Добрые соседи

Рея была вознаграждена за любезность, потому что Герти довольно скоро опустила забрало. Роняя слезы, тихим голосом она созналась в том, что мучило ее особенно сильно:

— В первый раз мне всего тринадцать было. Он был председателем жюри конкурса, мачеха мне сказала, иначе никак: не заработаю — аренду платить нечем. Он потом мне — мол, любит, но я не поверила. После этого уже не отказывала. И каждый раз думала: а вдруг на этот раз все сложится.

Я сумею заставить хоть кого-то себя полюбить.

И будет он такой добрый, заботливый. А мне не придется жить с мачехой. Но этого так и не произошло. До появления Арло. Я очень ему благодарна.

Завершив свою исповедь, Герти будто бы сдулась, сбросила груз с плеч. Тут Рея поняла, зачем нужны друзья. Чтобы тот, кто тебя видит и знает, тем не менее тебя принимал. Как же она мечтала сбросить бремя. И как этого боялась.

В один из вечеров между ними возникло особое доверие — под вопли детей, которые бесились вдалеке; Рея, отбросив осмотрительность, решила рискнуть и тоже выложила правду:

— Фриц в постели думает только о себе. Мне больно, я ни разу не получала удовольствия… А ты получаешь? Не думала, что моя жизнь сложится вот так. А ты думала, Герти? Тебе твоя нравится? Вижу, что не нравится. Я как только тебя увидела, сразу захотела с тобой подружиться. Я не такая красавица, как ты, но внутри — совершенно особенный человек. Я знаю про черные дыры. Вижу, что тебе хочется сбежать. И мне хочется. Может, вместе мы и наберемся храбрости… У Шелли вечно волосы растрепанные. Меня это бесит. Я хотела с тобой об этом поговорить — вижу, что тебе нравится Шелли. И ко мне ты хорошо относишься. А значит, не осудишь. Иногда я воображаю, что стала великаншей. И раздавила все свое семейство в кулаке. Я желаю им смерти, чтобы освободиться. Бросить их я не могу. Я же мать. Бросать их мне не положено. Поэтому я их ненавижу. Ужасно, да? О господи, да я настоящее чудовище!

Она осеклась, увидев в мокрых глазах Герти ужас.

— Не надо такого говорить. Сама свою семью разрушишь.

Потом были еще слова. Любезности, смена темы. Подробностей Рея не помнила. Разговор спрессовался в сгусток мрака и осел на дно души — лоскут самозабвенной ярости.

Вскоре после этого разговора Герти объявила, что беременна. Врач сказал, чтобы она перестала пить мальбек на веранде, так что встречались они теперь гораздо реже. Рея была очень занята работой и детьми, делала вид, что просто вот оно так получается, но на деле знала правду: она показала Герти свое истинное лицо, и ту оно отвратило.

Это нельзя было так оставить. Рея перестала махать Герти при встрече, перестала отвечать на ее эсэмэски. Когда от этого не полегчало, когда пребывающая в блаженном неведении Герти даже не заметила ее холодности на барбекю в честь Дня поминовения, она решила укусить побольнее. Рассказала соседям, что Арло сидит на героине. Именно поэтому у него обе руки в татуировках. Шрамы пытается скрыть. Рассказала про Герти и этих ее мужиков. Почитай, она шлюха. Все рассказала каждому, кто соглашался слушать.

Чем больше она рассказывала, тем сильнее прошлое напоминало калейдоскоп. Она пересмотрела каждый эпизод из прошлого с участием Герти и ее семьи, каждое свое собственное суждение.

Арло, например, любил орать. Голос у него был будьте-нате. Ларри, очень чувствительный к громким звукам, каждый раз сжимался в комочек. Но Арло не стеснялся. Продолжал орать, как будто наплевать ему, что он калечит собственного ребенка. Еще тревожнее было то, что Герти завела кучу всяких правил. Если не стояла совсем уж страшная жара, Джулии не разрешалось носить вещи с коротким рукавом вместе с шортами — чтобы не открывать слишком много. А бикини и вовсе никогда. Если в гостях у друзей ей нужно было переодеться, она шла в ванную. Ее не отпускали одну на автобусную остановку, даже вдвоем с Шелли. Только в сопровождении взрослых. Почему Герти так нервничает? На Мейпл-стрит водятся сексуальные маньяки, про которых известно лишь ей одной?

Иными словами, почему Ларри вечно себя теребит?

Вот, например. Однажды Рея с Фрицем и детьми пришла к Уайлдам на ужин. В доме грязища, как всегда. Жирные тарелки, следы пальцев на бокалах. Рея вымыла посуду, пока Арло резал овощи, а Герти делала яйца пашот. Даже Фриц помогал — накрывал на стол, впервые в жизни. Она бы никогда не догадалась, что он это умеет!

