Страница 36 из 53
Ярослав взглянул на свой перстень. Вот, откуда взялась та надпись, которую перевела Василиса. То, что говорил отец, ему отчего-то не нравилось. Многое прояснилось, но также многое заставило его серьезно задуматься.
— Колдун узнал о свергающем нечисть мече и сделал так, что леса стали кишить ими. Чудовища выходили и за их пределы, губя ничего не знающих о них людей. Воисвету пришлось всю жизнь провести, защищая их. Он вырастил семь сыновей и каждого научил обращаться с мечом. Меч переходил по наследству. Один из его сыновей был хитер и догадался, как прекратить этот мрак. Он выяснил, что у колдуна и Елены родились дети, которых колдун обучал, как управлять чудищами, что и губили целые селения. Тогда он собрал войско и всех детей умертвил. На время нападки прекратились, а потом, когда он почти добрался до места, где обитал колдун, Елена его убила. С тех пор, семью черных колдунов раскидало по свету. Их новые дети губили детей рода доблестного воина, желая прекратить их существование.
— Существование нашего рода, — сказал Ярослав, понимая, к чему клонил отец. — Ты хочешь сказать, обязанность нашей семьи — убивать чужих детей, чтобы они не убили наших?
— Все гораздо сложнее, чем ты думаешь. — Ратимир покачал головой.
— Но смысл такой? — Яр вскинул бровь. Понимание и непонимание сцепились внутри него мертвой схваткой. — Это же порочный круг. Убийство ради убийства.
— Не смей так говорить, — процедил сквозь зубы мужчина. — Ты даже представить себе не можешь, на что способны дети Черного колдуна. Им подчиняются силы Тьмы. Они могли убить и тебя в тот вечер. Твоя мать отдала за тебя свою жизнь.
— Но это не значит, что всякая нечисть пытается нас убить только потому, что мы должны убить их хозяев. — Яр потер пальцами переносицу. Переварить услышанное оказалось сложнее, чем он думал. — Я столько рез успел встретиться с чудовищами, что готов оспорить твое семейное дело, если оно заключается в убийстве повзрослевших детей колдунов.
— Всех детей, сын. Неважно, сколько им лет. Они все вырастут и научатся убивать нас. Они потенциально опасны, как для нас, так и для других людей.
Ярослав медленно поднялся на ноги. Он уставился на отца, пытаясь понять, шутил ли он, или действительно считал так, как говорил. Яр давно разочаровался в своем отце, но он и не думал, что Ратимир мог сойти с ума после смерти жены. Неужели это так сильно пошатнуло его психику, что он превратился в монстра?
— Ты на полном серьезе только что сказал мне, что убивал детей? Не просто наследников колдуна, а… даже младенцев?
— Они несут за собой погибель, — сказал Ратимир, и ни одна мышца на его лице не дрогнула. — Наше семейное дело — предотвратить это.
Злость закипела в Ярославе с новой силой. Она неимоверно преумножилась. Те капли уважения, которые еще могли бы вырасти у него к его отцу, утонули в пелене жалости к погибшим детям. Яр не мог поверить в то, что отец ему говорил. Он ведь полностью обезумел.
— На этой работе ты пропадал ночами? На это потратил полжизни?
— Ты дожил до своих лет только благодаря моим стараниям, — заявил Ратимир, шагая вперед и устремляя свой взгляд с вызовом в глаза сына. — Неужели ты думаешь, что та девчонка с тобой просто так? Как только я увидел ее с тобой больше одного раза, я выяснил о ней все. Ты знал, что она из детского дома? Что даже работники без понятия, кто именно подложил ее в младенчестве на их порог? Колдун с Еленой подбрасывают своих детей в чужие семьи, как кукушки, чтобы сбить нас со следа. Я не убил ее только потому, что думал, ты уже понял, что она из себя представляет, и поджидаешь момента, чтобы выследить ее отца. — Ратимир отступил назад. — Я разочарован в тебе. Ты позволил ей запудрить тебе мозги.
— Ее зовут Василиса, — прорычал Ярослав. — И она не пытается меня убить.
Старший Громов неприятно рассмеялся.
— О чем я и говорю. Ты взгляни правде в глаза — ее волосы черные как смоль, кожа бледная, как Луна, и когда вы рядом, дай угадаю, на тебя постоянно охотится нежить?
— Причем здесь ее внешность?
— Да она же похожа на своего отца как две капли воды.
— Даже если она и правда дочь колдуна, я уверяю тебя, что она не несет никакой опасности. — Чувства забурлили внутри Ярослава. Никогда еще он не испытывал такой злобы к отцу и такого сильного страха за другого человека. — Она не управляет нечистью. Нечисть просто нападает на нас.
