Страница 33 из 52
— Как тебе это нравится?.. — возмущается Ийка, услышав короткие гудки.
— Очень нравится, — говорит Садчиков там, на другом конце города.
— Нет, — сказала Лика здесь, — нет. Мне это не нужно. Я этого не хочу. Я знаю, что этого не будет.
На что маленький внутренний бес усмехнулся многозначительно, хотя и промолчал. Лика сделала вид, что беса не заметила, взяла из ящика письменного стола сберкнижку и вышла из дома.
Яркая толпа мозаично перемещалась по солнечным тротуарам, нарастала у лотков с мороженым и ранними ягодами, у кинотеатров и магазинов. Лике казалось, что по тротуарам идут не отдельные люди, а течет единая живая масса, как едино текут из помпы вода и песок на очищаемой городской речке, что здесь нет отдельных судеб и лиц, а есть одна судьба и одно лицо. И когда на перекрестке за мостом взвыла сирена «скорой помощи», Лика отметила это, по сути дела, равнодушно, но обвинила, не замечая подстановки, в равнодушии всех остальных, а не себя. В единое лицо живой уличной массы это происшествие не внесло, в общем, никаких изменений, не нарушило ни солнечно-ярких нарядов, ни общего хорошего настроения. Просто на миг в теле массы образовалась крохотная брешь, но ни боли, ни огорчения в едином теле это не вызвало, брешь мгновенно заполнилась, вслед за «скорой» уехала и милицейская машина.
Но Лике не захотелось быть соучастницей равнодушия, ей хотелось огорчиться происшедшим, и она протестующе свернула в скверик. И с удовольствием отметила, что никто, кроме нее, не свернул в сторону, никто, кроме нее, не сел на скамейку среди пыльных кустов сирени, чтобы подумать о чем-то важном, никто не помолчал из-за увезенного на скорой помощи всем незнакомого человека, которого, вполне возможно, ее коллеги добросовестно соберут и заштопают и снова пустят в оборот… Она не без удовольствия подумала о своей обособленности от всех, подчеркнуто подумала о своей чуждости неуязвимому сердцу миллионного города, о своей, несколько запоздалой, сентиментальности, но, забывшись, ослабила удобный поводок, на котором прогуливались ее мысли, и под скользким сентиментальным покровом натолкнулась на твердое ядро привычной черствости.
Она замигала, будто заметила что-то неожиданное и не слишком приличное, и тут же незаметно и вполне естественно перескочила мыслью на другое, обнаружила в своей руке размякший вафельный стаканчик с мороженым, опустила его в заплеванную урну и встала.
Получив в сберкассе деньги, Лика взяла такси, хотя в это время можно было свободно попасть на автобус.
Она предпочла заднее сиденье. Шофер оглянулся и сказал, что впереди лучше. Она отрицательно качнула головой, а шофер спросил, куда она и зачем, и как зовут, и где работает, и смотрела ли она вчера футбол, и хорошо бы сейчас куда-нибудь в Сочи, неужели она не хочет в Сочи?
— Я хочу помолчать, — недружелюбно ответила она шоферскому затылку.
Шофер удивился. У нее неприятности? Тогда ее нужно разговорить, уж он-то знает, что нужно, сейчас строят новую дорогу, им придется в объезд, потрясающе, как разросся город, он тоже получил новую квартиру, и даже есть телефон, и на прошлой неделе они купили цветной телевизор.
— Обратно, — сказала Лика шоферскому затылку.
— Что? — не понял шофер.
— Поезжайте обратно, — повторила Лика.
Шофер взглянул на нее, буркнул не очень разборчивое, с визгом крутанул машину в развороте, но молчать больше минуты не смог, он, например, когда настроение не очень, натирает в новой квартире полы, у них ведь паркет, так жена приноровилась портить ему настроение нарочно, он с работы, а обеда нет, человеку с работы обед нужен, а жена говорит — она тоже с работы, и как там дело насчет равноправия, и приходится готовить самому, но он всегда пересаливает, а пересоленное это уже не еда, со злости он начинает мыть посуду, а от посуды до полов — рядом. Ей куда, прямо или на остановку?
— Прямо на остановку, — сказала Лика в ненавидимый затылок.
