Страница 10 из 70
— Что ты делаешь в моей комнате? — Возражаю я, но он даже бровью не ведет, ожидая ответа на свой вопрос.
Я не знаю, то ли ром просто подействовал сильнее, то ли я опьянена им.
Он наконец-то снял очки, и его карие глаза сверкают в лунном свете. От его квадратной челюсти и точеных скул я почти готова намочить штаны. Мой язык словно приклеился к небу, когда я замечаю шрам, идущий сбоку от его правого уха. Я хочу облизать его и каждый дюйм его оливковой кожи.
Этот парень привлекает внимание издалека, но вблизи он горяч, как грех. В своих узких джинсах и черной футболке в обтяжку он не должен был выглядеть так хорошо.
Наконец обретя дар речи, я отвечаю: — Вопрос в том, что меня больше не злит.
Я не могу удержаться от инстинктивной попытки поправить свой растрепанный пучок, как будто мое тело пытается произвести на него впечатление, даже когда мой мозг этого не хочет. Прочищая горло, я расправляю плечи и одергиваю просторную футболку, доходящую мне до колен, внезапно вспоминая, что на мне больше ничего нет.
— Могу я тебе чем-нибудь помочь?
Его глаза изучают каждый дюйм моего тела, мои изгибы скрыты футболкой, но дерзкие соски выдают меня.
— Как тебя зовут? — спрашивает он, снова не отвечая на мой вопрос, и я пожимаю плечами.
— Я не пробуду здесь достаточно долго, чтобы это имело значение, — бормочу я, и его глаза вспыхивают жаром, ему нравится мой ответ.
— Правильный ответ, Нафас, — бормочет он, стоя рядом со мной, но глядя вниз на вечеринку внизу. — Почему ты не присоединилась к вечеринке?
— Что это значит? Нафас? — Спрашиваю я, и едва заметная усмешка появляется на его губах, когда он отводит от меня взгляд.
— Ты пробудешь здесь недостаточно долго, чтобы это имело значение.
Туше.
— Что тебя привело сюда? Вместо того чтобы беспокоить меня, там, внизу, явно есть фанатки которые ловят каждое твое слово? Потому что позволь мне сказать тебе, что у меня не хватит темперамента возвести тебя на пьедестал прямо сейчас. — Я чувствую энергию его большого члена отсюда, и он должен знать, что я не заинтересована в том, чтобы раздувать его эго.
Повторяя его позу, я прислоняюсь к перилам, позволяя ночному воздуху развевать пряди волос вокруг моего лица, но все равно чертовски жарко. Ром струится по моим венам, когда я стою бок о бок с этим незнакомцем, больше не заботясь о вторжении, позволяя его древесному аромату окутать меня.
— Твои навыки сирены перестают работать, когда твой рот не затыкается, — наконец бормочет он, искоса поглядывая на меня, и мимолетная улыбка касается моих губ.
В любое другое время я бы сосредоточилась на лекции этим ублюдкам о том, что я не позволю ни одному мужчине указывать мне, что делать, мой отец никогда бы этого не позволил, но тишина манит меня сегодня больше, чем мой внутренний стержень.
— Лучше, — выдыхает он, и я поднимаю на него взгляд.
— Не дави на меня, черт возьми, — говорю я с надутыми губами, пренебрежительно отворачиваясь и направляясь обратно в дом, по пути хватая ром со стола.
Нажимая на воспроизведение фильма, который я поставила на паузу на телевизоре, я перевожу взгляд на моего гостя, который смотрит на меня через плечо с серьезным выражением в глазах.
Словно соглашаясь сам с собой, он кивает, прежде чем похлопать по перилам и подойти ко мне.
— Ты действительно не знаешь, кто я, не так ли? — спрашивает он с ноткой удивления в его глубоком голосе, когда подходит и встает со мной лицом к лицу.
— Должна ли я? — Спрашиваю я, поднося ром к губам, но он хватает меня за запястье, останавливая мое движение. Другая его рука поднимается к моему подбородку, удерживая меня на месте, и мне приходится сжать бедра вместе, когда доминирующее движение направляется прямо к моему ядру.
Гребаная потаскушка.
— Возможно, — шепчет он, заглядывая глубоко в мои глаза, в то время как его собственные карие глаза наполняются тьмой. — Но мне нравится боль в твоих глазах, и мне действительно нравится знать, что я не был ее причиной для разнообразия.
