Невеста фараона

Нас рассадили в красочные носилки по двое. Каждые носилки тащила четверка загорелых плечистых мужиков в белых труселях, черных коротких париках и обмотанных цветочными гирляндами на манер новогодних елок. Только что огоньками не светились. В попутчицы мне досталась мелкая егоза, которой от силы было лет восемь. Неужели в этом возрасте уже выдают замуж? Я порылась в памяти Танеферт и ничего там не нашла. Когда ей самой было восемь, о свадьбе речь не заводили. Впрочем, в нашем мире, в средние века царские браки могли заключать чуть ли с самого рождения жениха и невесты. Были случаи, когда невесту отправляли в дом к жениху еще в детстве и она воспитывалась там до совершеннолетия. И уж потом играли свадьбу. Так что возможно все эти девчонки попадут в царский дом царя, где из них воспитают прилежных жен еще до совершеннолетия. А что, очень удобно.

– Ты кто? – мелкая девчонка оглядела меня заинтересованно. Слава богу без презрения.

Она была симпатичной, большеглазой с пухлыми губками и щечками. Портило все нарочито взрослый парик, подведенные глаза и красный лак на ноготочках. И обилие золота: серьги, браслеты, цепочки вплетенные в косички парика.

– Я Танеферт из города Инбу Хенж. А ты кто?

– Госпожа Тия, дочь начальника царских конюшен, – она вскинула подбородок так высоко, что стало понятно, начальник царских конюшен – это вам не простой дворник.

– Приятно познакомиться, Тия.

Я протянула ей кулак. И она, немного помедлив, дотронулась до него своим. А потом расцвела в счастливой улыбке. Ей нравилось все новое.

– У нас так не здороваются. Ваш город красив?

– Очень, – я покопалась в памяти Танеферт, даже глаза закрыла и от увиденных картинок у меня дух захватило. Выдохнув, я принялась живописать, – Белые стены домов и храмов утопают в зелени садов и розовых зарослях тамарисков. Ввысь взметаются позолоченные пики обелисков, а с Запада высятся, сверкая белизной огромные пирамиды. Девчонка слушала раскрыв рот, но потом вдруг нарочито пренебрежительно фыркнула:

– Пф, подумаешь пирамиды! А вот у моего папы колесница вся из золота!

Ну, понятно, надо похвастать. Я с трудом удержала улыбку. Поинтересовалась:

– Совсем-совсем целиком? Даже поводья?

– Да! – уверенно кивнула та.

– Но ведь трудно управлять лошадью золотыми поводьями. Они же не гнутся.

Она задумалась, а потом весело и искренне расхохоталась. И призналась тут же:

– Да я соврала. У колесницы и колеса не из золота. А из дерева. Но очень дорогого!

Тут наши носилки, очевидно, вытащились за территорию дворца и были встречены овацией. Я и не знала, что шествие планировалось с привлечением зрителей. Люди кричали, хлопали и даже топали. Я слегка отодвинула шторку. Кажется, весь город пришел поглазеть на то, как царские невесты едут к храм. За толпой мой цепкий взгляд нашел лавочников и еще каких-то торгашей, которые что-то предлагали праздному люду. Там же выступали уличные артисты: жонглеры, танцовщицы ми акробаты. Мне стало обидно. Я бы с большим удовольствием оказалась там, в гуще народа. Не такого разряженного, местами так и просто голого. Совершенно точно без всякого золота, а вместо париков по большей части с платками на головах, повязанный как у пиратов узлом на затылке. Но там на улице было весело. А мне тут приходится решать ребус за ребусом.

– Закрой! – Тия толкнула меня в бок. Я с удивлением на нее уставилась.

– Отец говорит, что глаза простолюдинов меня осквернят. И я не смогу стать супругой царской. Не смогу стать богиней на земле.

Ничего себе амбиции! Это в восемь-то лет!

– А тебе не жаль уходить из совей семьи? От родителей?

Девчонка задумалась. Потом пожала плечами и призналась:

– Жалко, конечно. Матушка меня любит, и нянька тоже. Но я должна стать единственной женой царя. Чтобы прославить свой род. Это важно! К тому же в царском доме игрушки лучше!

– Иначе и не может быть… А если ты не станешь единственной супругой царской? Ты же видишь, сколько нас.

