Страница 62 из 66
— Я не говорила тебе раньше, но я не позволяю никому говорить плохо о Скотте или его семье в присутствии Люси. Я не хочу воспитывать в ней ненависть к нему только потому, что он не нравится моей семье, но теперь начинаю задаваться вопросом, зачем я вообще старалась. Скотт делает так, что Люси не хочет иметь с ним ничего общего без моей просьбы. Прости меня за то, что отгородилась от тебя. Из-за Лилли мне было очень неловко и больно. Когда ты проигнорировал меня в магазине и накричал на нее, это расстроило меня, хотя часть меня была глубоко тронута тем, что ты защищал нас.
Рот Элайджи прижался в горячем поцелуе к кончику моего носа. Это не должно быть сексуально, но так и было. Его дыхание овевало мои щеки, а нежное и решительное прикосновение его губ вызывало мурашки по коже. Он заправил мои волосы за ухо и прошептал:
— Прости, что был настолько взбешен, что ты подумала, будто я тебя игнорирую. Я просто не мог позволить этой женщине говорить с тобой в таком тоне, и мне было немного обидно, что ты это позволила. — Суровая правда его слов раскалила мои щеки. — Хочу спросить тебя кое о чем, и ты должна быть честна со мной, детка.
Я дрожала в его объятиях, бесконечно любя то, что я была той, кого он называл деткой. Я никогда не смогу привыкнуть к этому. В моей груди словно промчалось стадо слонов, заставляя мое сердце трепетать от яркого потока счастья. И все от одного этого слова.
— Что?
Я ждала, предчувствуя страх от того, что он собирался спросить.
— Мать Скотта постоянно относилась к тебе так, как сегодня?
Мой желудок ухнул вниз, а в горле поднялась желчь. Я опустила глаза и почувствовала, как в его теле нарастает напряжение. Мышцы на его руках напряглись и запульсировали, сжимаясь вокруг меня. В его груди раздалось бессвязное рычание, после чего он отвёл нас подальше от кроватки и зашипел.
— Я никогда не смирюсь с этим дерьмом, слышишь? — Он снова приподнял мой подбородок, заставив встретить его пристальный взгляд. — Никогда. Лучше молись, чтобы Скотт никогда не поступил с тобой так, как его мать. Мне плевать, что он отец Люси и Элая, я выбью ему все зубы, раз уж он мужчина...
— Элайджа.
Он продолжил:
— Я серьезно. Я чертовски зол, что из всех людей именно с тобой разговаривают подобным образом. Ты замечательная мама и потрясающий человек. Я это знаю. И эти ублюдки это знают. У тебя не бывает свободного времени. Твои дети всегда с тобой, если только ты не на работе. Хэдли, ты делаешь все возможное и невозможное.
Его руки поглаживали мои, на глаза навернулись слезы.
Мне нужно было, чтобы кто-то сказал, что я справляюсь. Воспитывать детей нелегко. Бывали дни, когда ты боишься, что у тебя ничего не получается.
— Это должно прекратиться, детка, ты не можешь позволить им унижать тебя при каждой встречи.
Я вздрогнула, еще больше слез и соплей.
— Знаю, — прохрипела я. — Я устала стараться ради них. Люси не хочет ехать к ним, и мне уже несколько месяцев не по себе от мысли, что она остаётся с ними. Мне плевать, сколько чепухи они мне наговорили, с меня хватит. Пока она не захочет повидаться с ними, я не буду прилагать ради них усилий, но я очень боюсь. — Мой голос дрогнул. —Очень, очень боюсь, что они могут попытаться забрать их у меня.
— Все будет хорошо, — хрипло прошептал он. Он вытер мне нос пальцами, не заботясь о том, что прикасается к моим соплям, поскольку в качестве салфетки использовал свою рубашку, а затем обнял меня. — Я знаю, что нет смысла говорить тебе не волноваться, потому что ты все равно будешь волноваться, но поверь, когда я говорю, что тебе не о чем волноваться. Ты отличная мама, у тебя есть работа и жильё.
Элай заворочался в кроватке, и мы оба замерли, ожидая, не проснется ли он. Когда стало ясно, что он просто ворочается во сне, Элайджа взял радионяню и повел меня в главную ванную комнату.
— Пойдем в душ.
Как только мы оказались в дверном проеме, он щелкнул выключателем и исчез за моей спиной. Я слышала, как он закрывал дверь в спальню на случай, если Люси проснется.