Вечер прошел очень весело, в тепле и близости. Уже в прихожей, когда прощались, Арло наклонился к Рее и слишком надолго задержал ее в объятиях.

— Спасибо, что ты так добра к Герти, — сказал он и поцеловал ее в щеку, захватив, однако, и кончик губ.

Рея, опешив, посмотрела на Герти — ревнует та или нет, но, судя по Герти, та ничуть не возражала.

Рея тогда почувствовала себя польщенной. А потом задумалась: неужели Арло на нее запал? И если жена его способна такое игнорировать, что еще она готова не замечать?

Своими наблюдениями Рея поделилась с Линдой Оттоманелли, а та, видимо, раззвонила остальным соседям. И вот на прошлой неделе, планируя совместное барбекю, она поняла, что, если появится Герти с семейством, соседи начнут задавать вопросы, сравнивать свои впечатления. Если Герти узнает, какие Рея распространяет слухи, она может рассвирепеть и что-то учинить в отместку. Поделиться сведениями, которыми лучше не делиться. Она решила проблему просто: вычеркнула Уайлдов из списка.

Ей этот поступок не показался жестоким. Речь шла о самозащите. И пусть мрак стал расползаться снова, сильнее прежнего пропитавшись яростью, по крайней мере, теперь она четко понимала, против кого его обратит.

«Неуд.», — написала Рея на верхнем поле последней работы. Там речь шла о том, что героин нужно легализовать, а полученные налоги пустить на урегулирование кризиса с мигрантами.

— Мам! — раздался голосок. Тринадцатилетняя Шелли стояла в кухне, у самого алькова, в котором находился кабинет Реи, но черту не пересекала. Сюда никто, кроме Реи, не допускался. Место, чтобы побыть одной.

— Да? — спросила Рея.

— Можно я пойду погуляю с Крысятником?

Шелли заплела длинную косу, свисавшую ниже поясницы. На конце волосы спутались. Несмотря на бутылку кондиционера, расчесывание вечером будет долгим.

— Там эта желтая штуковина. Они по ней катаются.

— Да, водяная дорожка. Были такие в мои времена. Насколько я понимаю, их перестали производить, потому что дети на них падают и их парализует, — ответила Рея.

— A-а. Можно пойти? Меня не парализует.

— Раком заболеешь, а это еще хуже. Знаешь, откуда взялся провал? Такие, как Уайлды, не платят налоги.

Шелли что-то пробормотала себе под нос. Явно возражала матери. Девочка представляла из себя взрывоопасную смесь ярости и покорности: с рождения была неуравновешенной, что стоило Рее многих бессонных ночей.

— Беда твоя в том, что ты ко всем испытываешь симпатию. Однако не все этого заслуживают. Давай, помоги мне, накрой на стол, — сказала Рея, складывая работы в стопку и отодвигая в сторону.

На глазах Шелли показались слезы.

— Она была моей лучшей подругой.

— Мы это уже обсуждали. Дело не в Джулии. В ее родителях.

— Мам, почему ты мне не доверяешь?

— Тебе доверяю. А им — нет. Я тебе это уже говорила. И не собираюсь повторять. Я не хочу, чтобы ты ходила в этот дом, уж тем более с ночевкой. Герти и Арло — странные люди. Мне не нравится, как он на меня смотрит. Понимаешь, о чем я говорю?

— Да знаю я. Ты уже объясняла. Но на меня он смотрит как все.

— Неправда, — ответила Рея, и ей это даже не показалось ложью. Скорее продуманной экстраполяцией. — Он тебя разглядывает. Ты еще маленькая, не понимаешь. Обещаешь держаться от них подальше?

Шелли кивнула, слегка покраснев.

Рея отложила работы, вытащила приготовленный в тиховарке ужин. Шелли накрыла на стол: тарелки, ножи-вилки, стаканы. Когда все было готово, Рея наклонилась, положила ей руки на тонкие плечи, поцеловала в грациозную шею.

Из всех детей Реи Шелли была величайшим бременем и величайшим даром. Уж такой она бывала милой: вызывалась первой сделать сезонную прививку от гриппа, чтобы младшая сестренка поняла, что это не больно. Плакала, увидев бездомного. Но порой вела себя невыносимо: колотила Эллу до синяков, хамила учителям, орала так, что у Реи болели уши. Она чутко реагировала на настроение Реи и подстраивалась под него: это было и лестно, и тревожно. Из всех младших Шредеров она была самой умной, но Рея недавно решила, что Шелли отучится в местном колледже, а потом останется жить с родителями. Людям с такой хрупкой психикой нужна прочная основа для роста. Рее будет только приятно сделаться для дочери опорой. Удерживать ее при себе, пока она не научится самостоятельно стоять на ногах.