Острые углы

— Подружка твоя звонит, — сказал Лёха. — Может, ответишь?

— Она же тебе звонит, вот и ответь.

Без особого желания он принял вызов и включил громкую связь.

— Лёш, ты с Лерой разговаривал? — поникшим голосом спросила Алина.

Полевой вздохнул.

— Нет еще.

— Я столько гадостей ей наговорила. Я не хотела… Я так испугалась за Юлика… — разрыдалась она. — Что теперь делать?

— Как будто ты не знаешь, что делать. Приуныла — прибухни. Лёха вон уже начал, — сказала Лера, намазывая тосты сливочным сыром.

— Лерочка, — Алька оборвала плач, — ты там?

— Нет, я тут.

— А можно я к вам тоже приеду? — с каким-то отчаянием спросила она.

— Приезжай. Лёха у меня.

— Всё. Еду!

— Давай.

Лера выложила на сыр вяленые помидоры и придвинула к Лёшке тарелку с бутербродами.

— Лерка, давай поженимся, — сказал вдруг Полевой.

— У-у, — протянула Лера, еще раз глянув на полупустую бутылку. — Ага, давай. Завтра?

— Че ты ржешь опять? Я серьезно, — почти обиженно сказал он.

— Естественно. Ты пол-литра в одного засадил, пока я спала, и теперь серьезен, как никогда. Закусывай давай, а то сейчас детей планировать начнешь.

— А чего их планировать, они у нас точно будут. Девочка… — глотнул из стакана, — и девочка…

— Может, мальчика для разнообразия? У тебя и так одни бабы.

— Да какие бабы, Лера! Нет уже давно никаких баб.

Лерка рассмеялась и откусила тост.

— Как назовем?

— Хорош ржать, говорю. Это надо подумать.

— Да-а-а, — снова иронично протянула она. — Нам же с тобой больше думать не о чем. Только вот и осталось, что имена будущим детям придумывать.

— Одно другому не мешает.

— Тихо, — оборвала его, перестав смеяться. — Отец звонит.

Полевой замолчал, выплескивая в свой стакан остатки текилы.

Лера не стала уходить в другую комнату, ответила при нем.

— Я думал, ты мне позвонишь, — сказал отец. — Ты была в больнице? Как он?

— Нормально, пап, — ответила она и включила телефон на громкую, чтобы Полевой слышал их разговор. — Всё не так плохо.

— Хорошо, — как будто довольно сказал он.

— Меня радует твое беспокойство.

— Лера, — внушительно сказал отец, — у меня тоже дети. У меня вы. И я не хочу, чтобы с вами что-то случилось. Я думал о нашем разговоре… У меня своих грехов достаточно, но за чужие я отвечать не собираюсь. И мне не нравится, когда меня обвиняют в том, чего я не совершал, — говорил отец жестко и убедительно.

Лера выразительно посмотрела на Полевого.

— Я постараюсь что-нибудь выяснить. Сам… — пообещал Соломатин.

— Ладно. Тогда держи меня в курсе. Целую, папа. Спокойной ночи.

Полевой молчал, никак не комментируя услышанное.

— Не веришь, да?

— Неважно, во что верю лично я. Важно, какие у меня на руках факты. Мы нашли эту тачку. Она в угоне. Ее сожгли, внутри труп. Пока всё. Доказательств непричастности твоего отца у меня пока нет.

— Доказательств его причастности у тебя тоже нет, — заметила Лера, — только твои предубеждения.

Глава 13

Этот день был совершенно обычным. Ничего не предвещало душевных потрясений. Закончив работу, Лера вышла из здания клиники, села в машину и достала из сумки телефон, который последние пять минут разрывался то звонками, то сообщениями.

— Матюша, что стряслось? — спросила она, перезвонив брату.

— Лерка, че за херня происходит?

— В каком смысле?

— Ты новости не смотрела?

— Нет, — ответила она, чувствуя, как сердце тревожно стукнулось о ребра.

— На отца покушение было.

— Что?! — внутри всё оборвалось.

— Я ему звонил, у него телефон выключен.

— Подожди, я Беспалову наберу.

Лера сбросила звонок Матвея и набрала номер Дмитрия Дмитриевича.

— Дима, это правда? Что с отцом?

