Свет воспылает

– Дело не только в графе Борксне и его распутном сыне, читающим запрещённую литературу и балующимся с малолетними детьми. Всей информацией я не владею, но твои деяния имеют накопительный эффект. По слухам, что мне и моим знакомым принесли из Верного Приюта, Разелилу не хотела тебе такой участи, однако не смела противиться чьей-то воле. Воле кого-то, кого боится даже она.

Сирлия села, пристально уставилась на бывшего воспитанника и сказала:

– Я знаю… это произошло почти десять лет назад… Сынок имперского посла якшался с тёмными эльфами, те хотели занести скверну в нашу церковь, ослабить веру через замену литературы и насаждение тлетворных мыслей в разумы епископов. Разелилу не боится никого, кроме императора запада. Великие силы, но почему решение принято спустя десять лет? Выходит, имперский вельможа так и не восстановился после нанесённого ранения, родня перепробовала всё и…

– Он возвращается сюда, спустя десять лет, – проговорил настоятель. – Боюсь, твоя кара – это расплата. Суровая расплата. Убивать тебя Конклав не имеет права: либо изгнание, либо решётка. За решёткой с имперскими связями тебя можно достать. Значит…

– Бежать, нужно бежать из королевства, – закончила она. – Вне ангельской формы я смертна, хотя мне и сообщили о постепенном возвращении сил. Но нужно доказать, что мною выбран путь исправления.

Какое-то время оба молчали. За окном прозвонил колокол, кажется, наступило позднее утро. Нэльрас опёрся локтями на стол и спросил:

– Какой же путь выбран тобой, Легкокрылая?

Две вишнёвые ягоды уставились на священнослужителя. Не знала охотница, чего хочет теперь. Но знала, что защищать себя сможет только сама, не доверяя такое дело никому.

– Путь к дальним берегам, на другой континент. Чтобы вернуть себя, мне потребуются крылья. Я проверю одну старую легенду, какую слышала тридцать лет назад, – проговорила она. – Среди всех вас, сборища предателей и трусов, у меня остался только один верный человек. Я заберу его с собой. Вместе мы покорим океанские воды и пенистые берега, жуткие болота и налитые обсидианом горы, верные сердца и строгие разумы. По возвращении ты примешь меня другой и вновь войдёшь в число верных людей, узрев, как изменилась я. Не криви лицо. Понимаю, ты не хочешь рисковать монастырём или своей службой. Понимаю, что сама заслужила наказание. Меня спустили с небес на землю. Но я научусь ходить. Обещаю, когда ты увидишь меня в следующий раз, о моих походах запоют менестрели.

– Надеюсь, это будут походы, полные добродетели. История, по которой мы выучим будущие поколения, – слегка улыбнулся он. – В добрый путь, Сирлинорэ. Да осветит твой путь… Гхм, да будет лёгкой твоя дорога. И да хранят тебя высшие силы, какими бы ни были они.

Она не нашла в себе силы обняться, но улыбнулась в ответ. По-доброму, по-родному, как увидело её нечеловеческое зрение в отражении его окуляров. Значит, шанс вернуться действительно оставался. Ангельское зрение пока оставалось при ней.

Глава 1. Призрак в глуши

Утренний бриз развивал паруса и флаг с изображением хватающей яблоко утки. Волны с плеском стучались о борт корабля. Майра в очередной раз свесилась, удерживаясь за канат, и вдохнула полной грудью. Над мачтой и вороньим гнездом показались чайки и сизокрылые бакланы, значит, до берега оставалось недалеко. Сирлия напомнила, что птицы могли обитать на одном из бесконечных островков, которые дрейфуют в бушующих водах величественного Тёмного океана.

– Матушка, месяц плывём… – Майра пугливо оглянулась, двое босоногих матросов ухмыльнулись в её сторону. – Ой, моряки ругаются, когда так говорю! Идём, точнее. А если проходить Тёмный океан с севера на юг? От великих полярных льдов до крайнего юга? Сколько занимает дорога?

– Не знаю, дитя, – ответила дева-ангел, свесившись с борта. – Я не сильна в мореплавании. Но, насколько могу предположить, ни один корабль в мире не проделает такой путь. Тёмный океан самый большой из всех известных, не говоря о том, что ни на одной карте его южная оконечность не значится… И больше других океанов Тёмный наполнен штормами, водоворотами, огромными морскими хищниками…

– Помню, в семинарии рассказывали, – продолжила девушка, – что на каких-то архипелагах обитают знаменитые рогатые драконы, тёмно-голубая чешуя которых сливается с водной гладью океана. У этих драконов рога, как у баранов, с их помощью бестии таранят торговые корабли!