На остановке стояло три свободных машины. Лика выбрала самую мрачную шоферскую физиономию, она оказалась второй, и села. Передний шофер возмутился, сказал, что сначала его очередь, что пассажиры не соблюдают никакого порядка, что так, конечно, ничего не заработаешь, это не по-товарищески и вообще безобразие. На все это Лика и мрачный шофер непроницаемо молчали и ждали минут пять, пока передний таксист получит пассажира и уедет. После этого Ликин шофер плавно тронул с места, красиво влился в ряд движения, его машина была бесшумна, ничто в ней не тарахтело и не прыгало, и казалось, что человек тут ни при чем, машина сама несется легко и мягко, ей нравится ехать и быть здоровой. Лика с улыбкой взглянула в лицо шофера, отражавшееся в зеркальце, шофер тоже в зеркальце понял, что Лика оценила и его машину, и его езду, и улыбнулся, и между ними установилось доброжелательное молчание друзей.
Мастерская езда приносила наслаждение. Явилось чувство освобождения, совершенно работающая машина заразила Лику своим здоровьем. Недавние перепады настроений показались беспричинными, и Лика подумала, что быть счастливым человеку совсем не трудно, только открой глаза и смотри, только вдыхай грудью быстрый воздух, тугой и прозрачный, как вода каменистой речки, только наберись смелости и признайся, что ты счастлив сегодня, а не откладываешь счастье на неопределенное будущее.
— Спасибо, — сказала Лика шоферу, когда они приехали в Райгородок.
— Спасибо, — ответил шофер совсем не на деньги.
Они кивнули друг другу, и Лика пошла мимо дружной пожарной команды в лесничество. В бухгалтерии оформили акт купли-продажи с тщанием и серьезностью, будто служили в храме, никто не нашел странным то, что Лика отдает деньги здесь, чтобы стоящий там сруб начал принадлежать ей. «До чего же нелепыми покажутся когда-нибудь подобные операции», — усмехнулась Лика. Право же, она совсем не против жить в том обществе, где сумеют обойтись без этого безликого, на все потребного эквивалента.
Теперь, раз сруб уже принадлежал ей, его можно было перевезти на Тихое. Она подошла к женщинам на автобусной остановке, поздоровалась, и с ней охотно поздоровались, и она спросила, где можно достать машину. Женщины объяснили, что есть трансагентство, туда и нужно пройти, а пройти можно по этой улице, а еще можно договориться с каким-нибудь шофером, лучше всего постоять на заправке, а к заправке тоже можно пройти по этой улице, только дальше.
Женщины были довольны, что так хорошо все объяснили и помогли человеку. Лика улыбнулась им с большим расположением, женщины улыбнулись тоже и пожалели, что она не осталась поговорить с ними подольше.
Трансагентством была комнатушка рядом с продуктовым магазином. В комнатушке сидели за столами три симпатичные девушки.
— Здравствуйте, — сказала Лика и улыбнулась приятно. У нее было хорошее настроение.
— Здравствуйте, — строго сказали девушки.
— У вас можно заказать машину? — спросила Лика.
— С какой целью? — спросила черненькая.
— С целью перевозки сруба, — серьезно ответила Лика.
— Какого сруба? — спросила черненькая.
— Моего сруба, — сказала Лика и поклялась ответить на все вопросы, которые будут. — Сруба, который я купила. Так что мне бы насчет лесовоза.
— Лесовозов нам не дают, — отрезала черненькая.
— Значит, вы не можете дать машину с целью перевозки сруба?
— Почему же не можем, нам план надо выполнять, мы вам «колхиду» дадим. — Девушка взялась за телефон. — Иван Иваныча… Иван Иваныч? Здравствуйте, это Рая из трансагентства. Тут у нас клиент «колхиду» просит, дадите? Что повезет? Сруб повезет. Откуда? Сейчас спрошу… Откуда повезете?
— Из леса, — сказала Лика.
— Говорят — из леса… Куда? Сейчас спрошу… Куда повезете?
— В лес, — сказала Лика.
— Говорят — в лес… А я знаю?.. Значит, дадите? Хорошо, что дадите. Когда? В четверг, хорошо… На четверг вам машину.
— Спасибо, на четверг мне не нужно, — сказала Лика.
— Почему не нужно? — строго спросила черненькая.