— На тебя, Ярослав. Я более чем уверен, что они нападают только на тебя.
Все сражения с нечистью промелькнули в сознании мужчины за доли секунды. Он думал, они серьезно вредили только ему либо потому, что он бросался на них первым, либо потому, что они по какой-то причине выбирали его, а не ее, в качестве жертвы. Все это время он защищал Василису, чувствовал ее страх, ощущал, как свой собственный. Ее испуганные, чистые глаза проявились в голове яркой фотографией. То, как она смотрела на него порой, не смог бы сыграть и самый искусный актер. Яр тяжело выдохнул, не желая верить словам отца.
Увидев сомнение в лице сына, Ратимир продолжал убеждать:
— Сколько раз они ранили ее, и сколько раз чуть не убили тебя? Скажи мне, сколько раз?
— Один раз. Русалки поцарапали ее один раз.
— И все? — Ратимир оскалился. — А тебя они, должно быть, едва не утянули в воду. Я прав?
— Да, но… все не так. — Ярослав сжал руки в кулаки. Пусть слова отца походили на правду, он знал наверняка, что испытывала к нему Василиса. Это было больше, чем привязанность, больше, чем симпатия. Рядом с ним она расцветала, и он чувствовал, будто находился именно там, где должен был. Будто бы всю свою жизнь он провел вдали от дома, а встретив ее, наконец-то, его обрел.
— Присоединяйся ко мне. Я больше не могу владеть мечом. Свет отдал его тебе. Ты должен продолжить семейное дело. Ты должен убить ее, пока она не погубила тебя.
— Нет. — Яр замотал головой, делая шаг назад. — Ты ошибаешься.
Ратимир схватил его за грудки. Он снова вышел из себя, и в этот день это случилось уже дважды, хотя все его детство он существовал рядом с ним безжизненной ледяной глыбой.
— Если ты не убьешь ее, это сделаю я!
Ярослав силой оттолкнул отца от себя. Он не думал, что ему будет больно смотреть на него, но это случилось. Ему стало больно от осознания, что собственный отец вряд ли когда-нибудь вернется в тело того доброго человека, которым являлся до смерти своей жены.
— Я не буду делать этого. Одно дело — убивать нечисть, и совсем другое — невинных людей.
* * *
Василиса хотела возразить Кощею, но слова застряли на кончике языка. Так не должно быть, но, кажется, он был прав. За исключением одного единственного раза, монстры не причиняли ей вреда.
— Когда дар Тьмы просыпается в детях, служители находят вас. Подумай о том, что хочешь сделать, и она подчинится тебе.
Студентка взглянула на Тень. Бесформенная черная масса не имела ни глаз, ни ушей, ничего, что сделало бы ее похожей на живое существо. Неожиданно приятно было осознать, что другим детям для выполнения этого и любых других действий требовались заклинания, а Василиса, видимо, могла лишь подумать, и ее желание исполнилось бы.
Она встряхнула кистью руки, на сколько позволяло ее положение, и Тень отлипла от нее. Она повисла в воздухе, пульсируя. Василиса сжала пальцы, Тень скукожилась, уменьшаясь в размерах. Девушка разомкнула пальцы и замахала ими из стороны в сторону. Тень закружила в пространстве, подчиняясь ей.
«Исчезни» — подумала Василиса, щелкнув пальцами. Черное пятно тут же растворилось в воздухе.
— Прекрасно! — Кощей хлопнул в ладоши. Он выглядел взбудораженным ее способностями.
— Если все они подчиняются мне, почему русалки оставили мне рану?
— Они довольно своенравные существа. — Колдун сел на соседний стул, продолжая изучать свою дочь взглядом. — Хотя это странно. Возможно, ты просто попалась им под руку. Когда они появились перед тобой?
Василиса пыталась понять по его лицу, знал ли он об их знакомстве с Ярославом и о его способностях. Однако Кощей был так увлечен ей самой. Это сбивало с мыслей. Девушка подумала, что он знал о том, в какой семье она жила, но не следил за ней, а просто ожидал, когда ее силы проснутся. Тогда бы он забрал ее к себе, чтобы все рассказать, только вот бурлящий дар Тьмы в крови Василисы оказался не так прост. Ей понадобилось время, чтобы смириться с ним, осознать его, и лишь после того, как она сама захотела встретиться с Кощеем, он посчитал, что настал момент обо всем рассказать. Ей не составило труда догадаться, что тот контракт, который она подписала, был лишь предлогом ее увидеть. Может быть, она должна была обратиться быстрее, чем это случилось, и он просто не выдержал, призвав ее к себе обычным человеческим способом. Не увидь Василиса его лица, она еще долго пыталась бы найти человека из воспоминания.