– И хватают тех, кто будет барахтаться в воде, знаю, знаю, – кивнула Сирлинорэ. – Хмм, кажется, действительно берег впереди. И не остров. Взгляни.

Священницы устремили взоры на показавшийся вдали песчаный пляж, что с двух сторон окружал большой каменный город, поднимающийся на холм. В порту виднелись корабли, а на искусственных насыпях к северу и югу от города и паре островков перед бухтой стояли небольшие крепостцы с пришвартованными у пирсов военными кораблями.

– Бонгарт. Один из тех шести вольных городов Гил Амаса, что официально не состоят в дипломатических отношениях ни с нашим королевством, ни с империей, – сказала Сирлия. – Надеюсь, здесь я буду в безопасности.

– А я, матушка? – подопечная, казалось, слегка испугалась.

– Когда я говорю о себе, то подразумеваю и тебя. Не волнуйся.

– Потому ты и решилась забрать меня из аббатства, помню, помню. Никогда лицо сестры Эдельвы не забуду. Как и лица младших сестёр, с которыми я достойно не попрощалась…

На лице девушки проступили слёзы. Наставница прижала её к своей шее и сказала:

– Ты уехала не навсегда. Надеюсь, когда вернёшься, расскажешь им о своём путешествии.

– Вроде не похожа, а чего обнимаются так, словно на выданье везут? – послышалось на палубе.

– Баба здоровая какая, может, телохранительница? – продолжились переговоры в стороне.

– Да у девки ряса! – рявкнул ещё один матрос. – Какая там женитьба, наверное, отпевать кого едут!

– Эй, госпожа!

Путешественницы обернулись, Сирлинорэ за рукав дёрнул чумазый мальчишка, который трудился где-то в трюме и даже не успел умыться после работы. За его спиной лежали две огромные сумки.

– Вот ваши вещи! Скоро на берег сойдём, капитан приказал подавать и гнать вас… Эгм, туда, в общем! – он указал в сторону портового города. – И вещички вы сами вроде принесёте.

– Не любит нас твой капитан, а, малец? – Сирлия похлопала мальчишку по голове.

– Слухи нехорошие, госпожа! – шепнул он, прильнув к ней поближе. – Якобы девушка на свадьбу к демонам едет! А ты её защищаешь!

– Суеверная чушь, – отмахнулась та. – Что тревожит экипаж? И почему у самого берега?

– Боятся… – мальчишка пугливо оглянулся. Моряки с недоверием поглядывали на них. – Будто вас на берегу-то примут. А мы под раздачу попадём. Почему, если ты её мать, она на тебя не похожа?

– Раскусили нашу легенду, – прошептала Майра позади.

– Она похожа на отца, – ответила церковная охотница, начав копаться в наплечной сумке.

– Да ну! У меня вон от мамки голубые глаза, а от папки каштановые волосы! А у неё!.. Ох, серые глаза, а волосы тёмные, тогда как у тебя бордовые пуговицы и волосы светлые. Лицо у тебя острое, у неё круглое, сама она полноватая… что за чудеса?!

– Малец, держи, – Сирлия всунула ему в ладонь яблоко, под которым юнга разглядел три золотые монеты. – Вырастешь, заведёшь детей, сам убедишься, что не все на своих родителей похожи. Спасибо за сумки, беги отсюда. А то на тебя уже остальные косятся.

Он в полном удивлении всунул яблоко с монетами в карман штанов, поклонился и скрылся в люке трюма. Следом за ним нырнули ещё двое матросов.

Приближаясь к одному из островков, корабль сбавил ход. Священнослужительницы, глядя на расшевелившихся моряков, увидели капитана. Высокий поджарый мужчина с протезом вместо левого глаза подошёл к вайнкам и молчаливо кивнул на готовую к спуску лодку.

– Мы платили за выход в городе, – помотала головой Сирлинорэ.

Капитан свистнул. На палубе появились два бугая-квартирмейстера с обнажёнными рапирами. Моряки старались не смотреть, как и ещё трое путешественников, ожидающих схода на берег.