые за все время почувствовала себя неуверенно. Конечно, Танеферт нельзя назвать красавицей в классическом понимании. Да и лысый череп ей придает разве что шарма, но никак не привлекательности. Однако реакция на нее Ахмеса и мужчин из ночного клуба любителей клубнички под руководством Тамит убедили меня, что в этом мире она сойдет за очень даже ничего. Вон сколько золота за нее отвесили на ночных торгах. Так что оказаться среди юных девчонок, и почувствовать себя старой девой стало для моей самооценки холодным душем. Я поняла, что мне придется здорово постараться, чтобы заинтересовать царя своей персоной. Тем более, что никакого политического капитала у меня уже нет.