От предвкушения я задрожала. Мои пальцы покалывало от желания прикоснуться к нему. Я была в полном восторге от него, когда он, стоя передо мной, стягивал с себя рубашку. Демоны на его коже двигались, а мышцы и сухожилия напрягались. Он был настолько сексуальным, что иногда я думала, что не заслуживаю его. Не помогало и то, что хоть он и был придурком для девяноста девяти процентов населения, я знала, какие знойные взгляды на него бросали женщины. Я замечала это каждый раз, когда мы куда-то выходили.
Он поймал мой взгляд, и на его лице появилась ухмылка.
— Тебе помочь раздеться? — спросил он, расстегивая джинсы.
Я пришла в себя. Быстро моргая и тряся головой, я в замешательстве попыталась стянуть рубашку и джинсы одновременно, чем вызвала смех Элайджи.
— Иди ко мне, — его голос был нежным и ласковым, словно мурлыканье, я могла превратиться в лужицу у его ног.
Я сделала два крошечных шага и растворилась в его объятиях.
— В ближайшие годы я еще долго собираюсь действовать тебе на нервы, — сказал он, взявшись за низ моей рубашки и подняв ее над головой. — Вы дороги мне — ты, Люси и Элай. Я больше не позволю, чтобы с тобой плохо обращались, даже если для этого мне придется несколько раз шлепнуть тебя по заднице, чтобы укрепить твой хребет.
Он присел передо мной на корточки. Я нервно сглотнула и посмотрела вниз: он расстегнул мои джинсы и стянул их вместе с трусиками вниз по ногам. Он ухмыльнулся и шлепнул меня по попе. Я взвизгнула и потерла свой пылающий зад. Ой. Он приложил к удару некоторое усилие.
— Не думаю, что это поможет, ведь в исправления нуждается мой характер, — сказала я ему.
Он поднялся и погладил меня по ягодице.
— Наверное, ты права, но все равно будет весело.
Он снова шлепнул меня по попе.
Я поморщилась.
— Эээй. Больно.
— В этом есть что-то приятное.
Я изо всех сил старалась не рассмеяться, но это было невозможно, когда он улыбался.
— А теперь сиськи, — продолжил он, протягивая руку и расстегивая лифчик. Как только они освободились, он застонал и поднял меня на руки. — Блядь. Ты меня убиваешь.
Его эрекция, покачиваясь, скользила по моей коже. Ощущение того, что он голый и без презерватива, заставляло мое тело дрожать. Я обхватила его руками и ногами и потерлась о него, позволяя его члену скользить между половыми губами и по клитору, прежде чем он потянул меня в душ. Он закрыл стеклянную дверь и шагнул ко мне.
Я не знала, что его душевая лейка была съёмной, пока он не снял ее и не отвёл от нас, регулируя температуру. Мои соски затвердели. Во всем виноваты холод и желание, охватившее меня. Я восхищалась упругостью его задницы и тем, как хорошо была сложена каждая его часть.
Он поймал мой взгляд, когда повернулся ко мне лицом.
— Холодно? — спросил он, поднимая душевую лейку и распыляя воду на мою грудь.
Я тихонько застонала. Горячая вода была райским наслаждением. Я откинула голову назад и выгнулась дугой под струями скользящими по моему телу.
— Никогда не устану смотреть на тебя, — пробормотал он, обхватив мой затылок. Я открыла глаза, когда его рот приник к моему. Он провел языком по моим губам, и это было настолько чувственно и божественно, что у меня подкосились ноги. Я приоткрыла рот, позволяя ему покорить мои губы, ублажая меня всеми возможными эротическими способами. Отстранившись, он приказал: — Прислонись к стене.
Я вздрогнула, прижавшись спиной к холодной стене. Он навис надо мной, расположив струю между нами так, что она стекала по моей груди, успокаивающе погладив одну из моих грудей, а затем, потянув за сосок, он опустился на корточки, прижав лицо к пространству между моими ногами. Моя потребность была настоятельной, сердце колотилось, трепетало от тепла и покалываний. От отчаянной потребности быть наполненной.
Элайджа направил лейку душа на мой пупок, оставляя за собой горячую дорожку воды. Свободной рукой он обхватил мое влагалище неторопливо скользя большим пальцем по клитору, прежде чем просунуть в меня палец.