– Стану, – уверенно заявила Тия, – Я ведь уже умею убивать.

Мне очень захотелось выйти из носилок прямо сейчас. Черт ее знает, не сочтет ли она меня опасной конкуренткой.

– Не бойся, – словно поняв мои страхи, она погладила меня по коленке, – Ты мне нравишься. Мы же друзья! И ты точно не станешь супругой царской. Ты же старая!

Я выдохнула. Хотя, конечно, расслабляться в присутствии юной конкурентки с опасными навыками уже не планировала.

Тем временем наши носилки миновали толпу зевак и оказались на большой ладье, которая поплыла на другой берег широкой реки. Воздух наполнился свежестью.

– А ты что умеешь? – поинтересовалась девчонка.

Я перебрала в уме свои навыки. На двоих с Танеферт тех, которыми я могла бы заинтересовать восьмилетнего ребенка, набиралось не так уж много.

– Смотри! – я виртуозно продемонстрировала фокус с бородой, под названием, отрубленный палец.

И, о чудо, привела ребенка в восторг. Вообще-то это всегда срабатывало. Отличный способ наладить контакт с детским коллективом. Проверено на практике. Этим летом я две смены отработала в летнем лагере «Совенок». И все мои отряды были как раз из семи-восьми леток. Еще можно попробовать игру «рука-нос, рука-ухо». Я показала это волшебное действие, которое, как правило, надолго вырубает из режима «орать и бегать» даже самых шкодливых малышей. Тия четко подходила по возрасту для всех моих развлечений. Она визжала от удовольствия, когда у нее получалось ухватить левой рукой правое ухо, а правой дотронутся до кончика носа, а потом стремительно поменять позицию: правой рукой схватить левое ухо, а левой тронуть нос. Потом я научила ее «соку-соку, бачи-бачи». И под конец закрепила успех чрезвычайно азартной игрой «камень-ножницы-бумага». Она даже узнавать не стала, что такое ножницы. Просто приняла как факт, что ножницы режут бумагу.

К храму Джесер-Джесеру у меня появилась поклонница. Которая поклялась не убивать меня ни при каких обстоятельствах. Только если царь выберет меня главной женой, то есть супругой царской. Но это особый случай. Тут я должна ее понять и простить. На том и порешили.

Выйдя из носилок, я замерла в удивлении. Храм действительно был прекрасен. Он находился далеко, у самых гор. К нему вела длинная в полкилометра аллея из белого камня, с широкими ступенями, по краям которой росли пальмы и на постаментах замерли причудливые каменные звери с туловищем льва и золотой головой барана. Но все это было не так важно, как то, что этот храм я уже видела! Видела, когда мама потащила нас всех на экскурсию, оторвав от пляжа и бара allinclusive. Я помню, как всю долгую дорого стенала, что мне дела нет до старых развалин. И симпатичный аниматор в отеле мне куда интереснее всей истории Древнего Египта. Но мама была неумолима. Не знаю почему, но она посчитала своим священным долгом приобщить всех нас к истории далекой и совершенно нам ненужной. И оказалась опять права. Мама никогда не ошибается. Сейчас я смотрела на храм царицы Хатшапсут и на меня стремительным водопадом снисходило озарение: я перенеслась не в какой-то неведомый мир, я перенеслась в прошлое. Примерно на четыре тысячи лет назад!

Глава 14. Танеферт

Нос не дышал, горло горело так, словно в нем демоны огонь жгли, в ушах шумело.

– Я умираю… – я не шутила. В моем мире такое состояние считалось весьма критичным.

– Да брось, доча, – у Даши оказывается, на редкость легкомысленная мать, – От простуды еще никто не умирал. Ты не пойдешь в институт?

– Я иду к горизонту… – простонала еле слышно.

Прохладная ладонь тут же легла мне на лоб.

– Надо же! – не то изумилась, не то восхитилась результатом матушка, – Не такая у тебя и высокая температура, чтобы бредить. Не больше 38. Потерпи, аспирин скоро подействует.

И вот что она имела в виду? Хотелось плакать. Мне в этом мире довольно часто хочется пустить слезу. Тут все к этому располагает. И суровый климат и расслабленные жители. Как одно с другим сочетается только богам известно.