Страница 47 из 72
Моя мать тихо выругалась, откидываясь на спинку шезлонга, прежде чем крикнуть:
— Самира!
Она вошла и остановилась в дверях, с раздражением глядя на мою мать.
— Вина, пожалуйста. Кажется, у меня начинается головная боль, — сказала мама, приложив руку к виску.
Самира мгновение смотрела на мою мать, затем направилась к боковому столику, пробормотав:
— Это потому, что ты сегодня уже выпила слишком много вина.
Я села, мои мысли были в хаосе.
— Мама, ты старше и, следовательно, немного мудрее, — Самира фыркнула. — У тебя нет для меня какого-нибудь совета?
Она задумчиво поджала губы.
— Что ж, начни спать с кем-нибудь другим. Со временем это должно пройти.
Я вздохнула, откидываясь на спинку шезлонга. Я вообще ни с кем не спала, так что это конкретное предложение не помогло бы.
— Рейна, твой совет — полная чушь. Ты ничего не знаешь о любви, — сказала Самира, протягивая моей матери бокал с вином, какая-то фиолетовая жидкость почти выплескивалась через край.
Взгляд моей матери сузился, когда она выхватила чашку у нее из рук.
— А ты знаешь? Сколько времени прошло с тех пор, как ты была с мужчиной? Конечно, у меня больше опыта в этом вопросе.
Самира закатила глаза.
— Она говорит о любви. Не трогать все, что движется!
— У меня более высокие стандарты.
— Вряд ли, — ответила Самира, затем перевела взгляд на меня. — Теперь послушай меня, дорогая. Если ты любишь его, тогда скажи ему.
Уф. Я думала, что смогла бы еще раз попробовать свой завтрак.
Моя мать усмехнулась.
— Самира, ты понятия не имеешь, о чем говоришь. Она не станет так унижаться.
— Ты унижаешь себя каждую ночь в постели другого мужчины! Посмотри, к чему это тебя привело. Ты даже не знаешь, что такое любовь.
— Ты не понимаешь, — сказала я Самире. — Я просто хочу, чтобы это прошло. Вот и все.
Ее лицо смягчилось.
— Милая, если это пройдет, это не настоящая любовь.
Моя мать фыркнула.
Самира проигнорировала это.
— Я была со своим Джеймсом пятьдесят лет. Я знаю, о чем говорю.
Я никогда не допускала мысли о будущем с Уэстоном. Могла ли я вообще поставить его на место моего сводного брата? Просыпаться рядом с ним каждое утро? Вместо того, чтобы смывать сажу, отстирать кровь с его одежды? Даже если бы я могла понять эту идею, у Уэстона не было такого будущего, которое ждало его впереди.
Я покачала головой.
— Мы никогда не сможем быть вместе вот так.
— Наконец-то в этом доме появился хоть какой-то смысл, — пробормотала моя мать.
— Почему бы и нет? — спросила Самира.
— Потому что… Уэстон рано или поздно сойдет с ума, и он убьет… всех.
Это сложно. Но это невозможно.
— Что ж, если это действительно так, тогда сбрось все с себя, чтобы двигаться дальше, чувствуя, что ты сказала все, что должна была сказать. Потому что, если ты этого не сделаешь, эти слова будут звучать у тебя в голове всю оставшуюся жизнь.
Я моргнула, воспринимая ее заявление. Оно поселилось у меня в груди, сбивая меня с ног. Конечно, так оно и было. Завершение. Я так до конца и не поняла этого.
Давление в моем сердце ослабло, и улыбка растянулась на губах.
— Думаю, у меня есть план.
Самира лучезарно улыбнулась.
— Хорошо, детка, хорошо. Ты собираешься сказать ему, что любишь его?
— Нет, — я покачала головой, а затем объявила: — Я собираюсь переспать с ним.
Моя мать смеялась так сильно, что вино брызнуло у нее изо рта на белый шезлонг. Самира отбросила тряпку за спину и, что-то пробормотав, вышла из комнаты.
