Страница 46 из 72
Тот факт, что он ждал, планировал смерть своего отца, делал его действия — самым тревожным образом — гораздо более искренними, чем совершение их сгоряча.
После минуты напряженного молчания он заговорил.
— Перемирие.
Его глубокий, задумчивый голос проникал мне в грудь.
— Что?
— Перемирие. Навсегда. Симбия пока твоя, но в твоих же интересах, я предлагаю тебе не устраивать здесь дом.
Мои брови сошлись на переносице, неуверенность охватила меня.
— Моя? Ты уходишь?
— Да.
Тяжесть сдавила мои легкие.
— И какое счастливое место ожидает тебя?
Он провел языком по зубам тем же неуверенным движением, которое, как я помнила, делал его брат.
— Элиан.
— Элиан? — я выдавила это слово. — Что в Элиан?
Он так и не ответил, но в его глазах был подозрительный огонек, который подсказал мне, что, возможно, это совсем не то, что было в Элиан.
Значит, он уходил, потому что я не хотела? Почему мы не могли просто сосуществовать?
Чувство паники скрутило мой желудок, вызывая почти тошноту, и единственным словом, которое я хотела произнести, было "Нет". Оно так сильно вертелось у меня на кончике языка, автоматическая реакция на что-то, чего я не могла понять. Но я сдержалась, мои чувства были в смятении.
— Уже устал от меня? — спросила я с фальшивой улыбкой, мой голос звучал фальшиво для моих собственных ушей. — Когда ты уезжаешь?
— Сегодня вечером.
Я кивнула, как будто все поняла, но внутри меня возникло тревожное чувство, пронзившее мою грудь. Я впервые собиралась быть честной с собой насчет него, потому что паника, сжимавшая мои легкие, не оставляла мне выбора.
Я точно знала, чем это закончилось бы: он ушел бы, а я осталась бы здесь, пытаясь придумать еще больше причин, по которым я его ненавидела, просто для того, чтобы написать его имя. Эти нервирующие чувства, которые я испытывала к нему, никуда бы не делись, и я бы искала среди мужчин того, чьи руки забрали бы мои мысли, вместо того чтобы заставить их кружиться под предлогом уйти.
Я понимала, чем это закончилось бы. Но я бы никогда не призналась в этом, и я также не знала, как это исправить.
— Капитан? — спросила я, вспомнив человека, с которым он разговаривал в "Трех чашках". — Вы это спланировали? Так зачем вообще пытаться заставить меня уйти?
Он покачал головой.
— Я решил перенести поездку на пару месяцев.
Из-за прошлой ночи… из-за меня. Я должна была просто сказать ему правду. Наступила на свою гордость и была честна с ним. У меня сжалось в груди. Что со мной было не так, что я не могла смириться с этим? У меня на кончике языка вертелась сильнейшая мольба попросить его остаться, как будто я имела на него такое влияние.
— Что ты собираешься делать в Элиане?
— Я представляю, что любой другой делает в Элиане.
Я сглотнула, у меня перехватило горло.
— А как же Титан и твои обязанности там?
А как же я? — эта мысль промелькнула у меня в голове. Мои глаза почти расширились от этой интуитивной реакции, которая, казалось, происходила без моего согласия. Замешательство застряло глубоко в моей груди.
Он покачал головой, на его лице промелькнуло некоторое веселье.
— Ты думаешь, я должен контролировать — Титан после прошлой ночи?
— Лучше ты, чем твой брат.
— Он больше не побеспокоит тебя, — заверил он, как будто почувствовал мое беспокойство, но неверно оценил его в отношении своего брата.
— Я ударила его ножом.
Он тихо рассмеялся.
— Да. Он заслужил это, и он это знает.
Мне было интересно, знал ли Уэстон, что его брат хотел, чтобы печать была открыта, но я не стала спрашивать. Он принял решение уйти, и я не хотела, чтобы он чувствовал, что должен остаться, чтобы защитить меня. Я могла постоять за себя.
Он подошел ко мне, провел мозолистой ладонью по моему затылку, провел большим пальцем по щеке.