— Всё в порядке. Ему сделали несложную операцию, он уже дома. Ранение в плечо, кость не задета.

— Когда это случилось? Где?

— Утром. На выезде из поселка, — ответил Беспалов, и у Лерки похолодели пальцы.

— Он был один?

— Нет, с охраной.

— А ты сейчас где?

— Дома, с ним.

— Вот и хорошо. Никуда не девайся. Я сейчас приеду, я тебя на куски разорву, — переполняясь яростью, сказала она.

От нахлынувших чувств Лера не могла ни вдохнуть, ни выдохнуть — легкие будто схлопнулись. Несколько секунд ей понадобилось, чтобы прийти в себя.

Когда грудная клетка расслабилась, Соломатина сделала глубокий вдох и снова позвонила брату.

Сообщив Матвею полученные новости, Лера рванула к отцу, игнорируя скоростной режим и все правила дорожного движения.

Влетев в дом, в холле она сразу столкнулась с Беспаловым.

— Как ты мог не сказать мне!

— Лера, успокойся, — он схватил ее за плечи и начал объяснять: — Альберт Сергеевич не хотел вас волновать, он так решил…

— Да мне плевать, чего там решил Альберт Сергеевич! Ты должен был мне сказать. Ты хоть понимаешь, что произошло?

— Лера…

— Не думай даже оправдываться! А если бы он умер… Мы бы с Матвеем из новостей узнали, что нашего отца не стало?! Ты в своем уме?! — Вдруг осознав, что Беспалов всё еще держит ее за плечи, она сбросила с себя его руки: — Руки убери! Не смей ко мне прикасаться!

Сорвавшись с места, Валерия взбежала по лестнице, но, преодолев несколько ступенек, остановилась. Решила, что не стоит появляться в таком виде перед отцом.

Сделав глубокий вдох, она снова спустилась вниз и прошла на кухню.

Беспалов двинулся за ней.

Лера попила воды и отставила стакан.

— Это твоя ошибка. После случая с Назаровым было понятно, что подобное может произойти. Ты должен был это предусмотреть. Удвоить охрану, поменять маршрут… Что угодно.

Горничная в это время расставляла тарелки на подносе. Бульон с кусочками белого мяса, сухарики. Тыквенное пюре.

— Это для папы? — спросила Лера.

— Да. Он у себя в комнате. С ним доктор.

— Я отнесу, — сказала Валерия и взяла поднос.

Беспалов проводил ее до спальни отца, открыл дверь, но входить в комнату не стал. Лера пристроила еду на маленький столик и присела рядом с отцом.

— Папа… — она слегка обняла его, стараясь не причинить боли или неудобства.

Ее снова тряхнуло, когда увидела его прикованным к постели и под капельницей.

— Ну-ну, перестань, — отец погладил ее по спине и улыбнулся, будто ничего особенного не произошло.

— Как ты себя чувствуешь?

— Со мной всё в порядке. Вон, у доктора спроси.

Он отчаянно храбрился, но бледность, растекшаяся по лицу, и обескровленные губы выдавали его плохое самочувствие.

— Спрошу, конечно.

Врач, не дожидаясь вопросов, подробно рассказала о состоянии отца, но Леру это не особо успокоило. Она коснулась повязки кончиками пальцев, будто в попытке облегчить боль, и внимательно посмотрела на изможденное лицо отца.

— Что это за идиотская попытка скрыть всё от нас?

— Скрыть я хотел не от вас, а о остальных. Вам бы сообщили.

— Когда? — не верила Лера.

— Никто не должен знать, что произошло.

— Об этом уже написали.

— Ерунда. Теперь напишут, что это фейк, а завтра я появлюсь в офисе, будто ничего не произошло.

— Поверить не могу, — ошарашенно проговорила дочь. — Даже не думай. Это безумие.

— Доченька, никто не должен знать, что я слаб и болен. В нашем мире — если запнешься, тебя тут же затопчут.

— Скажите ему, что этого делать нельзя, — обратилась Лера к доктору, хотя прекрасно знала характер отца и понимала, что всякие споры на этот счет бесполезны.

— Я говорила. — Женщина вынула иглу из вены больного и убрала капельницу. — Он не желает меня слушать.