Покинув дом моей матери, я почувствовала себя намного лучше по поводу своего плана, но проблема заключалась в том, что я не была уверена, как это осуществить.
Честно говоря, было немного сомнительно, что это дало бы мне то завершение, в котором я нуждалась. Но я знала, что, вероятно, мне понадобились бы годы, чтобы найти другого мужчину, с которым я хотела бы переспать, и я не хотела ждать так долго. Единственный мужчина поблизости уезжал сегодня вечером. Какой выбор у меня действительно был?
Я знала, что была бы откровенна в том, чего хотела. Но какое-то беспокойство закралось в мой мозг. Что, если он отказал бы мне? Я прикусила губу, пока эта возможность занимала мой разум. Но я знала, что если не попробовала бы, то пожалела бы об этом. По какой-то причине именно с ним я хотела быть в первую очередь, и ни один другой мужчина не подошел бы. И, кроме того, это дало мне повод увидеть его еще раз.
Улицы были заполнены людьми, которые плечом к плечу разбирали только что поступившую партию клубники, манго и бананов.
На улицах все еще продолжались мероприятия фестиваля. Несколько танцовщиц порхали туда-сюда в своих ярких юбках с оборками; мужчина, который дышал огнем, развлекал проходящую толпу. В драме была воспроизведена казнь королевы Сефил за супружескую измену, и кровь свиньи чуть не попала на меня с большого расстояния. Именно в тот момент, когда я уклонилась от брызг, мое плечо столкнулось с женским.
Я обернулась, чтобы быстро извиниться, но затем замерла, холодок заползал в мое сердце, рос, покрываясь льдом. Именно тогда я поняла, что застыла не я — застыл весь мир.
Женщина обернулась, чтобы посмотреть на меня, трагедия моего имени, мое неизбежное будущее смотрели мне в глаза в образе одной продавщицы зелий. Навязчивый страх заполнил мои легкие, перекрывая дыхание.
Ее темные волосы рассыпались по спине, губы растянулись в искренней извиняющейся улыбке, но потемневший блеск в ее глазах, когда она увидела меня, увидела, что я могла бы сделать, наполнил мое горло ужасом. Молодая девушка держала за спиной фиолетовые и желтые ленты, и они в беспорядке застыли в воздухе, ее размахивающие руки двигались со скоростью улитки.
Женщина застыла на полуслове, но ее улыбка не была неподвижной; она все еще сияла на ее лице, прежде чем превратилась в задумчивую гримасу. Она заморгала черно-белой, прежде чем снова стала цветной.
Звуки стремительно вернулись в мои уши, мир восстановился. Моя голова уже дернулась вперед, как будто мир продолжался без нас, мои ноги сделали несколько шагов, прежде чем я смогла их остановить.
Я резко повернула голову назад, только чтобы увидеть, как темные волосы сзади женщины полностью исчезают в толпе.
И вот, я перевела дыхание, пожелала, чтобы мое сердцебиение замедлилось, а затем тоже ушла, как ни в чем не бывало.
У меня тряслись руки, нервы скручивались где-то в животе, пока я медленно шла ко дворцу. Церковный колокол разнесся в воздухе, отдаваясь звоном в моих ушах. Высокие пальмы раскачивались на ветру, лишь легкий ветерок пробивался по улицам. Я почти могла видеть солнечный жар, температура достигла своего пика в середине дня до почти удушающего уровня. Не лучший день для попыток кого-то соблазнить, но я не могла ждать; потому что, во-первых, он уходил, а во-вторых, мне нужно было сделать это, пока я не потеряла мужество.
После маминой бани я немного полежала в ванне, несколько девушек пошли со мной, чтобы подготовиться к последнему собранию сегодня вечером. Продавщица зелий преобладала в глубине моего сознания, но я оттолкнула ее. Потому что, поскольку Уэстон сказал мне, что печать придет ко мне, я с уверенностью знала, что она была частью этого. И я бы не сидела и не беспокоилась о чем-то, что не могла контролировать — по крайней мере, не тогда, когда мои мысли были заняты тем, как попросить мужчину лишить меня девственности.