Я нервно облизала губы, удары моего сердца столкнулись друг с другом. Я чувствовала на себе его тяжелый взгляд, но мне не хватало смелости посмотреть ему в глаза. Что, если он увидел все, о чем я никогда не могла сказать?
— Я бы посоветовал тебе беречься, — сказал он мягко и грубо. — Но я думаю, что ты справишься с работой лучше, чем я когда-либо мог.
Мое сердце заныло, как будто моя неуверенность обвилась вокруг него, сдавливая.
— Прощай, принцесса.
Я не могла вымолвить ни слова, когда он уходил, мой невидящий взгляд застыл. Оцепенение поселилось в моей груди, глубокое и тяжелое. И когда каменная стена передо мной превратилась в черно-белую, я узнала это чувство.
Мне знакомо это чувство. .
Но я даже не позволяла себе думать об этом вслух. Какую больную и извращенную игру сыграла со мной Алирия. Может быть, это было наказанием за то, кем я была, за то, на что я была способна. Музыка, доносившаяся из переулка, внезапно приобрела меланхоличный оттенок, как будто она пела серенаду, насмехаясь над моим осознанием.
Одно это слово, это чувство…
Я ненавидела это.
Но тогда я поняла, что еще больше ненавидела эту боль в груди.
Стареющая служанка моей матери открыла дверь, ее седые волосы были собраны в элегантный пучок на макушке, простое белое платье было тонким и ниспадало до лодыжек.
— Мне кажется, я влюблена, — сказала я совершенно бесстрастно, смирившись с этим по дороге сюда.
Какое-то время она смотрела на меня непонимающим взглядом, прежде чем крикнула:
— Рейна! — и ушла.
— Я же говорила тебе больше не кричать на меня, Самира! Это неприлично! — прокричала в ответ моя мать, ее голос становился все ближе по мере того, как она подходила к двери.
Ее лицо вытянулось, когда она появилась в поле зрения и увидела мое умоляющее выражение.
— О, нет. Ты ждешь ребенка, не так ли? Как мать, так и дочь… Хорошо сыграно, Алирия, хорошо сыграно, — пробормотала она себе под нос, качая головой.
— Что? Нет. Я не жду ребенка. Хуже того! Мне кажется, я влюблена! — сказала я ей, проходя в фойе и проходя мимо нее в гостиную.
Она последовала за мной.
— О боже. Надеюсь, не с этим Неприкасаемым принцем.
Я моргнула, вспомнив, что она видела меня с ним на балу.
— Нет, конечно, нет, — заверила я, качая головой. — С принцем титанов.
Глаза моей матери расширились, когда она упала в шезлонг.
— Который из них? Не тот, кто убил своего…
Выражение моего лица оборвало ее.
— Господи, — выдохнула она. — У мамы из-за этого будет припадок!
— Но она никогда не узнает! Потому что он уходит и…
У меня очень странное чувство в груди, как будто я не могу дышать. И это очень неудобно. Как мне избавиться от этого?
Моя мать наблюдала за мной с задумчивым выражением лица.
— Ну, я не знаю. Не думаю, что я когда-либо чувствовала себя так раньше.
Я со вздохом опустилась на шезлонг напротив нее.
— Ты просто должна найти нового мужчину, на котором сможешь сосредоточиться. Как Элис, — сказала она, довольная собой за то, что без труда вписалась в эту тему.
— Но так не поступит ни один другой мужчина. И, кроме того, Уэстон сегодня чуть не убил Элиса — фактически, разбил ему лицо, — так что я не думаю, что я ему больше нужна. Во всяком случае, я слышала, что у него есть планы на Джулиану.
Она выпрямилась.
— Что? О, нет, нет, нет. Я сказала маме, что добьюсь твоего обещания. И Элис — единственный, у кого достаточно прочные связи, чтобы доставить ей удовольствие.
Мои глаза сузились.
— Почему бабушка хочет выдать меня замуж?
Ее губы задумчиво надулись.
— Важно иметь на своей стороне сильного союзника, Кэл. Если Элис действительно планировал заполучить Джулиану — что кажется странным, учитывая, что только вчера он заполучил тебя… — она прищурилась, глядя на меня, — тогда нам нужно найти тебе кого-нибудь нового, и побыстрее.