Его слова разрывают меня на части. Я хочу зажмурить глаза и помешать ему заглянуть мне в душу, но вместо этого беспомощно стою, пока он забирает ром у меня из рук и ставит его на столик на балконе.
Поворачиваясь ко мне, я наблюдаю в замедленной съемке, как он поднимает руку над головой и поднимает ворот футболки, обнажая рельефный пресс и грудь, двигаясь ко мне.
Облизываю губы, моя кожа горит от вопроса в его глазах. Черт возьми, это именно то, что мне сейчас нужно. Он. Подо мной, надо мной, позади меня. Где бы, черт возьми, он ни захотел бы быть. Я просто хочу забыться.
Я смотрю, как он скидывает туфли, вопросительно поднимая бровь, и я, не раздумывая, стягивая футболку через голову.
Стоя перед ним, полностью обнаженная, я отбрасываю свою футболку в сторону. Он не произносит ни слова, расстегивая передо мной джинсы, и у меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что под ними он коммандос.
Черт возьми, да.
Сбрасывая джинсы, он не двигается, чтобы прикоснуться ко мне, поскольку окружает мое пространство, все мое внимание полностью сосредоточено на нем, но я не пропускаю презерватив, который он бросает на кровать.
— Ты должна показать мне, чего ты хочешь, Нафас, — бормочет он, его глаза обжигают мои.
Взглянув вниз на его твердую длину, я вижу, как блестит капелька предварительной спермы, подзывая меня ближе. Осторожно кладу руки на идеальную V — образную форму его талии, я показываю, чтобы мы повернулись, подтягивая его ближе к кровати.
— Сядь, — шепчу я, а он продолжает смотреть на меня сверху вниз.
— Я сказал, покажи мне, а не приказывай, — отвечает он, но в его словах нет язвительности.
Одним быстрым движением я опускаюсь прямо на колени, сжимая его член в руке и слизывая предварительную сперму. Взглянув на него снизу вверх, он не произносит ни слова, но его руки сжаты в кулаки, а жилы на шее напряжены.
Итак, мистер Задумчивый хочет, чтобы я показала ему, чего я хочу, но борется с потерей контроля. Заметано. Не желая терять ни секунды, я наклоняюсь вперед и обхватываю губами его член, поглощая прямо до горла и давая понять, что у меня нет рвотного рефлекса.
Прижимая кончик его члена к задней стенке моего горла, я сглатываю, и это выбивает его из равновесия.
— Черт, — рычит он, когда его член выскальзывает у меня изо рта, и он падает на кровать.
Двигаясь вперед, я, не теряя времени, снова принимаю его глубоко в свое горло, наслаждаясь ощущением его твердой длины, пульсирующей у меня во рту. Положив одну руку ему на бедро, я обхватываю другой его яйца, и его бедра приподнимаются над кроватью. Трахая его своим ртом, я замираю, крепко сжимая губами его член, пока тереблю его яйца, мои глаза закрыты, поскольку я отказываюсь встречаться с ним взглядом.
Он опьяняет. Я хочу большего, и хочу сейчас.
Словно почувствовав то же самое, он запускает пальцы в мои волосы и отрывает мой рот от своего члена. Инстинктивно мы оба тянемся за презервативом, но я уступаю, позволяя ему разорвать обертку и медленно накатать его по всей длине.
Его глаза впиваются в мои, как будто он обдумывает, что будет дальше. И меня удивляет, когда он откидывается на ладони, приглашая меня присесть.
Без паузы я поворачиваюсь, кладу руку ему на бедро, выстраиваю его у своего входа и резко опускаюсь вниз.
Черт возьми. Растяжка его члена не такая грубая, как я хотела. Даже без его прикосновений к моей киске, я чертовски мокрая, и хватка его пальцев на моей талии только усиливает жар.
Чувствуя его тепло у себя за спиной, я оглядываюсь через плечо и вижу, что он наклонился вперед, явно удивленный, что я выбрала эту позу вместо него. Его мощные бедра обхватывают мои, когда я двигаю бедрами, сладкий вздох слетает с моих губ, когда я это делаю.
— Что в тебе такого, что выводит меня из себя, блядь, Нафас? — рычит он, не впечатленный собственной реакцией на меня.